Игры престолов. Хроники Империи

Время покажет, кто из них по-настоящему достоин занять место отца.

Илла. Милая, добрая, заботливая... Она единственная осталась верна своему образу и не изменилась ни на йоту в своём стремлении помочь страждущим. Выполняя призвание целителя с полной отдачей, она заслужила почтение и любовь граждан всей Империи, её именем называли новорождённых девочек... и совсем мало кто знал, как на самом деле она несчастна! Вынужденная жить в дали от возлюбленного, считая месяцы и годы их разлуки и в стремительной вспышке страсти сжигая отведённые на случайные свидания часы, Илла никогда не показывала той тоски, что жила в её добром, кротком сердце. Фабио любил её и желал счастья, но не мог предложить ничего, кроме как послужить курьером пламенных писем, когда наносил кратковременные визиты в Эргон по работе.

Младшенькие... их действительно не хватало – без весёлого смеха Франдэ, Хэлены и Маэлы дом перестал быть тёплым и уютным, навсегда превратившись в просто Дворец. Арима и Даррелл хорошо учились, у них были неплохие задатки крафтверов, но Фабио, из-за глупой гордости и надуманных обид редко посещающий Столицу, не успел обучить братишек чему-то по-настоящему нужному, что могло бы спасти их из западни Альфреда. И если о судьбе несчастной Франдэ так и не было ничего известно, о прочих узниках Дома Гэлли Фабио получал ежемесячные отчёты своих шпионов. Как и грозился безумный Император, он успел передать братишек и сестёр в руки Матери Кошек перед грянувшей битвой. К счастью, Джерриа погибла в тот же день, не успев причинить детям вред и они перешли, словно трофеи, в руки той, что приняла почётный титул Матери – Мариши Вентрон. Видимо, догадываясь об истинной ценности потомства Тимо Лайтонена, Мариша наотрез отказалась возвращать младших, как Эвазар ни пытался надавить на рыжую кошку, а спустя пару месяцев со дня коронации Эвазара, Фабио получил сведения о том, что над Аримой, Дарреллом, Хэленой и Маэлой был проведён какой-то сложный родовой ритуал, навсегда отрезающий их от Дома Феникса. Теперь они целиком и полностью принадлежали Матери и, надо признать, Мариша Вентрон относилась к ним, как к собственным детям. Шпионы и соглядатаи исправно докладывали о том, что дети счастливы в своём новом доме.

И как бы Фабио не хотелось оттянуть этот миг, но глаза его обратились на центральную фигуру портрета, и чего больше испытывал в тот момент герцог Турио – чувство вины или сожаления, он не мог бы признаться себе и сам.

Тимо Лайтонен, Император Галактики, Повелитель Граней Миров и Владетель Девяти Башен.

Отец.

Белоснежно-седые волосы зачёсаны назад и собраны в хвост, чёрный простой мундир без регалий и орденов ладно сидит по фигуре, военные высокие сапоги начищены до зеркального блеска... Идеален во всём! Гордая осанка, величественный поворот головы, руки в чёрных перчатках лежат на подлокотниках кресла. Он смотрел прямо в душу Фабио своими ослепительно-синими глазами и улыбался тонкой, очаровательной улыбкой – не отрепетированной для СМИ и пресс-конференций, а настоящей. Художник смог передать до мельчайших подробностей образ Императора, даже тень утомления на заострившихся скулах, и всё-таки... на этом портрете он был таким живым, не то что та безжизненная кукла, что лежала в гробу в день похорон! Сколько неразгаданных тайн и секретов хранил он, сколько перенёс страданий ради счастья своих детей, отказывая себе во всём? И были ли они благодарны, ответили ли на его любовь?

Фабио почувствовал, как защипало глаза и не выдержал – отвернулся, едва слышно всхлипнув. Да, они с отцом не понимали друг друга, часто ругались и спорили, но герцог Турио многое бы отдал за то, чтобы вновь увидеть Тимо Лайтонена живым и здоровым, с маской обычной невозмутимости на прекрасном лице! Вновь услышать его чарующий голос, сказать что-нибудь колкое в ответ... за всеми произошедшими событиями и трагедиями все они – дети Императора – стремились забыть самую главную истину.

Отца больше никогда не будет рядом. Почему-то до Фабио дошло это только сейчас. Наверное, на подсознательном уровне он всё ещё думал, что всё как-нибудь обойдётся и отец изыщет способ вернуться на трон, чтобы по-прежнему присматривать за всеми. Но нет. Он не появится в сиянии свершившегося чуда, а смерть его люди навсегда запомнят, как жалкую кончину слабого старика, умершего от разрыва сердца, едва услышав о предательстве сына. И для безликой толпы так и будет...

