Игрушка
Шрифт:
Но Каретников прервал его:
"Вы такое говорите мне, будто мы с вами друзья с младенчества. А вдруг я большевистский фанатик?! Вот напишу докладную в первый отдел".
Тёмкин спокойно смотрел на собеседника и голос его ничуть не изменился:
"Я, молодой человек, достаточно прожил и научился разбираться в людях. Вы - учёные сделаны из другого теста. Я же знаю, что вы заведуете лабораторией в этом Институте".
"Я думаю, что Трофим Денисович Лысенко тоже когда-то заведовал 106лабораторией", - возразил Каретников.
"Да-а, Лысенко, - задумчиво произнёс Тёмкин, - Лысенко бы вёл себя иначе в данных обстоятельствах. Он бы написал или сообщил в доверительной беседе в первом отделе о нашем разговоре, но я бы об этом не знал. Он, в отличие от вас, мне бы
В этот день они расстались, если не друзьями, то очень хорошими знакомыми. От денег, которые Каретников предлагал за шпульку, Тёмкин наотрез отказался. После этого разговора встречаться они стали регулярно. Каретников приходил в подвал к Тёмкину, и они допоздна беседовали.
Учёный помнил, что именно один из этих разговоров дал ему новую научную тему. Этот разговор он запомнил дословно.
Был предпраздничный зимний день. Институт опечатывался на праздник. Коменданты всех корпусов суетились, пытаясь побыстрее закрыть и опечатать бесчисленные двери; а двое отшельников в тепле и тиши сухого подвала вели учёные беседы.
"Все эти Македонские, Цезари, Наполеоны, Сталины, Гитлеры верили в правоту силы. Кто сильнее - тот и прав. Замечательная формула для политического идиота. И ведь она кажется истинной на столько, что даже люди, не стремящиеся к власти - учёные попадались на эту историческую удочку. Вот и Маркс попался, - всё также спокойно, можно сказать, монотонно даже при употреблении бранных слов, говорил тогда Тёмкин.
– Только два политика в мировой истории не пошли этим ложным путём. Это - Иисус Христос и Мохандас Ганди".
"Христос, - возразил Каретников, - не очень-то исповедовал 107ненасилие. Торгашей из храма он силой изгнал, а его слова: "Я не с миром к вам пришёл, но с мечом". Как их трактовать?"
"Насилие, насилию - рознь. Одно дело изгнать силой нечестивцев из храма, а другое дело - силой захватить власть и силой её удерживать. Христос сознательно пошёл на крест за грехи людей. Не обрушил на грешных свой гнев, а показал на своём примере путь к спасению через покаяние и ненасилие. Хотя, конечно, всё это с точки зрения исторической науки спорно, ибо нет прямых фактических доказательств того, что всё так и было, как описано в Библии. Другое дело с Ганди. Он же непротивлением освободил Индию от английского господства. Он выводил своих сторонников на площади и улицы индийских городов. Они садились прямо на дороге и тем парализовывали жизнь. Англичане их били, а они не сопротивлялись. Потом нервы у англичан не выдержали, и они ушли из страны. Вот вам исторический урок. Плохо только что погиб Ганди почти как Иисус - его толпа убила. А всё-таки урок нужно всем усвоить. Для этого нужна историческая память. У единиц она есть, а нужно, чтобы была у ВСЕХ", - на последнем слове Тёмкин повысил голос и Каретников понял насколько важно для него это слово.
"Вот вы учёный - психолог, вы же работаете с памятью людской. Разработайте такой препарат, чтобы он эту историческую память в человеке активизировал.
Или вот ещё - экономическое неравенство. Сколько раз можно на исторические грабли наступать?
– опять спокойно спросил Евстратий Никифорович, и тут же сам ответил.
– Столько, сколько нужно, чтобы человечество поняло: при достижении определённой степени 108экономического неравенства между гражданами, - государство теряет внутреннюю социальную стабильность. Отсюда вывод: периодически это неравенство нужно устранять".
Каретников, слушая Тёмкина, вспоминал что он знает о памяти:
"Есть механизмы передачи наследственной информации...".
