Икосаэдр 2.0

— Пусть, — ответила она.

— Ну что это за тон? Идём, я тебя чаем напою. Пошли, не бойся. У меня печенье есть!

Света улыбнулась, поднялась и на цыпочках, чтобы не промочить старые туфли, побежала к калитке.

* * *

— Ты веришь в инопланетян? — спросила она, обхватив тёплую кружку руками, сидя на краешке старой кровати.

Дмитрий улыбнулся и протянул печенье со столика.

— Верю. Даже видел НЛО лет пять назад. В поле, у города.

— А сами они какие, как думаешь?

— Разные… — он вздохнул. — Их наверняка не один десяток рас.

Света оживилась.

— Ты хочешь сказать, что есть и добрые?

Он кивнул:

— Нейтральные, положительные, и прочее. Представь, что Земля — небольшое государство, вроде Киргизии. Мы не сильно развиты, но занимаем важное место — по географическим соображениям, в плане ресурсов — не важно. Разумеется, у нас появятся покровители, которым что-то от нас надо взамен на охрану. Точно так же, как у нас с НАТО, у этих покровителей есть соперники, которым наш ресурс важен не менее других. И это повторяется. Повторяется бесконечно…

— Откуда ты всё это знаешь? — при слове «бесконечность» Света вздрогнула, ей стало немного не по себе. — Кто ты по образованию?

Дмитрий поднялся со стула и подошёл к кровати.

— Экономист. Мировая экономика. Не сутулься, смотри, как ты напряжена…

Он осторожно обхватил шею девушки под мокрыми волосами и стал большими пальцами массировать мышцы у позвоночника. Света вздрогнула, но потом расслабилась, наклонив голову, чтобы ему было удобнее.

— Мне тут иногда снятся кошмары, — призналась она. — Таких кошмаров никогда не снилось раньше — я всегда в одной и той же комнате, как будто только что проснулась… И ко мне лезут пришельцы.

Он усмехнулся, касаясь тёплым дыханием её уха, поцеловал в шею.

— Глупышка. Такое очень легко лечится.

— Как? — она повернулась, уткнувшись носом ему в плечо.

— Ты сама уже прекрасно догадываешься, — почти беззвучно сказал Дмитрий. — Твоё платье всё промокло, давай снимем его?

В другой бы момент она убежала, попыталась сопротивляться, но Света знала, на что идёт, соглашаясь прийти к нему в дом. Словно чувствовала, что он был единственным настоящим, живым человеком, которого она могла встретить в этом мире.

— Давай… — прошептала она. — Только выключи свет.

Главное, что хотя бы в эту ночь она не будет одинокой.

* * *

Через пару часов пришли ночные кошмары.

Света снова была одна. Соседнее место на тесной кровати, в которой они с Дмитрием засыпали, было пустым. В разбитое окно тянулись ядовито-зелёные лианы, с которых капала горячая слизь.

— Дима! Дима, где ты! Они пришли, они снова пришли!

Он уехал, поняла Света. Он просто бросил её и уехал раньше, чем планировал. Лианы обвивали её беспомощное голое тело, щекотали кожу. Слёзы текли по щекам, сердце истошно билось, готовое выпрыгнуть из груди. Всё продолжалось всего несколько минут.

Скоро она снова проснулась. Яркое летнее солнце светило из окна. Светлана уже привычно потянулась, чувствуя, что всё позади, как вдруг мурашки побежали по спине.

Это была её комната. В её избушке. Она скинула одеяло — на ней была всё та же ночнушка, в которой она засыпала два дня назад, до встречи с Дмитрием. Неужели он донёс её до кровати?

Сунула ноги в туфли и выбежала на улицу, в чём была. По утренней грязи подбежала к соседнему дому — ставни на окнах были заколочены. Тропинка от калитки поросла травой.

Света посмотрела на номер дома. Вместо цифр там была повёрнутая восьмёрка.

