Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков
Шрифт:
Почему? Томас не знает ничего?
«Почему именно мне выпала незавидная участь известить его?»
Собравшись с силами, чтобы не расплакаться, произнесла как можно быстрее:
– Мы прибыли по распоряжению сэра Лэндола, скончавшегося более двух недель назад. Точнее 14 июня.
Но сил хватило ненадолго. На последних словах голос задрожал, предательские слезы крупными каплями сползли по щекам.
Прятать их было поздно. Побледневший Томас не сводил с нее изумленных глаз.
Несколько мгновений он молчал.
Потом тишину библиотеки нарушил его голос:
– Вы
Сердце Софии болезненно сжалось.
«Как он догадался?»
– Да, – еле слышно ответила она, – почти. Гай умер во сне.
Томас скривился, отвернулся в сторону, пряча блеснувшую слезу.
«Он сожалеет?!»
София не верила своим глазам.
– Так рано, не верится. Он всего несколькими годами старше… – Томас в недоумении взглянул на Софию, словно спрашивая ответа.
Она молчала.
«Разве я могу выдать его тайну? Ты все равно не поверишь.
Единственное, что в моих силах…»
Она решилась:
– Томас, я должна это сказать… Гай бесконечно страдал из-за размолвки. Потеря вашей дружбы обернулась для него настоящей трагедией. Поверьте, это истинная правда. Он знал, что не сможет вымолить прощения, поэтому не появлялся в вашей с Элен жизни… Я видела, как часто он писал письма, адресованные лично вам, и следом сжигал их… Без всякой надежды.
Том закрыл лицо руками, стирая влагу со щек.
– Я давно простил его.
Повернулся к окну и без сил опустился на стул. Его плечи поникли.
София подошла ближе.
Сэр Коллинз поднял на нее покрасневшие от слез глаза:
– Мы так и не смогли все обсудить. Сначала не хотел я, потом он. А по прошествии времени разногласия развели нас на непреодолимое расстояние.
София почувствовала рвущуюся из сердца Томаса боль. Ей осталось лишь удивляясь, насколько Гай оказался слеп. Умея читать мысли других, манипулировать их сознанием, стоя в эволюционном развитии на несколько ступеней выше обычного человека, он не принял очевидного: люди способны прощать, не слыша слов покаяния. Потому что добры сердцем и чисты душой. Или он не позволил это принять, потому что был главным судьей не только чужим, а в первую очередь своим грехам. Давным-давно вынес себе приговор и неукоснительно приводил его в исполнение.
– Мы еще увидимся? – прозвучал неожиданный вопрос Томаса, поставивший Софию в тупик.
– Простите?
– Я бы хотел еще раз встретиться с вами, София. Чтобы услышать все, что вы знаете о… моем друге.
«Я не могу ее просто так отпустить», – услышала она промелькнувшую в голове Коллинза мысль.
Женщина замешкалась, подыскивая правильные слова:
– Уилл Лодж по завещанию Гая теперь принадлежит мне. И дверь моя всегда открыта… для вас.
Сэр Коллинз поднялся, сделал шаг к Софии. Его удивлению не было предела.
– Он завещал вам родовое поместье? Добрая душа. Я знал, что он не настолько плох, каким пыталась вообразить его Элен.
– Да, видимо так. Людям свойственно ошибаться. Ваша жена видела лишь его темную сторону, когда нам повезло больше.
– Вы правы.
Душа его была светла, но он был рисковым парнем, любил балансировать на грани. Неприкаянное дитя сумерек.И снова пойманная за хвост мысль:
«Гай остался верен себе. Его женщины прекрасны».
София невольно улыбнулась:
– Полагаю, леди Элен не готова поменять о нем свое мнение. Поэтому я прошу вас, сэр Коллинз, оставить наш разговор в тайне.
– Как и то, что вы пригласили меня навестить Уилл Лодж, а я с радостью согласился? Точнее сам напросился в гости.
В недоумении София подняла глаза на говорившего.
Томас, смутившись, покраснел, торопливо снял очки.
– Извините, не поймите меня превратно. Я люблю свою жену и оберегаю от возможных недоразумений. Поэтому мое решение побывать в Уилл Лодж останется от нее в тайне. Вы не передумали меня принять?
«Скажите „нет“!»
София на мгновение зажмурилась.
– Конечно нет, сэр Коллинз. Я буду рада продолжить знакомство.
Раздавшиеся голоса в холле заставили их прервать разговор. Подарив Томасу многозначительную улыбку, София, незаметно выскользнула из библиотеки.
Попрощавшись с Элен, в сопровождении поверенного покинула дом.
Повернув на стоянку для машин, где их ожидало такси, оба замерли, потеряв дар речи.
София схватила господина Кронненберга за руку:
– Вы видите это?
Адвокат остановился, боясь сделать шаг.
На крыше машины, водитель которой мирно спал, сидел огромный, черный как смоль ворон. Птица не сводила с людей сверкающих угольками глаз.
– Гай! – пошептала София, – я сделала все, что могла. Он простил тебя. Уже давно.
Ворон, подняв голову, издал пронзительный клокочущий крик и, расправив мощные крылья, взлетел.
– И давно вы разговариваете с птицами, мадам? – опомнился Людвиг.
Она молчала, провожая ворона взглядом, пока черная точка не исчезла в грозовых тучах, начавших стягиваться над Торнбери.
– Нам пора, мадам Томилина. Скоро пойдет дождь, хотелось бы добраться в Уилл Лодж посуху, – адвокат открыл дверцу машины.
София устроилась на заднем сидении. Проезжая мимо фасада, она еще раз взглянула на величественное здание и улыбнулась.
«Томас Коллинз необычайно приятный человек, ты был прав, Гай. Я рада, что увижу его еще раз. Хотя – почему один? Он – последнее живое воспоминание о тебе, пока не родится наш сын».
– Господин Кронненберг, – повернулась София к адвокату, – если вы впредь будете избегать недостойных мыслей обо мне, то я согласна продлить наше сотрудничество.
Лицо швейцарца вытянулось от удивления.
«Черт!»
Женщина продолжала:
– Сделайте пометку в еженедельнике. Когда процедура наследования завершится, я попрошу купить небольшой домик на севере Германии. Выберите тихое курортное место на берегу моря. И оформите, пожалуйста, дарственную от моего имени на мадам Агнессу Карстен, жительницу Сан Сюльпис.
Адвокат невозмутимо кивнул, делая запись.
«Точно чокнутая. Спасибо, что не отказалась от моих услуг».