Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

– - Ты по-солдатски рассуждаешь.

– - Я и есть солдат.

– - А тут нужно быть и дипломатом. Скажи тебе "выкрасть", ты и отдашь такой приказ. А если не выкрасть, а выманить? Или угрозой заставить вернуться в Россию? Или создать условия, при которых он сам захочет вернуться? Или еще как? "Выкрасть" -- это как раз последний вариант, крайний. Твоя задача -- переместить объект. А как ты это сделаешь -- решать тебе. Верней, всем нам.

– - Что это за ближневосточное государство?
– - спросил Голубков.

– - Кипр.

– - А кто этот объект?

– - Аркадий Назаров.

– - Какой Назаров?.. Погоди. Тот самый?

– - Тот самый.

– - Который во время первого путча вытащил с биржевиками российский флаг в сто метров и нес его к белому дому?

– - Он.

– - И который...

– - Да.

– - Но он же погиб! Вместе с сыном. При взрыве его яхты где-то в Германии.

– - В Гамбурге.

– - Правильно, в Гамбурге. Еще перед первым туром выборов. Об этом во всех газетах было, и по телевизору передавали, сам видел.

– - А заметки, что он уцелел, не видел?

– - А были?

– - Были. В наших газетах -- мельком. На Западе, конечно, побольше.

– - Как же я мог их пропустить?
– - озадачился Голубков.

– - Потому что тебя это не очень интересовало, -- объяснил Нифонтов.
– А кого интересовало -- не пропустил.

– - Каким образом ему удалось уцелеть? Яхту же вдребезги разнесло!

– - Его выбросило через фонарь капитанской рубки на соседний сухогруз. Рано утром сухогруз снялся с якоря и ушел в Испанию с грузом удобрений. Матрос обнаружил Назарова среди мешков. Отправили вертолетом в госпиталь в Бельгии. Там он назвался чужим именем. Поэтому не сразу нашли.

– - А как нашли?

– - Вычислили. В частной клинике под Цюрихом уже года три лечится его вторая жена, Анна. Яхта, кстати, тоже называлась "Анна". Он должен был ей сообщить, что остался жив. Ну, понятно: чтобы с ума не сходила от горя. Он и позвонил, из госпиталя, как только немного оклемался. Наши звонок перехватили. Остальное -- дело, как говорится, техники. Да он после госпиталя и не скрывался. В Париже дал пресс-конференцию. На вопрос, кого подозревает в покушении, ответил: у него есть предположения, но доказательств нет, поэтому воздержится от комментариев. После этого попытался исчезнуть. На частном самолете перелетел в Афины. Самолет арендовал его друг и компаньон Борис Розовский, в Гамбурге он называл себя Петровым. Оттуда переплыл на Кипр. Но наши уже глаз с него не спускали.

– - Наши -- кто?
– - спросил Голубков.

– - Ну, кто. Какие-то детские вопросы ты задаешь.

– - "Контора"?

– - Я тебе этого не говорил.

– - Они и взрыв устроили?

– - Да. И двоих потеряли. Радиста -- его внедрили в команду яхты еще в Англии. И второго -- он под видом бармена проник на борт и заложил бомбу.

– - И не успел уйти?

– - Судя по всему, да. В этих документах про него есть. Его случайно задержал Назаров.

– - Понятно... Цель покушения?

– - Слишком много знал. Боялись, вероятно, что начнет выступать.

– - Кто боялся? Нифонтов усмехнулся:

– - А вот этого, Константин Дмитриевич, я тебе сказать не могу. Потому что не знаю. А знал бы -- тем более бы не сказал. Видно, тот или те, кому было чего бояться. И у кого достаточно власти, чтобы отдать такой приказ. Причем это не первое покушение. Была попытка -- три года назад. Тогда дело замяли, а тут уж -- шум на весь мир.

– - Значит, "контора" напортачила, а разгребать нам?

– - Для того и существует наше Управление, -- подтвердил Нифонтов.
– Кто бы ни напортачил, а разгребать приходится нам.

– - А для чего вообще нужно было это покушение? Жил себе человек, молчал.

– - Кто может предсказать, сколько он будет молчать!

– - Теперь уж точно долго не будет. После того как убили его сына...

– - Потому ситуация и стала форс-мажорной, -- заключил Нифонтов.

Голубков с сомнением покачал головой:

– - Не сходится. Яхту взорвали три месяца назад. А форс-мажор -- только сейчас?

– - Быстро соображаешь, -- одобрительно кивнул Нифонтов.
– - Поступила информация: на контакт с Назаровым пытаются выйти третьи лица. Это и делает главным фактор времени. Возьми, Константин Дмитриевич, это досье, я его уже просмотрел. Тут много любопытных материалов. В том числе и те, что переданы гамбургской криминальной полицией. Вникай. Через два часа соберемся всей группой, будем думать, что делать.

В этот день просидели в кабинете Нифонтова до десяти вечера. На следующий разошлись к полуночи -- с больными головами не столько от бесконечного курева, сколько от бессмысленного перебирания вариантов.

Все, что могли, выложили международники. Ситуация вокруг Кипра, схема противостояния интересов России, США и других стран НАТО в этой части Ближнего Востока и Европы. Возможный эффект от похищения Назарова российскими спецслужбами, если об этом станет известно. Эффект резко отрицательный: Россия сводит счеты со своими политическими противниками, пользуясь методами КГБ. Дальние последствия: усиление антироссийских настроений в конгрессе США, антиельцинских -- внутри страны, сильный пропагандистский козырь в руках оппозиции. И не исключено: ужесточение политики Международного валютного фонда.

Аналитики тоже не отмалчивались. Были просмотрены десятки операций, схожих с этой хоть чем-либо, но оптимального решения не нашлось и здесь. Близких родственников у Назарова в России не было, единственный сын погиб. Рос Назаров без отца, мать умерла в начале девяностых, а младшая сестра была замужем за венгерским инженером и жила в Будапеште. В качестве рычага давления можно было бы использовать его жену Анну, но переместить ее в Россию и тем самым создать Назарову стимул для возвращения не представлялось возможным: жена была нетранспортабельна из-за паралича позвоночника.

На третий день Нифонтов предложил:

– - Давайте-ка, друзья мои, разберемся в том, что мы накопали. Подведем, так сказать, предварительные итоги...

В эту минуту дверь его кабинета открылась, и вошел Волков. Сделал успокаивающий жест рукой.

– - Сидите-сидите. Как идут дела?

– - Да вот, вышли на промежуточный финал, -- объяснил Нифонтов.
– - Хотим посмотреть, что мы имеем.

– - Очень интересно.
– - Волков устроился на стуле в углу кабинета.
– Работайте, не буду вам мешать.