Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

Устав от любви, они с головой нырнули в детство. Вызвав такси, отправились в луна парк, разбитый на набережной Уши.

Весь вечер смеялись как сумасшедшие, превратившись в беззаботных подростков, играли в лотерею, получая один за другим нелепые пушистые призы, которые тут же раздаривали счастливым малышам. Наевшись сахарной ваты и глазированных яблок, накатавшись на аттракционах, нацеловавшись вдоволь в комнате страха за полночь отправились домой пешком.

Останавливаясь на пустынных улицах, искали лавочки, вновь и вновь отдаваясь вспыхивающей страсти.

София потеряла счет времени.

Они вернулись с первыми лучами солнца над Леманом.

Наступало их последнее утро.

Еще не конец

Взглянув на Гая, София поняла, что время пришло.

Не поднимая глаз, мужчина подошел к коммуникатору на стене и, набрав номер, вызвал такси.

Она стояла рядом, боясь вздохнуть. Что-либо говорить было бесполезно, умолять тем более. Если бы он захотел, то остался бы с ней. Значит, решил по другому. Решил давно, еще до их встречи.

– Я провожу тебя, – прошептала она.

Гай поморщился от боли и ничего не ответил.

Они сели рядом на заднее сидение прибывшей машины, стараясь, чтобы тела более не соприкасались. В голове Софии царила абсолютная пустота, ни одна мысль не рождалась, ни одна не приходила извне. Гай перестал разговаривать с ней. Ее сознание постепенно погружалось в пустоту.

Такси, обогнув город, поднялось на небольшой холм и остановилось возле шлагбаума. Высокий забор из полупрозрачного органического стекла окружал территорию клиники. Дверь охранного пункта распахнулась, небольшого роста сухонький мужчина в униформе быстрым шагом направился к припарковавшейся машине.

– Месье Лэндол! – услышала София его взволнованный голос.

Гай вышел из машины и жестом приказал охраннику подождать.

Потом протянул руку к Софии, помогая ей выйти.

Она боялась взглянуть ему в глаза.

«Вот и все».

Голос Гая снова возник в ее голове. София подняла глаза и ахнула.

Он плакал. Слезы струились по впалым небритым щекам. Синие глаза приобрели изумрудный оттенок.

– После смерти Виктории я плачу впервые, – произнес он вслух. Снял с шеи цепочку со змеиным медальоном, протянул его Софии.

– Сохрани его. Мое время пришло.

София машинально протянула руку, забирая украшение.

– Захочешь сбросить пару десятков лет – просто надень! Не стоит тратиться на пластику, – попытался пошутить Гай.

Губы Софии не дрогнули.

«Я должен идти».

«Нет».

«Береги себя».

– Постой! – София схватила Гая за руку. – Умоляю! Скажи, что нас ждет… там?

Гай замер в недоумении, он пристально взглянул ей в глаза, пытаясь прочесть скрытые мысли. Отступил на шаг.

– Гай! Это единственная просьба. Ответь.

– Бесконечность.

София замерла, не сводя глаз со стоящего напротив мужчины, который за несколько мгновений из пятидесятилетнего красавца превратился в утомленного жизнью старца. Которого впервые увидела на борту глайдера, от которого отогнала навязчивую собачку-клоуна и помогла подняться на ноги.

«Таков я на самом деле, принцесса Софи. Старая развалина. Прощай».

Бросив на нее взгляд, полный тоски, старик повернулся и шаркающей, раскачивающейся походкой боцмана направился к ожидающему его чуть поодаль охраннику.

– Месье Лэндол! Вы заставили поволноваться! Уже второй день как нас донимает французская полиция. У доктора Саммуэля закончились доводы, объясняющие отсутствие больного. Мы пошли на уступки, отпустив вас лишь на уикенд, но вы злоупотребили доверием, пропали почти на неделю.

Идя рядом с охранником, отчитывающим его словно провинившегося школьника, Гай хранил молчание. Его усыхающее на глазах тело сутулилось все сильнее, голова поникла, ноги в коленях дрогнули. И если бы не своевременная помощь сопровождающего, он бы споткнулся на ровном месте и упал.

София проводила их взглядом, пока оба не скрылись за поворотом аллеи.

Он попросила таксиста подождать и направилась к пропускному пункту.

Охранник вернулся несколько минут спустя.

– Месье Фабьен, – прочтя имя на бейдже, – обратилась к нему София.

– Да, мадемуазель, – мужчина вежливо улыбнулся. – Вы родственница месье Лэндола, как я понимаю?

София утвердительно кивнула.

– У меня будет к вам просьба, месье, – сказала она. – Я очень волнуюсь за… дядю. Последнее время его здоровье сильно пошатнулось. Безусловно, наш телефон есть у лечащего врача сэра Гая. Но, могу ли я просить лично вас, сообщить мне немедленно, если… с ним что-то случится? Вот номер.

Охранник несколько минут размышлял, понимая, что, согласившись, он нарушит строгие инструкции. Личные дела пациентов находятся под контролем врачей. И никто из персонала под угрозой увольнения не смеет придавать огласке происходящее в клинике.

– Умоляю, ради всего святого. Лишь один звонок по этому номеру, обещайте! – София разрыдалась, доставая из кармана сумочки пятьсот франков.

Сердце стража дрогнуло.

– Хорошо. Давайте номер!

– Кларисса, я в шоке. Говорю тебе, со вчерашнего дня потеряла рассудок. Взяла грех на душу, позавидовала твоим рассказам о развлечениях жильцов. Каюсь! То, что вчера творила потерявшая стыд парочка, перешло все границы. Ты только представь себе. Вернулись после обеда с прогулки. Сразу бегом к себе, в спальню. Окна нараспашку, занавеси отдернуты, устроили секс-марафон прямо на моих глазах. Ну я, конечно, не все видела, стыд-то какой! Так, немного подсмотрела, исподтишка.

Что рассказать? Если бы закон позволил мне установить камеру наблюдения за этими жильцами, то, продав записи, я бы не волновалась за будущее.

Потом они вызвали такси, уехали, вернулись уже за полночь, я спала…

Все бы хорошо, дорогая моя, но сегодня они сорвались из дома спозаранку.

Лишь забрезжил рассвет, машина ждала их у крыльца.

Все так странно, не находишь? Чувствую, что хлебну я с этими жильцами проблем. Зря согласилась. Подозрительно было уже то, что агент сразу подтвердил названную мной цену, хоть я и завысила ее прилично. Вот такие дела…

Подожди-ка, подруга! Слышу, машина подъехала, сейчас спущусь. Жди!

Агнесса, сунув ноги в шлепанцы, стрелой сбежала по ступенькам к входу. Отодвинула занавесь из тюли, осторожно выглянула из окна. Проводив глазами выходящую из машины женщину, вернулась к разговору:.

– Что-то непонятное. Уехали вдвоем, сейчас вернулась одна. Лица на ней нет, живой труп, аж позеленела. Голову опустила, по сторонам не смотрит, пошла сразу в дом. Подожди, вот она показалась из окна спальни. Прикрыла ставни. Все – ничего не вижу. Нет бы вчера так прятались!