Игры престолов. Хроники Империи

Халаан исчез, а Сулла поспешила спуститься во чрево холма по выбитым в камне грубым ступеням. Она спускалась вниз, туда, где скрытый от посторонних глаз наблюдателей Оола, раскинулся волшебный, прекрасный мир, созданный её мужчиной исключительно ради её удовольствия. Нет, она не подозревала Халаана, верила, встречая страдающий серебряный взгляд – старлинг действительно желает освободиться от оков, навязанных волей Высокого, но были и другие... Те, кто незримо пролетал по небу, теша себя непритязательными картинами быта отверженного, наслаждаясь, пусть и в искажённой, доступной только им форме, унижениями, которым общество старлингов подвергло гордого Императора, заставляя его бороться за каждый прожитый день, искать пищу, скрываться от ураганов и непогоды...

Но здесь, куда их любопытные взгляды не проникали, раскинулся удивительный каменный шатёр, сотворённый проснувшимся в венах Тимо волшебством. Он плавил камень, словно масло, одним своим прикосновением превращая сталактиты и сталагмиты в безупречные колонны, пуская по ним вязь символов, рождённых его фантазией. Это были вьющиеся травы, поющие птицы, странные, неведомые Сулле существа... Он создавал чудесные, воздушные мостики через подземные реки и пальцы женщины скользили по гладким, холодным перилам, а ее отражение в темной воде шло следом. Живущие на сыром, прохладном камне разновидности светящейся плесени услужливо освещали ей дорогу, пока Сулла поднималась в первый зал по куда более изысканной лестнице. Здесь было тепло и сухо, в очаге горел огонь, пляшущий на осколках лунного камня, что горел куда лучше и дольше любого дерева, бездымно и ровно. Каменное ложе, устланное свежей, мягкой травой, манило прилечь, отдохнуть. Почему-то во время бушующего снаружи урагана Сулла чувствовала себя разбитой и опустошённой, так что была даже рада тому, что Халаан отказался посетить убежище.

Тэл остановился у входа в кладовую, где заканчивал с разделкой добычи, укладывая освежеванные тушки зверьков на сухой лед. Вопросительно склонил голову к плечу, но Сулла через силу улыбнулась:

– Все хорошо, любимый. Просто слишком долго была на солнце. Какой же ты неистовый, особенно когда в зените...

Тэл встревоженно ткнул пальцами, еще испачканными в крови, в сторону ложа и заторопился, исчезнув в одном из узких коридорчиков. Должно быть, отправился в купальню. Так называлась комната, расположенная ниже прочих. Тимо обнаружил, что проходящий в недрах земли ручей, приток подземной реки, подогревался природными силами и создал небольшой бассейн с проточной водой, остающейся всегда чистой и теплой.

Сулла почти задремала, убаюканная мягкостью ароматной травы, так что не слышала, когда вернулся супруг. Почувствовала, как заботливо и осторожно он накрывает ее тонким пледом, связанным женщиной из волокнистой пряжи, получающейся из растущих в пещере растений. Она высушивала стебли, мяла и расщепляла их на волокна, после чего обрабатывала в особом растворе минеральных солей. Получалась недурная пряжа.

Приоткрыв глаза, попросила сонно:

– Поговори со мной.

Ее мужчина устроился рядом, обняв и положив подбородок на плечо Суллы. В ее сознание плавно, уже не вызывая боли и отторжения, вошли образы того, как он провел сегодняшний день. Его мысли были пронизаны солнцем и любовью к ней и Сулла знала – он не проводит между ними границ. Греясь в уютном тепле его объятий и мыслей, она заснула, чувствуя себя неимоверно счастливой. Через несколько часов закончится ураган, небо очистится, а взбудораженная степь успокоится под холодным сиянием равнодушных звезд. Пять ярких лун – непременные спутники ночи, снова выглянут из-за вереницы облаков, освещая тихую ночную жизнь прерии. Сулла помнила, какие имена Тэл дал этим лунам.

Старшая – Зэр. Самая медленная и величественная, сияющая глубоким сапфировым светом. Следом за ней появляется Арк – изумрудная драгоценность на тёмном бархате ночи. Бри и Рин восходят одновременно, оставляя позади самую младшую – Лест. Сулла склонна читать в этих именах совсем другие, иногда задумываясь о том, как живут те люди.

