Император гнева

Такеши склонился над рамой мотоцикла и что-то сваривает. Когда он боковым зрением замечает, что я приближаюсь, отключает питание и поднимает маску сварщика, раскрашенную так, чтобы она напоминала маску свирепой Ханны.

— Ищешь своего парня?

— Не особо, нет.

— Они с Мэлом уехали по делам.

Я пожимаю плечами.

— Хорошо.

— Слышал, ты заставила его спать на диване.

Я поворачиваюсь к Такеши.

— Я не заставляла его спать где попало. Это не обязательно должен был быть диван. Просто воспользовалась своим преимуществом и выпроводила его из спальни, чтобы она была в моём распоряжении.

Такеши ухмыляется.

— Так это и есть тот медовый месяц молодожёнов, о котором я так много слышу?

Я закатываю глаза.

— Понятия не имею.

Я только начинаю осматривать мастерскую, приглядываясь к нескольким другим серьёзным спортивным мотоциклам, как Хана входит через открытую дверь.

— Думала, что найду тебя здесь. — Она кривит губы. — Кензо только что позвонил мне. Он хочет, чтобы ты была готова пойти на какую-то вечеринку с коктейлями сегодня вечером. Хочет уйти отсюда в половине одиннадцатого.

— Как мило, — невозмутимо отвечаю я.

Хана ухмыляется.

— Он просто…

— Кензо, — вздыхает Такеши. — Он просто Кензо. Хотя я сомневаюсь, что он разозлится, если мы просто начнем называть его папой.

Хана фыркает от смеха, когда я улыбаюсь им обоим.

— В чём дело?

Такеши пожимает плечами.

— Он был нам всем вместо отца с тех пор, как мы были детьми. Имею в виду, что Хидэо нет, а мама… — Он хмурится и качает головой, как будто не хочет это обсуждать.

Я понимаю. Тоже не люблю говорить о своих родителях. Это слишком больно, даже сейчас.

Такеши смотрит на мотоцикл "Кавасаки ниндзя", рядом с которым я стою, затем переводит взгляд на меня.

— Ты действительно ездишь?

Я киваю.

— Имею в виду…достаточно хорошо.

Он бросает взгляд на Хану, затем снова на меня.

— Достаточно хорошо.

— Так… — произносит его близняшка с предупреждающими нотками в голосе.

— Что, я просто спрашиваю.

Я приподнимаю бровь.

— Что ты имеешь в виду под «достаточно хорошо»?

Его маниакальная, волчья улыбка становится шире, как будто он наполовину дикий.

— Спрашиваю, достаточно ли хорошо ты ездишь, чтобы не отставать от меня.

— Чёрт возьми, — вздыхает Хана.

Такеши ухмыляется.

— Хана не умеет отказывать в вызове. — Его глаза опасно сверкают. — Вот почему я бросаю вызов.

— Ты засранец, — ворчит Хана, поворачиваясь, чтобы улыбнуться мне, прежде чем снова посмотреть на своего брата. — Отлично. В чем проблема?

— Время состязаний, детка.

Хана хмурится.

— Что, ты против меня?

Уже вижу, как в глазах Такеши вспыхивает безумие, прежде чем он поправляет ее. Да, для такого, как он, простого забега недостаточно.

— Нет, — усмехается он. — Мы все трое.

Она морщит нос.

— Так, нет. Она не может ездить как…

— Кто сказал, что я не могу ездить?

Хана поворачивается и бросает на меня взгляд.

— Я не спрашиваю, умеешь ли ты ездить на мотоцикле. Я спрашиваю, умеешь ли ты ездить на одной из этих несертифицированных уличных ракет на стероидах.

— Это ты была на заднем сиденье угнанного «Бугатти», на котором я ехала в Канаду, да?

Она широко улыбается.

— Честно.

— Да, черт возьми, давай сделаем это, — радостно говорит Такеши с маниакальным выражением на лице. — Сюда, на улицу Киямати. Проигравший покупает два круга в клубе «Лотос».

Хана хмурится.

— Так, она не знает Киото. Она понятия не имеет, где это.

Такеши поглаживает подбородок.

— Хорошо, давай сделаем так. Вы двое в команде против меня. Так что можешь следить за Ханой. Но, — ворчит он, поворачиваясь к сестре, — чтобы победить, вам обоим придется победить меня.

Хана прикусывает губу и поворачивается ко мне. Я пожимаю плечами, ухмыляясь.

— Я согласна, если ты согласна.

Такеши бросает мне шлем.

— Если раньше ты издевалась надо мной по поводу своего умения ездить, то сейчас самое время это сказать.

В ответ я лишь натягиваю шлем на голову и откидываю визор.

— Просто чтобы ты знал, Такеши. Я люблю мартини с водкой.

Хана хохочет, протягивая мне связку ключей, указывая на неоново-розовый, фиолетовый и чёрный мотоциклы, а сама забирается на белоснежный с красной полосой сбоку, словно от удара мечом.

— Просто держись как можно ближе ко мне, хорошо?

Я киваю, адреналин бурлит в крови, когда я забираюсь на свой мотоцикл и смотрю, как Такеши садится на матово-чёрного зверя с золотым драконом, извивающимся по боку, и двигателем, который, похоже, в прошлой жизни был истребителем.

— Поехали, чёрт возьми.

***

Возможно, я переоценила свои способности к вождению мотоцикла. Имею в виду, что знаю, как ездить, но я не садилась на него уже лет пять.

Тем не менее, когда дело доходит до ситуации «тонуть или плыть», я обычно вижу только один вариант.

… Имею в виду, кто, чёрт возьми, захочет сидеть на дне бассейна?

В итоге мы с Ханой проигрываем Такеши, вероятно, потому, что мы обе хоть немного ценим свою жизнь, чего он явно не делает. Но это всё равно близко. Я покупаю напитки в «Клубе Лотос», потому что уверена, что Хана немного сдержалась, чтобы я не заблудилась, пытаясь найти место назначения.

Два с половиной часа спустя мы втроём заезжаем в гараж и глушим двигатели. Такеши холодно смотрит на меня, опускает подножку и снимает шлем. Его длинные тёмные волосы беспорядочно торчат в разные стороны, придавая ему дикий вид.

— Неплохо, — кивает он, соскальзывая с байка.

— Неплохо? — Хана закатывает глаза, слезая с транспорта. — Мы не давали тебе покоя всю дорогу туда и обратно.

Я задыхаюсь, лицо горит, а тело покалывает от головокружительной поездки домой. Кроме того, во мне бурлит энергия, которую я люблю: всегда испытываю прилив сил от чего-то нового и в каком-то месте.

— Повеселились? — Такеши ухмыляется.

— Вот это да! — восклицаю я, стягивая с себя мокрый шлем и убирая прилипшие ко лбу волосы. — Это было невероятно!