Игры чародея, или Жезл Ниерати

— Да слышал я уже про эти стороны света! — вскипел гном. — Я тебе что толкую: откуда она знает, куданас вести?

— Смотри, солнце сейчас вон там, значит, мы идем почти прямо на восток.

— Причем восток, Мэтти, — это где солнце всходит, — добродушно пояснил Макобер.

— А я-то думал… — проворчал гном. — И дальше что? Ну, на восток?

— Дальше переберемся через овраг… — Торрер заглянул вперед поверх голов.

— Овраг! — взревел гном. — Если бы Хагни сразу сказал, что нам придется ломиться через эту чащобу, как ополоумевшим берварам…

— То что? — с интересом посмотрел на него Торрер. — И вообще, где ты видишь чащобу? Так, лесок. Я бы даже сказал — рощица.

— Он уверял, что знает дорогув Нетерту! Дорогу, а не овраги и буреломы!

— Я говорил, что знаю, как добраться в Нетерту, — усмехнулся Хагни. — И по-моему, у кого-то плохо с памятью: в Майонте мы уже это выясняли.

— И что выяснили? — поинтересовался Макобер.

— В смысле?

— Ну, у кого плохо с памятью?

— Хоть ты помолчи, а? — рявкнул гном. — И без тебя тошно!

«Интересно, — подумал Моргиль, — как талисса умудряется не только терпеть это неуклюжее раздражительное существо, но и получать удовольствие от его общества?»

— Молчите, да? — победно возопил гном через несколько минут. — Конечно, теперь, когда вы меня сюда затащили…

— И часто он такой? — шепнул Хагни Торреру.

— Он вообще не такой, — хмыкнул эльф. — Ты бы послушал, как мы в другие дни с ним ругаемся. Особенно когда уверены, что нас никто не слышит. Знаешь, мы достаточно долго живем, чтобы начать уже получать удовольствие от самого процесса. Думаешь, Мэтт и шагу без бурчания ступить не может? Да когда мы с ним попали в засаду в Шетахском лесу, он, не говоря ни слова, восемь дней тащил меня до ближайшей деревни. И никакие овраги ему совершенно не мешали.

— А что же он тогда? И неужели вам так нравится его постоянное ворчание?

— Считай, что нам нравится Мэтт, — поравнялась с ними Бэх. — А остальное: ворчание, вечное недовольство всем — от Эккиля до мозоли на большом пальце, беспрестанная похвальба своим Крондорном — к нему просто прилагается. Как моросящий дождик к ночевке на свежем воздухе.

— Все равно странно. Всем тяжело, не ему одному. Чего стонать-то?

— Да не стонет он! Ну как тебе объяснить?! — в сердцах воскликнул Торрер. — Мы потому и талисса, что давно привыкли принимать друг друга такими, какие мы есть. Я — не самый лучший воин этого мира, а Макобер — не самый искусный воришка.

— Чего не скажешь о Бэх, которая уж точно самая красивая жрица на Двэлле! — улыбнулся Хельг.

Смутившись от простодушного, хотя и несколько тяжеловесного комплимента, девушка лукаво уточнила:

— Значит, нежрицы есть и посимпатичнее? Ладно, Хельг, не дуйся, мне правда приятно. А Торрер хотел сказать, что всехможно было найти и получше. Даже гнома менее ворчливого — хотя зачем нам, собственно, сдался именно гном? Но мы не служим ни одному государю, мы — живем. И мне приятно видеть рядом с собой Торрера и Мэтта, а не специально отобранных гномов и эльфов — ловких, как акробаты, с изысканными манерами…

— Да нет, в этом, безусловно, есть и свои плюсы, — пошел на попятную Хагни. — По крайней мере, другие архитекторы не докучают нашему мэтру…

Для придуманной им легенды характер гнома действительно оказался как нельзя кстати. Первому же архитектору, задавшему Мэтту совершенно невинный вопрос, пришлось выслушать двухчасовую лекцию, пропитанную такой высокомерной спесью, что больше тот и сам поблизости не появлялся, и коллегам своим отсоветовал.

— Мне вот другое любопытно, — проговорил Торрер, помогая гному перебраться через трухлявый ствол рухнувшего от старости дуба. — Госпожа Пээ обещала, что завтра к полудню мы уже доберемся до цели. До сумерек часа два, не больше. А у меня такое ощущение, что в этой чащобе уже лет триста никто не бывал. А то и все пятьсот.

— И слава богам, — тут же откликнулся мессариец. — Хоть немного отдохнем от всех этих ребят, которые спят и видят, как бы с нами разделаться.

— С чего ты взял, что они не последуют за нами в Нетерту? — вопросительно поднял бровь Моргиль. — Ты уверен, что как раз сейчас по нашим следам не идут люди лангера…

— …В сопровождении передумавших Снисходительных! — радостно подхватила Мист. — Хагни, тебе определенно нет равных в умении поднять настроение!

— При чем здесь настроение? — удивился жрец. — Я просто хотел сказать, что, как это ни смешно, Нетерта для нас сейчас — самое безопасное место. А что дороги нет, так оно и лучше, труднее будет нас найти.

— Но как-то ведь госпожа Пээ добиралась до Майонты? И все те наемники, про которых говорил Хельг…

— Для того и водят разными путями, чтобы дорожку не протоптали, — предположил Хагни.

— Не нравится мне это все, — тихо проговорил эльф. — Позади лангер, впереди — чародеи. Пробьемся ли?

— Едва ли, — неожиданно усмехнулся жрец.

— То есть? — вскинулся мессариец.

— Сражаться что с одним, что с другими было бы безумием. И, что самое главное, бессмыслицей. Лично я не собираюсь ни осаждать Нетерту, ни держать круговую оборону против лангера. Наш единственный шанс — просто прийти и взять то, что нам нужно. И это либо удастся, либо нет, правильный ответ мы будем знать завтра. Самое позднее — послезавтра…

— Слушай, ты нас тут не хуже любого лангера положишь! — Ветка, которую гном не успел придержать, хлестнула Торрера по поясу. — Хагни, а где граница?

— Между чем и чем?

— Между твоим фатализмом и нашей настороженностью? Или как правильно сказать: осторожностью?

— По-твоему, я неосторожен?

— По-моему, да.

Жрец с любопытством посмотрел на эльфа:

— И что же предлагаешь ты?

— Будь мы одни, я предложил бы устроить засаду и посмотреть, не поймается ли в нее кто.

— Но мы не одни.

— Не одни. И все же мне кажется, что последний шанс лангера нас перехватить — это нанести удар до того, как мы войдем в Нетерту.