Игра Канарейки

Канарейка растерянно оглядела корчму. Всё здесь было как везде – царапанные столы, дымная вонь и три с половиной пьяницы, ведущие невнятные разговоры с корчмарём, имевшим пунцовое лицо пропойцы и огромный уродливый нос. Эльфка видела множество таких забегаловок, они все уже давно смешались в её голове в одну противную зловонную картинку. И единственного, что её здесь интересовало, нигде не было.

Канарейка подошла к стойке корчмаря, села на высокий стул. Тот угрожающе скрипнул и заметно накренился. Корчмарь отвлёкся от разговора с пьяным кметом, перевёл взгляд на эльфку, поморщился.

– Где ведьмак? – спросила Канарейка.

– Я жо тебе говорил, одно страховидло другое приведёт, – авторитетно заявил кмет с редкими рыжими усиками. – А потом наберётся целая корчма уродов, и будешь ты только их кормить.

– Уткнись, Малек. Ты чтоль хочешь энту бестию свалить? Ты смотри, я бы тебе заплатил.

– Не, с уродами разбираться – дело уродов.

– Бестия? – вклинилась в разговор эльфка. – Вы дали ведьмаку заказ?

– Да, тут повадилось какое-то чудище на мои повозки с харчами и спиртом нападать…

– И брата моего, сука, загрызла! – крикнул дед, сидевший за столом в углу.

– И вот видели его только со спины. Громадное, воет жутко, убивает когтями как сабли острыми, а потом печёнку сжирает.

Канарейка подпёрла голову рукой. В монстрах она не разбиралась от слова совсем, могла только отличить гнильца от утопца. Но только ей всё никак было не запомнить, с кем ещё можно подраться, а от кого из них сразу стоит бежать.

– И когда ведьмак ушёл?

– Третьего дня как нет…

– Да сдох твой седой, сдох! – воскликнул кмет.

Корчмарь почесал переносицу, оценивающе посмотрел на эльфку.

– А ты что, может, ты бестию зарежешь?

Канарейка дёрнула за тесёмку, на которой висела лютня, инструмент оказался у неё в руках.

– Я не боец, – невинно улыбнулась она. – Просто бард.

Когда Геральт принимал заказ, ему про этого монстра не сказали только, что он плюётся огнём. Всех прочих достоинств со слов корчмаря и его усатого дружка у бестии было навалом.

Ведьмак готовился встретить как минимум беса, но вместо этого нашёл в зарослях свежую просторную землянку и её хозяина, к сожалению, уже знакомого.

– Они сами проложили дорогу через мой дом, ведьмак. А я, получается, крайний? Пусть харчами делятся тогда, я тоже жрать хочу.

Этот разговор повторялся уже пару дюжин раз и каждый – заходил в тупик, когда Геральт предъявлял главный аргумент.

– Ну а мужика-то ты зачем убил?

Жирный сильван, расплывшийся на бревне напротив ведьмака, поджал губы.

– Они должны бояться Всебога.

– Ну а теперь, Всебог, мне тебя заказали. Что будем с этим делать?

Сильван замолчал. Будь это кто другой, даже другой ведьмак, а не этот седой – он бы давно уже стукнул его хорошенько и выбросил на ближайшее болото. Но этого, с медальоном волка на шее, он уже встречал зиму назад. И тогда ведьмак оставил его в живых, кажется, только потому что куда-то жутко спешил. Он был сильный, зараза.

– Отпустил бы ты меня, – трусливо выдавило «страховидло».

– Один раз я тебя уже отпустил, – строго, как будто ребёнку, сказал Геральт. – Но тогда ты никого не убивал.

Ведьмак вытащил из-за спины серебряный меч и тряпицу, стал нарочито медленно протирать и так блестящее лезвие.

Сильван с минуту смотрел за этим маленькими маслянистыми глазками, всё больше и больше нервничая, наконец не выдержал и воскликнул:

– Да не я мужика убил! А хотел, чтобы думали, что я! Тогда эти мерзкие козявки больше не будут сюда ходить.

– А кто его убил?

Сильван нервно стукнул копытами по земле, понимая, что теперь ему придётся искать новый дом. Желательно, там, где этот жуткий ведьмак его не найдёт.

В «Золотого дракона» Геральт вернулся спустя два дня, через пару часов после прибытия Канарейки. Эльфка лениво перебирала струны и тянула мёд, когда дверь распахнулась, впуская в корчму измазанного в крови и грязи ведьмака.

Вся его одежда была порвана, на ноге не хватало одного сапога, а на лице застыла свинцовая злость. Геральт пересёк корчму и шумно бросил на стойку хозяина отсечённую уродливую голову с остроконечными ушами, бородавчатой кожей и огромными острыми зубами.

– Это страховидло? – спросил корчмарь, нахмурившись. Он пытался подавить в себе инстинктивный страх к этой голове, чтобы не пнуть его со стойки.

– Упырь, – с видом знатока заявил его дружок. Он навис над головой, потрогал её переносицу и даже зачем-то принюхался.

– Упырица. Низший вампир, – устало сказал ведьмак. – Брукса. Как договаривались, четыреста золотых.

– Ну вампир же низший, так? – уточнил корчмарь. – Так может, скинешь сотенку?

Геральт и так был зол, но теперь он просто не смог сдержаться. Стукнул кулаком по стойке, холодно и с расстановкой произнёс:

– Чтобы добраться до бруксы, которая жрала ваших людей, мне пришлось говорить с тупым и алчным сильваном, который ещё и выиграл у меня сильную карту. А потом я два дня шатался по окрестным болотам в поисках кладбища, потому что никто не мог показать мне, где оно находится на карте, только примерное нахождение, местность, величиной две на две мили.

– Так ты ещё и с чудищами якшаешься?! – нашёлся усатый. – Сильван энтот жив остался?

– Ни кроны тебе не заплачу, покуда в моих лесах страховидлы подлые в карты играитюся!

Геральт бессильно зверел, сжимая зубы. В его голову невольно пришла мысль, что глупый сильван оказался мудрее этих мужиков.

Канарейка, наблюдавшая эту сцену и видевшая состояние ведьмака, встала, накинула на лицо капюшон и сняла с портупеи кинжал. Ей захотелось устроить маленькое представление.

– Вас что, в ваших ведьмачьих школах учат дружбу водить с уродами всякими? – продолжал распыляться корчмарь.

– Если б учили, я бы с тобой сговорился, – пытаясь сохранять спокойствие, ответил Геральт.