Игра с отчаянием

А потом снова её ошибка, за которую пришлось платить другому человеку. Марибель чувствовала, что груз вины вот-вот раздавит её, что она не выдержит этой ноши и сломается. Каждый день, каждое мгновение её мучила совесть, её сводило с ума ожидание, её до смерти пугала странная женщина, периодически вырывающаяся в реальный мир. Этого было слишком много для одного человека.

— Это слишком… невыносимо, — вдруг со слезами в голосе произнесла Марибель.

Она резко согнулась и закрыла лицо руками. Послышался всхлип, а затем ей на колени упало несколько капель. Марибель не выдержала — она плакала, чувствуя себя самым жалким существом в этом мире. Ренко в таких ситуациях всегда умела поддержать её, и поэтому Марибель не ломалась. Теперь же поддерживать было некому.

Внезапно Марибель подняла голову и впилась в лицо Ренко долгим, болезненным взглядом. Она лихорадочно искала хоть какой-то знак: лёгкое движение губ, шевеление бровей, трепет ресниц — хоть что-нибудь, отдалённо намекающее на пробуждение её смысла жизни. Однако, как она ни старалась, ничего подобного Марибель разглядеть не смогла. Тогда она горько усмехнулась и, соскользнув со стула, буквально упала на колени перед постелью Ренко. Марибель вновь взялась дрожащей ладонью за руку подруги и, стыдливо опустив глаза, с горечью проговорила:

— Знаешь, Ренко… Исао-сан был прав: я действительно сумасшедшая. Я уже не знаю, в какой именно момент помутился мой рассудок, но спасать меня уже поздно. — Марибель немного помолчала, а затем пугающе спокойным тоном продолжила: — Знаешь, уже после той аварии эта женщина приходила ко мне во сне и сказала кое-что. Она рассказала, что я всю жизнь была для неё лишь средством, с помощью которого она наблюдала за нашим миром и его изменениями. То есть, я не нормальный человек — я творение рук ёкая. А затем она предложила мне покой — она заверила, что я получу его, когда моя душа вернётся в мир, где она была создана. Я не знаю, насколько ей можно доверять — скорее всего, я просто умру, если приму её приглашение…

Марибель замолчала и с надеждой взглянула в лицо Ренко. Ответом ей была тишина: не было похоже, что Ренко пробудится в ближайшее время. Тогда Марибель тяжело вздохнула и, уронив голову на грудь, вымученно призналась:

— … Но я слишком устала, чтобы продолжать с этим бороться. Я правда старалась, но всё это бессмысленно. С каждым днём моя надежда вновь увидеть тебя, вновь услышать, как ты называешь меня Мери, медленно и мучительно умирает, а вместе с ней и воля сражаться. Я чувствую, что на пределе, и одна из ближайших попыток той женщины затащить меня в свой мир наконец-то увенчается успехом. Так что… — Марибель с горькой усмешкой скосила глаза на лицо Ренко и, не получив ответной реакции, объявила: — Прямо сейчас я перестану сопротивляться ей и сдамся.

Марибель тихо рассмеялась безрадостным смехом. Стиснув ладонь Ренко, она виновато улыбнулась подруге и, кладя голову на край постели рядом, проговорила:

— Я знаю, что поступаю по-свински по отношению к тем, кто столько сил вложил в моё спасение. Но я так больше не могу. Простите меня, все. Я устала от этой жизни…

С этими словами Марибель в последний раз горько усмехнулась и поддалась своему самому мучительному желанию последних месяцев — она перестала сопротивляться желанию заснуть. Она больше не силилась удержать словно налитые свинцом веки — и они послушно стали опускаться, закрывая полные слёз глаза.

В этот момент Марибель явственно увидела в размытой картине мира силуэт женщины в фиолетовом платье, держащей в руках розовый зонтик. “А ведь она — это будто бы я спустя несколько лет…” — вдруг осознала Марибель, но эта мысль не вызвала у неё ничего, кроме безразличия. Ей было уже всё равно, что блондинка с лицом, так похожим на её собственное, снисходительно улыбается ей, а затем переводит взгляд куда-то в сторону двери и слегка покачивает головой.

Внезапно Марибель показалось, будто ладонь Ренко в её руке слегка шевельнулась. Однако это уже не вызвало в её сердце счастливого трепета. Да, даже если Ренко и правда очнулась, это уже неважно. В конце концов…

Марибель Хан проиграла этот бой.

