Игры с огнем

— Американцы уже сейчас крупнейшие производители бурового оборудования в мире, — пояснил я. — Для освоения башкирских месторождений, не говоря уже о Дацине, нам потребуются сотни бурильных установок и оборудование для тысяч скважин. Мы можем начать кооперацию с их частными компаниями, предложив взаимовыгодные условия.

— Какие именно?

— Мы можем поставлять им наши дизельные двигатели для его бурового оборудования, — ответил я. — Они сейчас активно разрабатывают новые буровые установки, и мощные экономичные дизели им крайне необходимы. Взамен мы получим современные технологии бурения и готовое оборудование.

Сталин задумчиво потер подбородок:

— А что мешает нам просто скопировать их технологии?

— Время, товарищ Сталин, — твердо ответил я. — Обратная инженерия займет годы. А оборудование нужно сейчас, если мы хотим опередить японцев в нефтяной гонке на Дальнем Востоке.

— Допустим, — Сталин вернулся к столу. — Что еще требуется для защиты наших дальневосточных интересов?

— Совершенное вооружение, — я развернул еще один лист. — Мы уже работаем над новым танком, но нужно также развивать артиллерию и авиацию. Благодаря нашим разработкам в области специальных сталей мы можем производить надежные артиллерийские орудия, которые защитят Владивосток и Петропавловск с моря от японского флота.

— А авиация?

— Мы можем могут запустить в серию новые истребители с металлическим каркасом, обтянутым перкалем. Легкие, маневренные машины, способные противостоять японским самолетам. Но для этого нужны наши специальные стали и технические решения.

Сталин внимательно выслушал, не перебивая. Когда я закончил, он долго молчал, разглядывая карту. Наконец произнес:

— Если все, что вы говорите, правда… это меняет стратегическую картину на Дальнем Востоке. Месторождение такого масштаба, очень большой козырь в большой игре.

— Именно так, товарищ Сталин, — кивнул я. — Контроль над Дацином даст СССР энергетическую независимость на десятилетия вперед. И сделает бессмысленной потенциальную морскую блокаду в случае конфликта с западными державами.

— Кто сейчас командует Дальневосточным округом? — спросил Сталин, явно уже обдумывая конкретные шаги.

— Блюхер, — ответил я. — Неплохой командир, но…

— Но что?

— Для операции такого масштаба и сложности нужен другой полководец, — осторожно сказал я. — Более дальновидный стратег.

— У вас есть конкретное предложение? — Сталин пристально посмотрел на меня.

Конечно, у меня были кандидатуры. Но я лучше не буду слишком много советовать, чтобы он не подумал, что становится чересчур зависимым от меня.

Сталин встал и медленно прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Его тень, отбрасываемая настольной лампой, причудливо ложилась на стену.

— Я изучу ваши предложения, — наконец произнес он. — По всем пунктам. И проверю предсказание о японской провокации. Если оно сбудется…

Он не закончил фразу, но я понял смысл. Этот тест станет решающим. Если японцы действительно устроят инцидент на Южно-Маньчжурской железной дороге, как я предсказал, Сталин поверит всем моим словам. И тогда…

— Товарищ Сталин, — я решился на последнее замечание. — У нас есть уникальная возможность изменить ход истории. Предотвратить японскую агрессию, получить контроль над стратегическими ресурсами и создать прочный фундамент для индустриализации СССР. Но действовать нужно быстро и решительно.

Сталин внимательно посмотрел на меня, затем кивнул:

— Подготовьте детальный план по всем обозначенным вопросам. Особенно по предотвращению японской провокации и доступу к Дацинским месторождениям. Срок — три дня. Я подумаю. Возможно, вы тоже примете участие в этой операции.

— Будет исполнено, товарищ Сталин, — я встал, понимая, что аудиенция окончена.

— И помните, товарищ Краснов, — голос Сталина стал тише, но от этого еще более пронзительным, — вы играете с огнем. Если ваши предсказания и планы приведут к успеху, вас ждет мое полное доверие. Если же нет…

Он не договорил, но угроза была ясна без слов.

Вождь достал из ящика стола какой-то документ и протянул мне:

— Вот распоряжение о вашем новом статусе. Особый консультант при Совете Народных Комиссаров по вопросам промышленного развития. С правом прямого доклада мне лично. И с соответствующими полномочиями.

Я взял документ, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. Это даже больше, чем я мог надеяться.

— Спасибо за доверие, товарищ Сталин, — искренне сказал я. — Я не подведу.

— Очень на это надеюсь, — ответил он с легкой улыбкой, которая не коснулась его глаз. — Потому что ваша судьба теперь полностью зависит от успеха ваших проектов. И от точности ваших… предвидений.

Он снова взял в руки трубку, давая понять, что разговор окончен. Помолчал, продолжая изучать меня взглядом. Затем медленно кивнул:

— Хорошо, товарищ Краснов. Я дам вам возможность доказать свою правоту. Вас освободят из-под стражи. Вы вернетесь к руководству Специальным управлением по разведке и разработке нефтяных месторождений. Но под особым контролем.

Он поднял трубку телефона:

— Пригласите товарища Ягоду.

Через несколько минут в кабинет вошел глава ОГПУ. Его лицо оставалось непроницаемым, но я заметил, как напряженно он сжимает в руке кожаные перчатки.

— Товарищ Ягода, подготовьте распоряжение об освобождении товарища Краснова, — спокойно произнес Сталин. — Дело прекратить. Товарищ Краснов будет работать под особым контролем партии и лично докладывать мне о ходе своих работ.

Если Ягода и был удивлен, он не показал этого.

— Слушаюсь, товарищ Сталин, — коротко ответил он, бросив на меня быстрый взгляд.

— И организуйте усиленную охрану Краснова, — добавил Сталин. — Он слишком ценен для государства, чтобы рисковать его безопасностью.

Охрану? Или соглядатаев? Возможно, и то, и другое.

— Будет исполнено, — кивнул Ягода.

— Что касается Студенцова, — продолжил Сталин, — проведите проверку его деятельности. Особое внимание обратите на зарубежные контакты и финансовые операции.

— Так точно.