И уже поздним вечером, когда они вместе вышли из тепла в промозглый, северо-западным ветром продуваемый, снегом и дождём осыпаемый Ленинград и скоро расстались, выйдя за территорию Института, Каретников продолжил размышлять о памяти:
"Память человеческую обеспечивают изменяющие активность отдельные нейроны и их группы. На биохимическом уровне в молекулах ДНК, видимо, можно добиваться более постоянных изменений явлений памяти. При решении нашей задачи языкового знака здесь недостаточно, нужно
выходить на уровень гена, ведь есть же у человека генетическая память".– -------------------------------------
Ваня Бут демобилизовался в 1967 году и сразу пошёл работать на тот завод судового машиностроения, на который его распределили после техникума и с которого его забрали служить на флот. Взяли его на должность звучащую очень престижно: "старший инженер Участка внешних монтажных работ (УВМР)". Когда он дома показал отцу эту запись в трудовой книжке, которую он взял из отдела кадров для предъявления в военкомат, то отец был удивлён.
"Старший инженер с техникумовским образованием? Да, я вижу, сын, что ты успешно начинаешь делать свою карьеру. Дерзай!" - сказал он и 109одобрительно похлопал Ивана по плечу.
Более того, когда Иван заполнял в Первом отделе анкету на допуск к секретным документам, то в графе "Заграничные поездки" указал: "Алжир, Югославия, Египет. Гвинея (Конакри)". Чиновник, принимавший заполненную Иваном анкету, читая её, и дойдя до этой графы, удивленно вскинул брови:
"В 25 лет вы, молодой человек, уже много чего в жизни повидали и, - судя по тому где вы будете работать, - то повидать вам придётся ещё больше".
Позже Иван понял, что имел в виду чиновник: из отдела (УВМР скоро переименовали в ОВМР - Отдел...) не частые, но были, командировки за границу. А то, что Иван уже побывал там - за кордоном, то есть - у "потенциальных противников Советской страны", для служб, проверяющих лояльность работников, готовящихся в загранкомандировки, тот факт, что данный претендент уже побывал ТАМ, имел большое значение - меньше было у них опасений, что выпущенный из "советского рая" человек уже больше не вернётся назад: "Ведь он же вернулся из предыдущих поездок..."
Всё складывалось хорошо и Иван, отдохнув один месяц в Парголово, приступил к работе в должности старшего инженера. Ему предоставили письменный стол в комнате, где помещалось руководство Отдела. Справа от него сидел заместитель начальника отдела, чуть дальше - сам начальник, а напротив - мастер и второй инженер, ещё довольно-таки молодой человек, но отработавший в отделе уже 5 лет, как позже узнал Иван. Этот молодой человек и стал наставником Ивана на первое время. 110Они вместе ходили по цехам завода и Гена, так звали инженера, показывал Ивану где собираются изделия, монтаж которых на местах курируют работники ОВМР; это были рулевые машины, палубные грузовые электрогидравлические краны. Ещё он показал, где делают винты регулируемого шага (ВРШ), которые предназначались для атомных подводных лодок и были секретной продукцией. Чтобы войти на участок их сборки, нужно было иметь пропуск со специальной отметкой. В первом отделе завода Ивану эту отметку поставили; и он был горд, когда, показав пропуск бойцу ВОХРА, свободно проходил на участок.
"А ведь кого-то сюда и не пустят", - очередной раз отмечал про себя Иван; и данный факт сознавать было почему-то приятно.
Ивану казалось, что через пару месяцев он освоится и ощутит себя полноправным работником, делающим со всем коллективом завода настоящее дело. Однако, прошло полгода, но чувства уверенности в том, что он уже знающий - полноценный работник у Ивана так и не появилось. Кончились экскурсии по заводу с Геной в качестве экскурсовода, и теперь Иван, сидя за своим столом, изнывал от безделья. В его обязанности входило ежемесячное составление планов-отчётов. И Иван скоро понял: отчёты - полнейшая фикция.
Составив очередной отчёт - "филькину грамоту", Иван визировал его у своего начальника и шёл подписывать "документ" к зам. директора по производству Агабаляну. Армянин на "полном серьёзе"! В левом верхнем углу, под словом "Утверждаю", выводил довольно-таки сложную для подделки (Иван это сразу отметил) начальственную подпись. Вот и всё - больше у старшего инженера дел-то и не было.
111 Друг детства в Парголове показал Ивану, переведённую на русский язык, Комасутру. Иван заинтересовался её содержанием, но пришлось уехать из Парголова и Комасутру отдать. Теперь Иван в выходной день съездил к другу и выпросил её у него для перепечатывания.