Для нее новая жизнь началась тогда, когда на улицах столицы Эргона, по которым она бесцельно бродила в поисках несуществующего покоя, ее не остановил Халаан и не предложил вновь встретиться с Тимо.

– Он сейчас совсем другой, точнее... вашего возлюбленного больше нет, – со свойственной ему прямотой сказал старлинг. – Но есть кое-что, о чём вы обязаны знать. После полного форматирования личности обычно не остаётся ничего, даже разума как такового, но в случае Таймури Высокий Оол и Старейшие отчаялись объяснить то, почему он повторяет раз за разом ваше имя. Сулла... Сулла... Он не помнит ни ваше лицо, ни обстоятельства вашего знакомства – ничего. Только имя. Многих это обескуражило и они потребовали ужесточить наказание, отняв у Таймури голос. Тогда его звезда начала терять стабильность. Вы знаете, что это значит?

Сулла сухо кивнула. Она долгое время занималась астрономией, пытаясь угадать, какая именно звезда была душой её любимого, но потом поняла, что её старания всего лишь попытка занять себя напрасными мечтами и поисками.

– Я просил Старейших позволить вам поселиться на одной из планет, входящих в систему ТЭЛ и после долгих споров, в течение которых состояние Таймури стремительно ухудшалось, приближаясь к коллапсу, они пришли к согласию. Прошу... нет, умоляю, госпожа Сулла Вайолет Юкава! Спасите хотя бы то, что осталось от моего сына!

С тех пор она жила здесь, на этой пустынной, неуютной и необитаемой планете, как гарант того, что душа старлинга будет продолжать жить. Как и прогнозировал Халаан, вскоре после появления Суллы Тэл перестал выбрасывать в космос безумные волны радиации и раскалённой плазмы. Состояние его стабилизировалось и их, наконец, оставили в

покое. Жалела ли Сулла о том, что её надменный, холодный и загадочный Император исчез? Порой. Но теперь она видела то, чего никогда не позволил бы ей Тимо раньше – его настоящего. У него не осталось больше фальшивых масок, за которые пряталось ранимое, по-прежнему наивное сердце. Теперь все его мыли и эмоции были исключительно для неё и о ней.

Сулла стала центром его вселенной. Тем, ради чего он продолжал жить. Тимо и Тэл постепенно слились для неё в одно целое, вот только простодушному старлингу это было по-прежнему трудно объяснить.

Рядом беспокойно завозился Тэл. Его хриплый голос никто больше не назвал бы красивым и чарующим. Лишь для Суллы он звучал удивительной симфонией магии любви:

– Ты вновь думаешь о другом-я?

– Прости, если тебе это неприятно.

Тэл качнул головой, вновь уютно устраивая женщину на своей широкой груди.

– Мне интересно.

– Если Халаан тревожит тебя, я попрошу его больше не приходить.

Золотоволосое солнце прикрыло ярко-синие глаза, словно в раздумье, потом Тэл, сделав над собой усилие, сказал:

– Он развлекает тебя. Не скучать.

Сулла фыркнула, поправив любимого. Поскольку Тэл предпочитал общаться мыслеобразами, обычная речь ему давалась с трудом. Если бы женщина не просила время от времени говорить что-то вслух, он так и проводил бы целые сутки молча. Хотя... Сулла не солгала в разговоре с Халааном – она давно уже привыкла к новому виду общения и это не доставляло неудобств. Запустив пальцы в роскошную гриву золотых волос, она задумчиво перебирала их, находясь будто в сладкой полудреме. Она знала – ее солнце всегда будет рядом. Всегда, покуда не погаснет.

И этого достаточно для счастья.

Жрецы давно покинули молельный зал, а тонкая фигурка богини по-прежнему восседала на троне. Со стороны она казалась произведением искусства – золото волос, уложенных в высокую и сложную причёску, ярко блестело в полумраке молельни, лицо и сложенные на коленях руки будто выточены из слоновой кости, мягко сияли изнутри особым светом чистоты и невинности, безупречные складки белоснежной тоги на полностью бездвижной фигуре, казалось, выточены из мрамора... И только если тщательно приглядеться, можно было заметить, как медленно приподнимаются плечи богини в едва различимом дыхании.