Да только Фабио видел истину. Ту страшную рану, нанесённую мясницким ножом и оборвавшую тихий сон отца. Так бесчестно – убить безоружного!

– Я отомщу за тебя, – прошептал герцог, глядя затуманенным от слёз взглядом в глаза Императора. – Он поплатится за это преступление, кто бы то ни был! Клянусь, что найду и покараю преступников, а потом выполню твою истинную волю и приму наследие, что ты оставил мне. Потому что настоящим Владыкой Галактики ты хотел видеть именно МЕНЯ!

Серо-голубые глаза Лестера Турио Барр Амадо мрачно блеснули, когда он раз и навсегда смирился и признал своё предназначение.

Он – Император. И будет так. С этого момента ни Эвазар, лживый герой войны, ни его ведьма-жена не смогут встать на пути Фабио. Он сделает всё, чтобы восстановить справедливость, а то, какими методами он добьётся этого... Что ж, во все времена для таких случаев действовало одно-единственное правило – победителей не судят.

Фабио улыбнулся на прощание отцу и двинулся в путь к своей заветной цели. Он будет достаточно умным и хитрым, так что непременно добьётся успеха, пусть для этого и понадобится некоторое время. Отец успел научить своего строптивого сына самому главному в жизни уроку – терпению.

И Фабио будет терпелив.

====== Эпилог 7. Тимо и Сулла ======

Халаан Эн Суйге шел по бескрайней степи, заросшей странной стелющейся травой, имеющей зеленовато-голубой цвет. Несколько раз носки его сапог попадали в хитросплетения стеблей, оказавшихся неожиданно прочными, словно силки. Казалось, растения изо всех сил цепляются за землю, на которой произрастали. Старлинг понимал, что отвлеченными мыслями лишь пытается замаскировать для себя важность этого визита, но упрямо продолжал размышлять о непокорной траве и ее особенностях, пока вдали не показался небольшой холм. На фоне совершенно плоской степи он выделялся особенно, что говорило о его явной искусственности. Ускорив шаг, Халаан довольно быстро добрался до пункта своего назначения, озираясь в поисках хозяев сего жилища, выглядевшего, словно землянка самого последнего бедняка. Обогнув холм, мужчина замер на мгновение, после чего произнёс, стараясь, чтобы звук его голоса не напугал женщину, склонившуюся над миниатюрным садиком:

– Я рад приветствовать вас, моя госпожа, в добром здравии.

Сулла выпрямилась, испачканной в земле рукой прикрыв глаза от безжалостно яркого синего солнца, а узнав гостя, доброжелательно улыбнулась:

– Добро пожаловать в нашу скромную обитель, уважаемый Халаан Эн Суйге.

– Можно просто Хэс, мы договорились об этом с предыдущей встречи, не правда ли?

– О, – мило смутилась женщина. – Но это было уже так давно... я могла забыть.

– Конечно, – словно принимая извинение, кивнул старлинг, после чего растеряно оглянулся: – Таймури?..

– Он ушел на охоту, так что вам повезло. – Улыбка на этот раз вышла натянутой. Халаан, удивляясь собственной неловкости, переступил с ноги на ногу, осторожно спросив:

– Как он?

– Лучше с прошлого раза. – Ответ Суллы прозвучал немного суховато, что она тут же поспешила исправить, добавив: – Память так и не восстановилась, но он неплохо обращается с оружием, которым вы снабдили нас, что дало нам возможность разнообразить меню.

– Вы прекрасно понимаете, что меня интересует отнюдь не степень его ловкости.

Сулла опустила взгляд на маленькую грядку, на которой чахли пара десятков бледно-желтых цветов. Было видно, что этим заморышам она отдает много времени и сил, но под здешним солнцем, видимо, не могло выжить ничего слабее упорной сине-зеленой травы.

– Все еще эмоционально неустойчив. Частые смены настроения, порой – агрессивность. Беспокойный сон, частичная потеря контроля над формой... но есть и явный прогресс! Уже три с половиной года наблюдаю ответную реакцию на положительный стресс. Адекватную.

Халаан встрепенулся, с болезненной жаждой впившись бесцветным серебристым взглядом в усталое лицо женщины. Сулла кивнула ему, светло улыбнувшись. Прошептала:

– Да, их можно вернуть.

– Но как?! – Вскричал поражённый старлинг, лелея в согревшихся ладонях трепетный огонёк надежды. – Как вы этого достигли?

– При помощи любви. – Просто ответила женщина. – Всего лишь любви, которую ваша раса столь высокомерно презирает. Терпением, бесконечным трудом и неустанной заботой... Сначала я стала для Тэла матерью, потом – сестрой и только после тысячелетия безумия, разделенного на двоих – возлюбленной. Знаете, порой я не жалею о забытых мною годах. Кто знает, сколько горя и отчаяния наполняло их.