Она обернулась, схватившись за голову. Все номера остальных домов, включая её собственный, были точно такими же. А вся улица казалась пустой и заброшенной. Не пели птицы, не слышалось шума колёс от дороги. Деревня вымерла, словно со вчерашнего дня прошло много лет.

* * *

— Её пора увести оттуда, — сказал Дмитрий, глядя на стеклянную капсулу, где, слегка подрагивая, спала в летаргическом сне Светлана. — Увести в другую реальность, более интересную и необычную. Вроде той, откуда вывели меня.

Старший экзекутор усмехнулся.

— Она тебе понравилась?

— Нет, — поморщился Дмитрий. — Скорее — остатки недобитой жалости.

Сказал и подумал, что сам не знает — соврал или сказал правду.

— Так почти всегда бывает после первой миссии. Не тебе решать, стажёр. Запомни, мы тут всего лишь пешки, статисты. Дешёвая рабсила, знакомая с основами психологии и физиологии. Хоть и относятся к нам уважительно. Как к самым сообразительным домашним питомцам.

Лифтовая перегородка открылась с лёгким хлопком. В отсек вошло худое трёхногое существо с узким венцом на голове, которое сопровождал десяток таких же, только уменьшенных вдвое. Экзекутор с Дмитрием поклонились: цепешам не было важно, какой тип приветствия выбран, земной или местный, был важен сам факт. Процессия приблизилась к капсуле, Дмитрий уже знал, что главный из них — верховный жрец провинции. От тихого свиста, переходящего на ультразвук, заныло в ушах — то были ритуальные песни, сопровождающие процесс.

Они рисовали в воздухе повёрнутые восьмёрки и пели.

— Боже, зачем они опять это делают, — тихо сказал Дмитрий. — Неужели нельзя синтезировать адреналин и норадреналин искусственно? Неужели это такая сложная формула для их технологий?

— Религия, как я уже говорил. Любому социуму нужна религия, ритуалы или что-то, похожее на это. Раса цепешей убила в себе половину эмоций, свойственных, к примеру, нам, когда у нас ещё только построили пирамиды. Их социуму это попросту не нужно — они много тысяч лет не знают ни войн, ни стихийных бедствий, ничего. Подобным образом поступают почти все цивилизации перед тем, как войти в космическую эру. Все, кроме нашей. Сила землян — в слабости. Мы боимся. Мы переживаем. Нам страшно, нам интересно, мы жаждем секса, экстремальных ощущений и всего прочего.

Дмитрий подошёл ближе. Какие-то тонкие манипуляторы водили по коже, ковырялись в ушах девушки, доставая ушную серу. Дмитрий поморщился и отвернулся, экзекутор продолжал:

— У всех цивилизаций есть ряд профессий, которым тоже нужны реакции типа «бей или беги». Например, аварийные ремонтники в отдалённых станциях, зоологи, исследователи и так далее. Большинство рас для этих целей синтезирует гормоны искусственно, но не цепеши. У цепешей культ страха — это какая-то мистическая категория, вроде энергии или кармы, которую можно «отобрать» только у разумного существа другой расы. Бояться у них считается почётным, как у нас почётна доблесть и отвага.

Экзекутор хищно улыбнулся:

— Они собирают гормоны из пота людей уже больше тысячи лет, это целая индустрия, культура. А затем преобразуют их в пригодные для своей биологии. Это настолько же бредово и отстало, как и китайская традиция срезать бивни у носорогов для поддержания потенции, но это часть их культуры.

— Но почему она, что в ней такого? И почему все мы?

— Она интересный экземпляр, — экзекутор оглянулся, глядя на Светлану. — Очень эмоциональная, при этом устойчивая психически. Другой бы на её месте уже давно сошёл с ума или полез в петлю, но она держится. Держится, и при этом боится. Её вели ещё с прошлого года. Что я рассказываю — ты и сам наверняка помнишь то состояние сознания. В той украденной маршрутке все были своего рода избранные. Внезапно покинувшие дома, захотевшие уехать в никуда…