Императорский отбор, или Его строптивое счастье
Шрифт:
«Минус платье», мысленно посетовала она.
– Ты что-то не то съела? – спросила Хестер у волки.
Вот только присмотревшись, леди Аргеланд с ужасом различила очертания металла, что скрывался внутри слизи!
Подавив рвотный рефлекс, Хестер подхватила подол платья и отнесла комок в душевую, где, смыв всю слизь, обнаружила что-то вроде изящной камеи на витой цепочке. Оная цепочка, к слову, была вся усыпана драгоценными камнями.
«- Мне интересно, почему именно я,- хмуро проговорила леди Аргеланд.
– Вы бедны,-
Пазл в голове леди Аргеланд сложился моментально. В день двойной дуэли Хестер была обвинена в воровстве. И когда Император послал своих воинов проверить комнату, они столкнулись с волкой, которая разорвала на них одежду.
– Он все-таки был в комнате… Моя ж ты славная девочка,- прошептала Хестер и волка, проскользнувшая в душ, радостно застучала хвостом по полу.
Оставив артефакт лежать на полу, леди Аргеланд испробовала на него несколько диагностирующих заклинаний. Но, на самом деле, она и так видела, что камея мертва. Очевидно, что артефакт был дезактивирован, потому-то Конфетка и смогла его проглотить.
– А ведь твой создатель предупреждал, что ты можешь вытягивать силу,- Хестер потрепала любимицу по ушам,- мы тогда долго от тебя все прятали.
К слову, волка действительно лихо расправлялась с зачарованными вещами – ботинки заколдованные на неистираемость подошвы, или охотничий костюм Хестер, который не рвался ни при каких условиях – все они пали смертью храбрых от клыков маленькой волки.
– Осталось только придумать, куда его спрятать.
– Уав? – вопросительно тяфкнула волка.
– Нет, мне он не нужен.
– Уф,- согласилась Конфетка и, подцепив его зубами, понесла прочь.
– Тебя никто не должен увидеть,- напомнила леди Аргеланд и послала на волку чары неприметности,- тишь.
Шкура волки пошла рябью и через пару секунд Хестер перестала ее различать. А через мгновение раздался стук в дверь и зов Милли, который был слышен даже в душевой.
А на платье Хестер красовалась проеденая слизью дыра – желудочный сок волки не пощадил ткань хозяйки.
– Минуту! – отчаянно крикнула леди Аргеланд.
И, используя целый сонм заклятий, действительно уложилась в минуту. При этом она просадила свой немаленький магический резерв больше, чем наполовину. Но зато она освежила себя чарами, переодела платье и, даже, сменила прическу.
– Ого, а я косу переплести не успела,- восхитилась Милли, когда леди Аргеланд вышла в гостиную.
– Так ведь я же потому и попросила минутку, что не успевала,- кривовато улыбнулась Хестер. – Идем?
– Идем,- кивнула Милли. – И ты, кстати, забыла, что я умираю от любопытства.
– Вечером, после вынужденного плэнера.
– После чего?!
– После написания вечернего парка.
– Рисования,- поправила подругу Милли,- нам ж не сонет, слава богам, написать надо.
– У художников не все так просто с терминами,- вздохнула леди Аргеланд и, следом за Милли, вышла из гостиной.
11.6
До обеденного зала подруги шли молча. Милли, как обычно, рассматривала стены – она пару дней назад обмолвилась, что хочет интерьер в родительском
доме поменять.«- Как папенька перестал часто с обозами ходить, так маменька сделала ремонт. И вот вроде все в отдельности красиво, а вместе так хоть глаза вынимай.
– Насмотри что-нибудь здесь,- Хестер обвела рукой гостиную. – Возьми у портнихи цветовой круг и вполовину убери все золотое. В маленьких помещениях большое количество позолоты бросается в глаза.
Немного подумав, леди Аргеланд добавила:
– Или пусть потолки будут в два человеческих роста».
И теперь Милида ходила, присматривала да записывала. И по всему выходило, что Хестер сказала правду – либо дом под размеры дворца перестраивать, либо половину позолоты убирать.
– А еще можно принять дом таким, каким он есть,- леди Аргеланд проследила за взглядом подруги.
– А? Ну…
– Если твоему папе нравится, твоей маме нравится, то стоит ли что-то менять? Ты ведь не всю жизнь в отчем доме проведешь,- Хестер подмигнула,- твой истинный уже близок.
– Меня кое-что пугает,- вздохнула Милли. – И даже не придворный муж – истерика прошла. Но… Вот у нас не принято играть свадьбу сразу после обнаружения истинности. Все равно ведь чужие друг другу! Это еще когда семьи промеж себя договорятся, то ладно – там отец да братья присмотрят, чтобы молодую жену никто не обидел. А если чужак? А если уезжать собирается?
Хестер, нахмурившись, вспомнила, что у Аргеландов тоже был обычай помолвки – истинные признавались женихом и невестой, но до свадьбы должно было пройти не меньше года. А еще, иногда, влюбленной паре устраивали испытания – отправляли порталом куда подальше с минимальным набором продуктов.
Все это леди Аргеланд рассказала подруге и добавила:
– Так одна из Аргеландов предпочла отказаться от своего истинного. Она так и не рассказала, что же там было, но вернувшись в отчий дом указала жениху на порог. И как тот ни бился, как ни требовал себе жену – ничего ему не помогло. А Эльриния потом нашла свое счастье с боевым магом из имперского легиона.
– Во-от,- протянула Милли,- а сейчас-то сразу выдают замуж! А я не готова, я так не могу. Этак муж меня увезет, как шкаф, а папенька с маменькой и не узнают, где их внуки родятся!
Хестер поежилась. Она вдруг представила, что вся ее афера вскроется, что истинный заявит на нее права, потребует круг правды и женится на ней здесь и сейчас.
«А мне жизненно необходим перерыв. Мне нужно прийти в себя, понять что я чувствую», в голове леди Аргеланд воцарилась паника.
– Спасибо, теперь мне тоже страшно.
– Надо опросить нашу дуэнью,- Милли поежилась,- я как-то не думала об этом, а потом подумала и не могу остановиться – все думаю и думаю, прям представляю как он везет меня, а я плачу.
Подруги вошли в обеденный зал, нашли Вайолин, а та, кивнув на стол Императора, шепнула:
– А вот и политический оппонент. Тирриил Лийони Тайгерри-Элеарский.
Проследив за ее взглядом, Хестер увидела совершенного обычного молодого дракона – каштановые волосы, темные глаза с золотыми крапинками, ровная кожа. Он что-то говорил Первому Советнику и, при этом, едва уловимо усмехался. А вот Левайр от его слов шел пятнами, не умел он держать словесный удар.