Immortality
Шрифт:
– Простите меня, - обратилась девушка к сёстрам. – Я сожалею, что сделала это. Эдвард! – позвала она. – Эдвард, посмотри на меня.
Раскадровка того, что произошло дальше, в моей памяти всегда проходит в одном и том же порядке.
Добившись внимания Эдварда, Таня кричит:
– Они убьют всех. Никого не оставят, кроме тебя и Элис. Я люблю тебя. Ты знаешь, что я должна попытаться.
После этих слов Таня перемещается мне за спину и хватает
Феликс оказывается рядом с ней через мгновение. Следом за ним Эдвард. Последний явно действует инстинктивно, но на защиту кого встаёт этот инстинкт, мне не ясно. За моей спиной что-то происходит, голову теперь тянет влево, и я могу наблюдать как Каллены пытаются удержать бьющихся в истерике Кейт и Ирину. Елеазар держит Кармен.
Давление ослабевает.
Аро улыбается.
Денали кричат.
Эсми и Розали в ужасе закрывают рот руками.
Я всё ещё чувствую пальцы на шее, когда обезглавленное тело девушки падает на землю. В последнее мгновение жизни Таня видит в призрачном ореоле себя и Эдварда. Ровно так, как до этого он стоял со мной. В этом она находит успокоение. Но не я.
Белокурая головка катится в сторону Аро. Он брезгливо делает шаг назад.
Меня хватают за плечи и разворачивают в обратную сторону, прочь от страшной картины.
Это Эдвард. Он трясёт меня за плечи, что-то кричит в лицо, но я его не слышу. Оглушённая и ослеплённая увиденным, читаю по губам:
– Кто ты? Кто ты?!
Мне нечего ему ответить. Единственное, что я могу, - успокоить Эдварда, воспользовавшись даром Джаспера. Он замолкает. Отпускает меня. Отходит на шаг назад. На два.
Феликс ощеривается в зверином оскале и поднимает руку в приглашающем жесте. В сопровождении его и Эдварда я иду к Аро.
Карлайл стоит в стороне и выглядит бледнее обычного. На меня он не смотрит, янтарный взгляд направлен в пустоту. Трагедия Тани поразила его до глубины души. Меньше всего Карлайл ожидал чего-то подобного, поэтому сейчас его состояние близко к панике. Я успокаиваю его с помощью всё того же дара Джаспера.
Эдвард становится рядом с отцом. Феликс - с Вольтури. Я стою между ними: пять пар глаз изучают меня с разной степенью заинтересованности.
Больше всего я волную Аро. Он жаждет меня изучить, жаждет прикоснуться ко мне, но опасается сделать это. Я приумножаю этот страх, и Аро отводит глаза. Ему невыносимо на меня смотреть, он тщетно пытается это скрыть. Внимание его переключается на Калленов
– Предполагаю, это один из твоих сыновей?
– Да. – Карлайл спокоен.
– Это Эдвард.
– Великолепно!
Аро в предвкушении. В мыслях он давно присвоил дар Эдварда себе. Именно так – присвоил дар Эдварда, а не самого Эдварда. Подобно вещи, любой одарённый вампир немедленно становился его собственностью. Аро Вольтури паразитировал, поглощая всё, что хоть как-то его занимало.
Он протягивает руку и, когда
Эдвард послушно отвечает, уже знакомым жестом кладёт сверху вторую ладонь. Я делаю так, что он ничего не видит.Тишина в голове Эдварда пугает Аро. Он опускает его. Хватает за руку Карлайла. Ничего. Феликса. Тишина. Деметрия. То же безмолвие. Вернее, пустой экран.
Когда Аро смотрит на меня, я улыбаюсь.
– Что ты сделала?
Его глаза становятся похожи на алые блюдца. Он чувствует себя уязвимым, как простой смертный.
– Лишила тебя дара.
– Верни немедленно!
– И не подумаю. Никто из вас, - я киваю в сторону чёрных плащей, - не стоит ничего, пока я рядом.
Я блефую. Вольтури всё ещё смертельно опасны, но я чувствую малейшие колебания щита и могу их нейтрализовать.
– Джейн, - кричит Аро.
Чёрные иголки боли оцарапывают мою кожу. Я успеваю закрыться и тут же отбрасываю их обратно. Страшный женский крик взмывает ввысь. Иллюзия боли, что была послана в мой мозг, увеличена в несколько раз. Джейн падает на землю в эпилептическом припадке, и пока всё внимание обращено к ней, я копаюсь в голове Аро.
Когда я добираюсь до его глубинного страха, то поначалу не верю тому, что вижу. Снова и снова я всматриваюсь в картинку, способную ввергнуть короля вампиров в глубины ада, и, осознав её, начинаю хохотать.
Как же всё просто, господи!
Меня умаляют прекратить агонию Джейн – не только Вольтури, но и их оппоненты. Я жестока, и эта жестокость оправдана: если бы Каллены знали, что именно им уготовано…
Три клана вампиров взирают на меня с ужасом. А я чувствую себя богом. Вернее, мелким божеством, несущим в мир волю главного зодчего.
Джейн затихает на руках у собратьев. Я достаю из кармана спортивный свисток и три раза отрывисто в него дую. И снова начинаю хихикать, наблюдая, как меняются в лице вампиры.
Фарс – вот во что превращает трагедию небольшая вещица из магазина спорттоваров. Правда, её необходимость пришлось отстаивать чуть ли не насмерть: стая во главе с Джейкобом наотрез отказалась повиноваться кусочку пластмассы.
– Только попробуй это сделать, я тебе голову откручу!
– Да не умею я свистеть! Нужды не было учиться.
– Тренируйся, пока время есть, - орал Джейкоб.
– И только попробуй свистни в эту чёртову штуку!
Я честно тренировалась. Но после истерики, вызванной видениями Аро, губы не слушались, не складывались трубочкой. Свисток стал моим спасением. Надеюсь, Джейк и ребята меня простят.
Когда из леса показываются первые волки, глава клана Вольтури отступает в надежде присоединиться к своей армии. Я его парализую. С моей стороны это чистая импровизация. На всякий случай, я делаю это со всеми вампирами.
Волков много. Их пасти ощерены, огромные клыки обнажены. Они рычат. Волчьи лапы ступают мягко, но эта мягкость обманчива – тугие смертоносные мышцы перекатываются под густой разномастной шерстью; загривки вздыблены.