Якумо Юкари победила.

***

Фестиваль в академии Кисараги — весёлое событие, на котором собирается вся школа. Многочисленные лавочки и аттракционы, подготовленные учениками, не дают заскучать ни одному гостю. Однако даже такое интересное времяпровождение имеет конец. Посетители расходятся, а ученики убирают все следы того, что ещё пару часов назад тут вообще что-то было. Впрочем, класс 2-9 даже после фестиваля смог найти интересное занятие себе по душе.

Ещё полгода назад Ёшики и подумать не мог, что ему может быть так весело с одноклассниками. Однако вот он сидит в одном из кабинетов, слушает страшные истории от старосты в окружении ребят из класса и получает огромное удовольствие от происходящего. “Практически идиллия, — с усмешкой подумал он. — Словно судьба пытается компенсировать всё пережитое”.

Да, с тех пор, как Ёшики вернулся из плена академии “Пик Надежды”, он стал гораздо больше ценить каждый миг, проведённый в нормальной школе. Конечно, для приличия он продолжал недолго демонстративно ворчать, когда его втягивали в очередную бурную деятельность класса, но в глубине души он наслаждался происходящим. Ему нравилась компания чуть трусливого, но доброго и неравнодушного к чувствам других Сатоши, подчас строгой, но на самом деле заботливой Накашимы, весёлой и беспечной Шинохары, милой и общительной Сузумото, слегка рассеянной, но такой чуткой Юи-сенсей (которая всегда умудрялась быть рядом со своими учениками) и, конечно же, Шинозаки — той самой, беспокойство о чьей судьбе так мучило Ёшики во время заключения в проклятой академии. К огромному облегчению, Ёшики по возвращении увидел её в добром здравии, как всегда заботящуюся о своих одноклассниках и поддерживающую Сузумото, выбитую из колеи новостью о странной коме Моришиге.

Кстати о Моришиге. Ёшики был удивлён, когда при новости о странной и внезапной коме одноклассника никто не вспомнил недавнюю суету по поводу поступления в “Пик Надежды”. Сам Ёшики, чтобы не выглядеть полным идиотом в случае чего, позже проверил информацию об академии и с удивлением обнаружил отсутствие оной. Этот факт заставил его растеряться. Вся шумиха, вся реклама, все легенды о престиже — всё это будто растворилось, словно и не было. Как именно это произошло — вопрос, так и оставшийся без ответа.

Учитывая всеобщее незнание, Ёшики взвесил все “за” и “против” и решил никому ничего не говорить. “Пускай лучше остаются в неведении, — мрачно думал он. — Иначе мне придётся рассказать, как именно погиб Моришиге — а это слишком для Сузумото”. С такими мыслями он вспоминал образ одноклассницы, ошарашенной новостью о коме своего лучшего друга: то, как она сначала побледнела, а затем её зелёные глаза широко распахнулись в неверии и стали быстро заполняться слезами; то, какой раздавленной, слабой и беззащитной она выглядела в тот момент. Постепенно Майю научилась скрывать свою боль и веселиться со всеми, как прежде, но многие прекрасно понимали, как под этой маской изнывает её сердце от мысли, что рядом нет самого близкого и самого лучшего друга. А тут ещё и новость о переезде, когда она не имеет возможности попрощаться…

И вот в конце вечера они всей компанией, в числе которой оказалась Юка, младшая сестра Сатоши, пришедшая занести брату зонтик, находились в классной комнате. За окном гремел гром и остервенело хлестал дождь, в то время как внутри, в тепле и свете ламп, Шинозаки с загадочным видом предложила всем провести некий магический ритуал дружбы. Ёшики на это предложение тихонько, так, чтобы Аюми его не услышала, усмехнулся. “Ох уж эта Шинозаки, — подумал он. — Всегда приплетает все эти мистические штучки…” Затем он перевёл взгляд на Майю: ту заметно приободрила идея ритуала. “Оно и понятно: сегодня её последний день в этой школе, а расставаться с одноклассниками совсем не хочется”, — мысленно прокомментировал Ёшики, восхищаясь тем, как Шинозаки решила подбодрить Сузумото и показать, как им всем важна одноклассница.