Игрушечный стрелок

Я усмехнулся и не стал ей говорить, что я — тоже.

А еще не стал говорить, что, в общем-то только что провернул с ней классический прием любых любовных драм, подразумевающих отношения двух партнеров из разных социальных слоев.

— У нас это называется «шаурма». — резюмировал я, доев последний кусочек. — Но у нас оно не такое вкусное.

— Да? И в чем отличие? — поинтересовалась Фабиола, едва-едва осилившая половину. Ела она как птичка — откусывая кусочки и подолгу их прожевывая. Дворцовый этикет, не иначе.

— Я бы сказал… — я на мгновение задумался. — Я бы сказал, что стико свежее.

— Ты же сейчас не про свежесть продуктов, верно?

— Вернее некуда. Я говорю о вкусе. Наша шаурма, она какая-то… Категорически мясная, тяжелая, и больше в полтора раза. Если съесть целую в одно жало потом хочется лечь и лежать, не двигаясь, а со стико такого нет. Я сыт, но при этом не переел. На вкус он мясной, но при этом — свежий. Не знаю, как объяснить.

— Свежий, значит. — повторила принцесса и улыбнулась. — Может, все дело в том, что это для тебя что-то новое?

— Так ведь и для тебя тоже. — поддел я.

— Я это другое дело. — парировала принцесса. — Я тут все-таки живу. Всю свою жизнь живу. Для меня этот мир — мой родной дом, не то что для тебя. Для тебя даже магия была в новинку, в то время как для нас это совершенно обыденная вещь. Может быть, ты просто перегружен новыми впечатлениями и эмоциями и от этого так остро на все реагируешь?

— Я всегда так реагировал, сколько себя помню. Это как принцип противовеса — насколько я собран и хладнокровен внутри, настолько же я могу быть чувствителен и эмоционален снаружи. А что касается «родного мира»… Только не смейся, но у меня с недавнего времени начало появляться ощущение, что все идет именно так как надо.

Принцесса запихнула в рот последний кусок, как следует его прожевала и только потом сказала:

— Поясни?

— Это будет непросто. — я завел руки за спину, уперся ими в теплый, нагретый за день солнцем, камень и задрал голову к небу, где уже начали проклевываться первые звезды. — Объяснить-то я смогу, а вот сможешь ли ты понять? Принцесса, наследница короны, высшее сословие…

— Заткнись. — просто и коротко бросила Фабиола. — Ты понятия не имеешь, что значит быть принцессой. Для краткости давай просто вспомним о том, что в последнее время я больше нахожусь возле тебя, нежели в будуарах, купальнях и ателье. Так что ты рассказывай, а уж я постараюсь понять.

— Справедливо. — оценил я. — Там, у себя, я был, в общем-то, никем. Есть такое понятие — «офисный планктон» и я таким и являлся. Я жил в маленькой квартирке один, пять дней в неделю ходил на работу, получал какую-то зарплату, по пятницам сидел в баре, иногда напарываясь до посинения. О магии, принцессах и замках знал только по учебникам истории и всяким книжкам, почти поголовно скатывающимся к середине в любовные романы. Единственное, в чем я находил отдушину своего гнилого существования — это страйкбол.

— Сра… Стра… — принцесса запнулась и тихо ругнулась. — Что за слова ты опять используешь?

— Страйкбол это такая игра… Вернее, это больше, чем игра. Если обобщать, то… это когда ты переодеваешься в военного, берешь военное снаряжение и собираешься с другими такими же ребятами, как ты, чтобы пострелять друг в друга из почти военного оружия. «Почти» — потому что, такое оружие стреляет не смертоносными пулями а маленькими шариками, которые делают больно, но, конечно, не убивают.

— И в чем суть игры?

— Да в чем угодно. — я чуть пожал плечами. — Зависит от конкретного сценария. Штурм здания, спасение заложников, разминирование бомбы — все, что угодно можно смоделировать и изобразить, были бы деньги и фантазия. Вот мы и фантазировали. В первую очереди фантазировали самих себя как крутых вояк с большим опытом.

Я усмехнулся и перевел взгляд с неба обратно на принцессу:

— Как мы хвалились друг перед другом новым ножом или каким-то крутым обвесом на оружие! Как спорили до хрипоты о том, какая оружейная система лучше — аэр или ака! Как соревновались в меткости, пуляя крошечными шариками по пустым пивным бутылкам! Какими же мы себя чувствовали крутыми! Настоящими мужиками, которые выживут везде и уничтожат любого противника! А после игр мы рассаживались по гражданским машинам, приезжали домой, надевали гражданскую одежду, садились перед гражданским телевизором, не обращай внимания, потом расскажу, и на следующий день шли на гражданскую работу. И всю неделю жили предвкушением новой игры. Игры, понимаешь?!

Я невесело засмеялся, вспоминая, с каким кайфом шел в мертвяк, получив шар в бороду, но зная, что успел срезать троих противников, и сравнив его с ощущением реальной стрелы в спине.

— То, что делает меня мной здесь, у вас — на самом деле знания практически любого в моем мире! Любой школьник расскажет тебе, как устроен автомат Калашникова, а студент — про двигатель внутреннего сгорания! Многие знают даже больше, чем я, в разы больше! Если бы вам попался инженер, он бы уже собрал целый парк станков и построил вертолет! Если бы вам попался физик, он бы уже провел повсеместную электрификацию! Но вам попался игрушечный, мать его, стрелок…

Я наконец выговорился и выдохнул, опустив голову. Стало немного легче, по крайней мере, пропало ощущение некоего обмана. Словно я выдаю себя за кого-то другого перед теми людьми, которые на меня надеются.

— Ты кое-чего не учел в своей истории. — тихо сказала Фабиола. — У нас сейчас война. И нам не нужны… никто и ничего из твоего списка. Нам нужно оружие, которое способно переломить ход войны в нашу пользу. И если судьба, мироздание или какие-то иные силы послали нам человека, который разбирается и в том, как такое оружие создать, и в том, как им орудовать — мы будем чествовать именно его, как героя. Заслуженно чествовать! А игрушечный он, деревянный или вовсе — призрак, в момент празднования победы никого не будет волновать!

— Ну да. — усмехнулся я. — Историю пишут победители.

— Историю пишут победители. — кивнула Фабиола. — Лучше и не скажешь. Сам придумал?

Я окончательно махнул рукой на все патенты и копирайты и ответил:

— Считай, что да.

— Надо запомнить. Мне нравится. — Фабиола толкнулась руками от борта фонтана и соскочила. — А теперь идем. Уже действительно поздно, но я знаю короткий путь отсюда.

— Обычно, когда я слышу такую фразу, это ничем хорошим не заканчивается. — вздохнул я, спрыгивая следом.

— Не переживай, в этом городе не так много того, с чем я бы не справилась… И все оно — осталось в замке. — усмехнулась Фабиола, ухватила меня за руку и потащила вперед.

Мы успели пройти буквально четыре квартала, петляя какими-то закоулками и тесными улочками, и Фабиола внезапно резко остановилась. Я посмотрел вперед, потом назад и вздохнул:

— Я же говорил, что это не закончится ничем хорошим.

Глава 18

Переулок, в который меня завела Фабиола, перегораживали два темных силуэта. Они были не то чтобы сильно большими, но при всей здешней узости они, стоя плечом к плечу, полностью перекрывали путь вперед. Уличные фонари, работающие на том же топливе, что и в замке, давали неплохое освещение, но очень резкие и при этом — прыгающие тени, так что разглядеть лиц не удавалось.