Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

– - Боже ты мой, какой только ерундой не приходится заниматься!

Голубков, конечно, не совсем так выразился, но в этом смысле. Он повернулся к майору:

– - Вадим Алексеевич, километрах в пятнадцати отсюда воинская часть. ПВО. Мы тебя высадим возле нее, возьмешь у командира машину и двух солдат -молодых, деревенских. И привезешь сюда. Пусть ходят за стадом, пока Сергея не будет. А не будет его дней десять. Сам потом доедешь до Луховиц, а там электричкой до Москвы.

– - Где же они будут жить?
– - спросил я.

– - Палатку поставят. У тебя связь с ребятами есть?

– - Адреса. У Артиста, Мухи и Трубача -- телефоны.

– - За сколько ты их сможешь собрать?

– - Ну, дня за три.

– - Отставить. День -- на все. Послезавтра вы должны вылететь в Никосию. Самолет в восемнадцать тридцать из Шереметьева-два.

– - Больно ты шустрый, Константин Дмитриевич! Док в Подольске живет. А Боцман вообще в Калуге.

– - Получишь машину. Хорошую. И с хорошим водителем. С рассветом выедешь, быстро обернешься.

– - А загранпаспорта, визы, билеты?

– - Не твоя забота. Три минуты на сборы. Паспорт не забудь!..

В избе я натянул джинсы и коричневую кожаную курточку, купленную по случаю в Грозном у какого-то турка, сунул ноги в кроссовки, показал Ольге, где лежат деньги -- остатки моего последнего офицерского жалованья.

– - Опять в Чечню?
– - упавшим голосом спросила она.

– - Ни Боже мой! Совсем в другую сторону. На Кипр.

– - Не врешь?

– - Разве я тебе когда-нибудь врал?

– - А то нет? Всю дорогу. "Рекогносцировка, рекогносцировка"! А потом я узнаю, что за твою голову назначили миллион долларов.

– - Жалко, ко мне не пришли. Я бы, может, и продал. А что? С миллионом баксов можно и без головы прожить. Живут же многие. Было бы куда водку лить.

– - Куда же ее лить, если рта нет?

– - Никаких проблем! Можно и через задницу. Как водители-дальнобойщики. Засадил клизму граммов в двести -- и запаха никакого, и полный кайф! Извини. Шутка, конечно, казарменная. Больше не буду. Ну, постараюсь!

– - Да я уж привыкла... В том месте, которое ты назвал Кипром, -- там действительно не стреляют?

– - Да они и слова такого не знают!
– - заверил я.
– - Они сиртаки танцуют, когда им стрелять.

– - И что ты там будешь делать?

– - Что и все. Танцевать сиртаки.

– - Перед отлетом заедешь?

– - Не знаю. Может быть. Постараюсь. Я поцеловал ее и Настену, обнял Тимоху.

– - Как же вы будете без меня?
– - спросил он, и в голосе его была такая тоска, что мне стало не по себе.

– - Без тебя, Тимоха, нам будет, конечно, очень трудно, -- ответил я.
– Но у тебя сейчас другая задача -- приходить в норму. Чтобы к нашему возвращению стометровку за десять секунд бегал. Приказ ясен?

– - Так точно, капитан!

– - Так-то лучше...

Минут через десять после того, как мы взлетели, вертолет снизился у КПП воинской части, о принадлежности которой к ПВО говорили огромные полусферы радаров. Здесь майор Васильев выпрыгнул, а мы взяли курс на Москву. Еще через час, пересев на военном аэродроме с вертолета в неприметную серую "Волгу", въехали в Москву и остановились возле жилого дома где-то в районе Гольянова. На восьмом этаже полковник Голубков отпер своим ключом стальную, обшитую простеньким дерматином дверь и посторонился, пропуская меня внутрь.

Это была обычная трехкомнатная квартира с узкой прихожей и десятиметровой кухней. Но обставлена она была, как присутственное место. Лишь в самой большой комнате были не столы, а четыре кровати с тумбочками, заправленные без особых затей, отчего комната напоминала офицерское общежитие.

– - Мы сюда баб водим, -- с усмешкой объяснил мне полковник Голубков, хоть я его ни о чем не спрашивал.

Я кивнул. Понятно, каких баб они сюда водили.

В кухне сидел какой-то молодой парень в штатском и читал "Известия", придерживая страницы одной рукой. Вторая лежала у него на коленях, на черном атташе-кейсе, от ручки кейса к запястью тянулась короткая стальная цепочка.

При нашем появлении он молча встал, открыл шифрованные замки и передал Голубкову толстую серую папку. После чего опустился на тонконогий кухонный табурет и вновь принялся за газету. Голубков провел меня в одну из комнат и положил папку на письменный стол.

– - Садись. Вникай. Записей -- никаких. Вопросы можешь задавать.

– - А где Волков?
– - спросил я.

– - Подъедет. Сейчас девятнадцать ноль пять. Времени у тебя хватит.

Я развязал тесемки и раскрыл папку. Вопросы у меня появились довольно быстро, и хотя я понимал, что Голубков ответить на них не сможет, один все-таки задал:

– - Свежая информация -- от кого?

– - Есть там человек.

– - Резидент?

– - Да.

– - В Никосии?

– - В Ларнаке. Это на южном берегу Кипра. Объект живет там. Снимает виллу в пригороде на берегу моря.

– - Этот резидент -- ваш, из Управления?

– - Нет.

– - ФСБ? Служба внешней разведки?

– - Неважно. В этой операции он работает на нас.

– - У нас с ним будет связь?

– - Нет. У него с вами -- будет. Конкретно -- с тобой. Если позвонят и попросят Сержа -- это он и есть. Так что насчет информационного обеспечения не беспокойся.

Насчет этого я не очень и беспокоился. Беспокоило меня совсем другое.

– - Шесть человек на это дело -- не слишком ли много?

– - Начальство решило -- нет. Ты что, не хочешь дать своим ребятам немного подзаработать?

– - Немного -- не хочу, -- ответил я.
– - Хочу -- много.

Голубков усмехнулся:

– - Тем более...

В начале девятого я покончил с документами и закрыл папку. Голубков отнес ее на кухню и передал штатскому. Тот спрятал папку в кейс, защелкнул замки и вышел из квартиры. И все это -- без единого слова.

Ровно в двадцать пятнадцать стукнула входная дверь и вошел Волков. Видно, и у него был свой ключ. Он был в светлом летнем костюме и почему-то не в надетом, а лишь в наброшенном на плечи легком плаще. После нашей встречи в Грозном, в кабинете командующего армией, он нисколько не изменился. Да и с чего бы, времени-то всего прошло чуть больше двух месяцев. При его появлении Голубков встал. Поднялся и я -- сработала многолетняя армейская привычка.

– - Добрый вечер, -- поздоровался Волков.