Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

Дверь спальни резко распахнулась.

«Я забыла ее закрыть, какая непредусмотрительность!

Сто».

Последнее, что увидела София, – лицо хозяйки, застывшее в немом крике. Проваливаясь во тьму, она уже не почувствовала, как руки подскочившей женщины схватили ее в охапку и что было силы приподняли над полом, подсаживая на подоконник.

Ненастье миновало. Теряющие силу раскаты грома беззубо ворчали, уходя на запад. В широко распахнутое окно ворвался свежий ночной ветер, принеся запах влажных гвоздик и раскрывшегося на клумбах дурмана.

Две пожилые дамы склонились над распростертой на кровати женщиной, прислушиваясь к ее дыханию.

Одна присела рядом, взяла безвольную руку, прощупывая пульс. Другая, светловолосая и кудрявая, словно болонка, отошла к столику у зеркала и плеснула в пузатый бокал вина. Сделав большой глоток, повернулась к креслу в углу и с театрально-тра-гичеким вздохом опустилась в него. Изящно закинула ногу на ногу, соскользнувшая шлепанца закачалась на большом пальчике.

– Вот это приключение! Рейтинги моего блога взлетят к небесам, – присвистнула молодящаяся кокетка.

– Кларисса, если ты напишешь хотя бы слово о том, что видела, не смей переступать порог моего дома, – оборвала ее Агнесса, сверяя пульс Софии с секундной стрелкой.

Блондинка взмахнула кудряшками.

– Расслабься. Я пошутила. Ты лучше расскажи мне подробности. Твой звонок стоил мне нескольких седых волос, так что отдавай должок!

Агнесса, поднявшись с кровати, сделала несколько шагов по комнате, собираясь с мыслями.

– Скажу одно: еще мгновение, и мне пришлось бы менять местожительство, распродавать имущество. Кто бы снял комнату в доме, где произошло самоубийство? До сих пор все дрожит внутри. Как вспомню ее огромные глаза, смотрящие сквозь меня, тело, корчащееся в петле, звериные хрипы… О Господи, спаси и сохрани.

– Выпей, дорогая! Сразу станет легче, – посоветовала Кларисса. – Скажи, как ты почувствовала неладное?

Агнесса всхлипнула, вытерла скатившиеся слезы.

– Да ничего я не почувствовала. Я звонила тебе сегодня утром, помнишь?

Кларисса кивнула.

– Так вот, женщина прошла в дом, закрыла окна, ставни. Я подумала, что, нагулявшись за ночь, она просто решила отдохнуть. Ничто не предвещало трагедии. Ближе к вечеру в дверь позвонил почтовый курьер, принесший два конверта для жилицы. Я подумала, проснется – передам. И вновь занялась своими делами. Что потом? Потом началась гроза. Но сначала порыв ветра сломал яблоню в нашем саду. Я выбежала из дома, пытаясь закрепить оставшиеся ветви. Как вдруг вороний крик заставил меня остолбенеть. Я никогда еще не слышала такого истошного, почти человеческого вопля. Огляделась в поисках выпавших из гнезда птенцов. Никого. Подняла голову вверх. Вижу – огромный ворон ссужает круги над газоном. Я от страха пригнулась и стала потихоньку продвигаться к дому. Как вдруг птица со всей мощью ударилась в окно съемного дома. Громко каркнув, поднялась вверх, сделав круг, вновь вернулась и ударилась грудью о ставень. «Неужели и птицы болеют бешенством?» – мелькнула в голове нелепая мысль.

А потом случилось то, что объяснить я не в силах, подруга. Вместо того, чтобы замереть от страха, я почувствовала, как ноги сами несут меня в соседний дом. Я мухой взлетела по лестнице наверх, распахнула дверь в спальню и… увидела ее, спрыгнувшую с подоконника. Откуда взялись силы, не знаю, но я подхватила ее словно пушинку и подсадила обратно. Развязала петлю. Дотащила до кровати. Позвонила тебе. Вот и все.

