Иллюстрированный атлас мира

— Принимаю вызов! — вдруг крикнул наследник, и Цедрог шумно то ли выдохнул, то ли охнул от этой фразы. — А когда я тебя уделаю, я заберу и эту девку тоже! — сказал он уже Ранаяру и ткнул пальцем в сторону Мирты. Та отшатнулась.

Ранаяр скинул плащ и выхватил меч. На груди блеснули четыре алых камня. Четыре капли крови.

— Это, конечно, уж точно вряд ли, — хмыкнул он. — Но я тебя уделаю раньше. — И тут он не нашёл ничего лучше, как громко сказать, — Посвящаю эту победу северной принцессе Нилии!

— Ты сейчас посвятишь своё поражение звёздным предкам, — тихо прошипел Первис.

Ниов и другие отступили с помоста, едва успев увернуться от первых взмахов мечей.

Это был не поединок. Это была бойня. Обвинитель было пытался вернуть их в правовое поле, воззвать к честному судейству, но два разгорячённых воина уже просто хотели помериться силами. А этот придурок — то бишь, Ранаяр, — ещё и ради Нилии. Опять она! Она несёт в себе какое-то постоянное зло, думал Ниов, группируясь и вжимаясь в угол арены вместе с Авитом.

Мирту дёрнул на себя Клов и, по пути схватив Арглу, которая никак не могла добраться к отцу на трибуну, вжался вместе с обеими в другой край арены. Солоккум ревел, словно один огромный многоголовый и многоголосый дракон. Ниов на всякий случай выхватил кинжал.

Ранаяр плевал на правила судебного поединка, как и Перивс. Они не мерились силами, они бились на смерть. Они давно оба заступили за помост и использовали всё пространство арены, что запрещали правила. Обвинитель отчаялся воззвать к закону и занялся спасением своей шкуры.

Ниов увидел, как Перивсу удалось повалить Ранаяра и он занёс над ним меч.

— Брат! — крикнул Ниов.

Где и сила взялась — практически не хромая и не чувствуя боли, он со сноровкой Пылевого Волка подскочил к Ранаяру. Меч звякнул о кинжал. Перивс за одну секунду успел удивиться и тут же оскалиться в злобе, переключившись на другого брата.

— Ах, ты, урод шерстолапий!

Ниов хотел дать ему ударить. Пусть бы Ранаяр жил. Любил Нилию за них двоих. Или Арглу, если смог бы. Или кого угодно. Перед глазами пеленой пронеслась Исса. Нечеловечески, до болезненного кома в горле захотелось побыть с ней хотя бы один короткий миг.

Вскочил Ранаяр, и снова вступил в схватку, отпихивая Ниова. Теперь оба брата боролись за право сразиться с Перивсом. Что-то кричал Авит. Или Клов. Или Цедрог. Все кричали, но они втроём были слишком заняты, чтобы понять, что там они все хотят.

Пелена — та самая, где была Исса — вдруг стала очень реальной. Исса взаправду откуда-то возникла за спиной Перивса в десятке шагов. А позади неё мерещился… дракон? Ниов в удивлении разинул рот. Ранаяр бросился вперёд, Ниов пытался его обогнать. Перивс, ещё не видя, что происходит позади него, не целясь, небрежно рубанул. Ниов крикнул и упал, подкошенный. Исса словно раздвоилась: одна, та, что была возле дракона в очень странной одежде из шкур, кричала и одновременно делала какие-то пассы руками в сторону дракона. Другая Исса — та, которую он помнил в своём сознании, была одета в шёлковое ночное платье. Ниов дурацки улыбался в ответ на её попытки увиливать от ответа и все спрашивал её «да или нет?». А потом упал навзничь и стукнулся головой о твёрдую пыльную арену.

Боль пришла не сразу. Он успел удивиться своей красной руке и всему левому боку, окинуть глазами арену, амфитеатр и весь Солоккум. Где-то вдалеке мелькнули древесные одеяния Нилии. Кажется, она тоже что-то кричала или плакала.

