Император гнева

Заканчиваю разговор и поворачиваюсь, чтобы пронзить Кензо яростным взглядом. Он уже уходит, давая мне возможность полюбоваться его — мне неприятно это признавать — абсурдно вылепленной, идеальной задницей.

— Прости, с тобой что-то не так?

Он полуоборачивается, выгибает бровь и ухмыляется мне с другого конца комнаты, натягивая серые спортивные штаны и черную футболку, плотно облегающую его бицепсы.

— Я бы не подумал, что ты из тех девушек, которые «возвращаются к истокам».

— У тебя есть законная причина прийти сюда? Или тебе просто весело меня беспокоить?

Он ухмыляется.

— Мы должны обсудить наши потребности.

Я морщу лоб.

— Извини?

— Наши потребности. Имею в виду, в сексуальном плане.

Я закатываю глаза, но мое лицо пылает, когда каждая клеточка мозга зацикливается на прошлой ночи.

Его руки на мне. Его собственническая власть и превосходство надо мной.

То, как непристойно он разговаривал, прикасался ко мне и трахал так, как я никогда даже не представляла.

Я сглатываю.

— Не знаю, зачем нам это нужно…

— Это есть у каждого человека, — спокойно говорит Кензо. — Мы женаты, так что нам следует обсудить все. — Его губы застенчиво изгибаются. — Каковы, например, твои странности.

Я заикаюсь от волнения.

— Какие-то странности? Я… я не… У меня перехватывает дыхание. — У меня их нет.

Кензо фыркает.

— У всех они есть. Тебе нравится секс?

Мое лицо покалывает.

— Похоже, что да, — мурлычет он. — Но я хотел бы убедиться.

То есть, теперь знаю. Я не знала, пока была под его контролем. После этого у меня просто… не было этого. Никогда.

Пока не встретила этого человека, стоящего передо мной.

— Я мог бы догадаться, — продолжает Кензо. — И ты могла бы просто сказать мне «да» или «нет». Или даже просто показать большой палец вверх или вниз…

— Господи, мы что, серьёзно это делаем? — выпаливаю я, вставая и переходя в дальний конец конференц-зала.

— Мы женаты, принцесса, — тихо говорит он, усаживаясь за один из стульев за столом для совещаний. — Мы должны знать, где проходят границы. — Его губы растягиваются в озорной улыбке. — Да и есть ли вообще какие-то границы.

Я вздрагиваю, когда его темные глаза впиваются в меня.

— Ты упоминала что-то о невозможности изнасиловать того, кто этого хочет…

Мои глаза расширяются, а по лицу пробегает пламя.

— Это…

— Так, может быть, это попытка изнасилования, — рычит он.

Запретный жар пробегает по моему позвоночнику и пульсирует где-то глубоко внутри.

— Несогласие по обоюдному согласию, как это называют в наши дни.

Когда я не отвечаю, потому что не доверяю себе, он просто улыбается.

— Я приму это за «может быть». Как насчет бондажа?

— Я не хочу говорить об этом…

— А, тоже «может быть», — спокойно говорит он.

Пристально смотрю на него.

— Я этого не говорила.

— Ты тоже не сказала «нет».

Я поджимаю губы.

— Ладно, нет. Никакого рабства, — бормочу я совершенно неубедительно.

— Окончательный ответ?

Я прикусываю губу. Кензо ухмыляется.

— Значит, остается в списке возможных.

— А ты? — огрызаюсь я. — Что тебя заводит? Проблемы с мамочкой?

Он выглядит удивленным.

— Это низко, но нет.

— Фистинг? — выпаливаю я, пытаясь придумать самое странное, что приходит в голову. — Писаешь на людей?

Кензо приподнимает брови, на его лице появляется удивленное выражение.

— Нет, но если тебе так нравится, я уверен, ты сможешь убедить меня попробовать.

— Ни в коем случае.

— Какой из них?

Мое лицо вспыхивает.

— Оба.

— Ты уверена в этом?

Я закатываю глаза.

— Ты можешь просто рассказать мне, в какую странную историю ты ввязался, чтобы я могла сказать тебе, что этого не произойдет, и мы могли двигаться дальше?

Он пожимает плечами.

— С удовольствием. — Его взгляд останавливается на мне. — БДСМ, — рычит он.

О.

Да, для меня это не «может быть».

…Это может быть «да».

Но, как и большинство сексуальных вещей, для меня это было запятнано. Это было оружием, которое использовал для контроля надо мной мужчина, которого я ненавижу. И всё же сказать, что я никогда не фантазировала о том, чтобы меня связали… или обездвижили… и использовали, было бы ложью.

Кензо встаёт и медленно пересекает комнату, направляясь в угол, в который я забилась, пока не оказывается прямо передо мной.

— Контроль, — тихо шепчет он.

Он протягивает руку, и я вздрагиваю, когда тыльная сторона его пальца слегка касается моего горла.

— Бесплатное использование.

Лицо вспыхивает запретным жаром, а бедра напрягаются. Кензо ухмыляется.

— Полагаю, ты знаешь, что это такое.

— Я… — я сглатываю, мое дыхание учащается. — Да.

— В любое время и в любом месте, — мрачно рычит он. — Я могу контролировать тебя.

— Только ты можешь контролировать меня? — Бросаю я в ответ, в тщетной попытке сохранить хоть какое-то подобие равенства.

— Или мы можем сделать так, чтобы все было по-другому.

Я закатываю глаза.

— Как великодушно. А если я скажу «нет»?

— А ты? — бормочет он, медленно проводя пальцем вверх и вниз по моей шее. — Говоришь «нет»?

Я с трудом сглатываю, но ничего не отвечаю.

— Хм… может быть, еще, — мурлычет Кензо. — Боже, это становится интересным.

Он опускает руку и поворачивается, спокойно подходит к одному из стульев за столом для совещаний позади себя и садится.

— Иди сюда.

Дело не только в мягком, но и в повелительном тоне. Дело не в дурацком британском акценте.

То, как он указывает на меня пальцем в жесте «иди сюда». Это просто… что-то со мной делает.

Прежде чем я успеваю усомниться в себе или как-то защититься от предательских чувств, я иду к нему. Собираюсь сесть в кресло рядом с ним, но Кензо качает головой.

— Сюда, — бормочет он, похлопывая себя по коленям.

— Что? — я задыхаюсь.

— Иди сюда. — Тихо рычит он, снова сгибая пальцы и указывая на свои бёдра.