Кларисса, затаив дыхание, слушала страшный рассказ.

– Мистика какая-то. Словно птица, бьющаяся в окно, пыталась спасти самоубийцу или… предупредить тебя.

– Не верю я во всякую чертовщину! Я смертельно испугалась, не знала что предпринять. Поэтому я позвала тебя.

– Правильно сделала. Ее нельзя оставлять в одиночестве. Если человек решил уйти из жизни, то его ничто не остановит. Она сейчас отлежится и повторит попытку, уверена.

– Да, я решила дождаться, когда несчастная придет в себя, и попросить ее съехать. Пусть чокнутая нимфоманка вешается или режет вены подальше от моего дома.

– Точно! Так и скажи ей: «Мадам, прошу прощения, но я решила прервать договор аренды досрочно…»

Тихий стон прервал их оживленный разговор. София возвращалась в сознание. Стоило ей прийти в себя, как жестокий спазм скрутил горло, вызывая надрывный кашель. Хрипя, она схватилась за шею и со стоном отдернула руку. На коже пылала огромная ссадина, оставленная шелковым шнуром.

– Дай ей выпить, Агнесса! Пусть прочистит горло.

Женщина, подошла к Софии и приподняла ее голову. Осторожно влила в рот немного вина.

Несчастная встрепенулась, попыталась присесть, но силы быстро оставили ее. С жалобным стоном бедняга вновь опустилась на подушку, закрыла глаза и погрузилась в забытье.

– Придется провести ночь рядом, мало ли что взбредет ей в голову, – Агнесса тяжело вздохнула.

– Как считаешь, что привело ее к суициду? – не успокаивалась Кларисса.

– Что-что? Все наши беды от мужиков. Я сразу почувствовала неладное, когда увидела их вместе. Слишком красивые, слишком печальные и слишком влюбленные.

– Да, превосходная степень чревата неожиданностями, – подытожила Кларисса.

– Будь в следующий раз осмотрительнее, дорогая. Соглашайся на гостей с одним «слишком», не более. Думаешь, он бросил ее?

– Не знаю, что и сказать. Может, он был женат и скрывал? Сказал ей с утра, что не хочет развода… а она, влюбленная до дрожи, не смогла пережить неудачу. Повторяю – все проблемы из-за них, кобелей. Только мой Клаус, царство ему небесное, был не такой. Любил меня.

Кларисса скривилась, боясь неосторожным словом разрушить иллюзию приятельницы, придержала длинный язык. Знала бы глупая курица, как часто ее благоверный зависал у соседки, пока жена разъезжала по оздоровительным курортам. Хороший был мужик, умелый.

– Позволишь, я уже пойду к себе? Время второй час ночи. Засиделась я, – взмолилась Кларисса, решая в голове сложнейшую дилемму: как написать об увиденном в блог и остаться подругой Агнессе Карстен?

Что чувствует неудачливый самоубийца? Наверное, нельзя равнять всех безумцев под одну гребенку. Причины у каждого свои.

Вакуум, бесконечная ледяная пустота в том месте, где еще вчера билось любящее сердце, обрывочность, незавершенность мыслей, пытающихся родиться, но, не сформировавшись, мгновенно угасающих.

София сидела на кровати после разговора с хозяйкой, рассматривая два лежащих перед ней конверта.

Фрау Агнесса, передав поступившую вчерашним вечером почту, вежливо поинтересовалась самочувствием страдалицы и, получив вразумительный ответ, смущенно, с трудом подбирая слова, попросила Софию съехать. Причина названа не была, но она и так очевидна. Пожилая швейцарка не желала неприятностей с полицией. София ее понимала и, пробормотав наскоро извинения за причиненные удобства, попросила вызвать такси к полудню. Агнесса замерла в ожидании благодарности за спасенную жизнь, но так и не дождалась теплых слов.