Рядом брат рванулся на Перивса, который нависал над Ниовом и истерично смеялся. Тут же неподалёку рычал дракон. Из его ноздрей вырывалось пламя. Исса подходила всё ближе. И морда ящера нависала, становилась всё чётче и больше среди клубов поднятой пыли.

Смех Перивса вдруг перешёл в чудовищный ор. Ящер зарычал сильнее — его то ли испугал, то ли разъярил этот ор. Но тут Перивс стал падать прямо на Ниова. Рядом метнулся Ранаяр, но ничего не успел сделать — Перивс рухнул на Пылевого Волка горсткой трухи и пыли. Южанин стал частью Солоккума.

Дракон всё бил хвостом и вырывался из чар Иссы. Видимо, его испугал меч Ранаяра — он кинулся на воина и полыхнул огнём по обоим братьям, задев при этом хвостом Рубинового воина. Один, два, три, четыре… Ещё сильнее полыхнуло огнём. Драконья кровь веками служит Рубиновым.

Всё это Ниов помнил и видел как в дымке. Вокруг всё горело. В последний раз в огне мелькнуло лицо брата.

Кровь мешалась с пеплом и пылью Солоккума. Из всего этого пепелища откуда-то возникла Исса. В её руке блеснул маленький нож. Она опустилась на колени перед едва соображающим Ниовом. Он почему-то спросил Иссу — ту, что была в его видении:

— Да или нет?

Исса — та, странная Исса из реальности, — зачем-то провела по его правой, здоровой руке ножом. Теперь и вторая рука тоже раскрасилась красной полоской.

— Ты что делаешь? — подскочил к ней Авит.

— Дочь моя! — крикнул Цедрог.

Вокруг начали подтягиваться люди. Голоса и фразы смешивались в общий гомон. А он как ненормальный всё спрашивал уже непонятно кого и не понятно о чём:

— Да или нет? Да? Или нет?

Лицо Иссы вдруг возникло очень близко.

— Да! Ты больше не Пылевой Волк, мой Ниов. Ты не умрёшь от драконьего яда!

У него не хватало сил вылавливать эмоции из её интонаций, но показалось, будто сквозь эти пока ещё малозначимые фразы проскользнула тоска.

Ветер налетал волнами, припечатывая Ниова к арене. Ниова? Кажется, его раньше звали совсем не так.

Тёплое дыхание коснулось лица, и прямо над ним хлопнули крылья, которые застили всё небо. Огромные когтистые лапы с растопыренными пальцами обхватили Ниова за торс, и вот теперь-то он понял, что всё-таки не умер: у мёртвых, наверное, так не прошивает бок мучительной болью.

Хотелось орать от боли, но сил не было: он только застонал. Дракон, казалось, сейчас вырвет из него куски плоти. Но он поднял его в воздух. Ниов только кончиками пальцев успел коснуться Иссы — и дальше от боли в глазах вначале побежали цветные круги, а потом и вовсе всё потемнело.

Он будто то слышал что-то сквозь полусон-полузабытье, то снова проваливался в какую-то черноту без образов и снов.

Долгий, долгий полёт. Ниов бессильно обмяк в когтях дракона. Ему казалось, что весь остаток жизни — вечность — он проведёт в этом полёте. Наконец стало прохладнее. Появились какие-то звуки. Ручей? Ниов будто вспоминал заново, что это могло быть и как оно звучало. Голоса… Шорох леса.

Дракон разжал лапы — и Ниов мягко приземлился в высокие травы. Глаза открыть сил не было, и он вслушивался в то, что происходило вокруг. Мягкие шаги, возгласы, крики.

— Колдун! Живой… Как ты посмел явиться в этом облике!

Голос казался до ноющей боли знакомым.

— Аварт, не время сейчас. Вылечи его.

И правда, Аварт! Ниов услышал, как аккуратные шаги приблизились.

— Да вы что, издеваетесь оба! Я нанялся ему личным лекарем, что ли? И опять такой трудный случай… — в голосе уже появился научный интерес.