Империя Искушения

— Я знаю, детка. Ты такая послушная, такая идеальная. Именно то, что мне нравится.

Моя киска сжалась от этих слов, между моих бедер образовалась смазка. Господи, этот мужчина. Я жаждала его одобрения, как наркотика.

Я поерзала на сиденье, наклонив верхнюю часть тела поперек его коленей, лицом прямо к его промежности. Он помог мне устроиться, раздвинув бедра и убрав мои волосы с дороги, и все это время управлял машиной по темным улицам.

Я позволила ему почувствовать мое дыхание первым. Он не был обрезан, и когда я спросила, он сказал, что его крайняя плоть очень чувствительна. Поэтому я подула воздухом вдоль его ствола, пристально наблюдая, как он становился все тверже и тверже. Он замычал горлом, издав глубокий рокочущий звук.

— Это мило, Валентина. Продолжай. Используй свои губы.

Мы повернули за угол. Я держалась за его ногу, чтобы не упасть, пока я оставляла легкие поцелуи на его основании. Затем я медленно продвигалась выше, легчайшие прикосновения к его бархатистой коже, пока не достигла головки. Теперь он был полностью эрегирован, поэтому я уделяла столько же внимания кончику, целуя его со всех сторон. Было приятно одаривать его этим вниманием, вдыхать его запах. Не было никаких забот, никаких проблем. Я могла отвлечься и сосредоточиться на этом, ни на чем больше.

Именно то отвлечение, которое мне было нужно.

Я провела языком по его щели. Лука подпрыгнул, словно я его напугала. — Я разве говорил тебе лизать меня? — прорычал он, отпуская меня от его члена.

— Нет.

— Esattamente⁸⁴. Теперь тебе придется начать все заново со своими губами.

Я не задавала вопросов. Я была в трансе, с радостью готовая следовать его приказам. Такая послушная, такая идеальная. Я скользнула губами по основанию его члена, закрыв глаза, когда я снова его исследовала. Я не могла дождаться, чтобы облизать его, пососать его. Заставить его кричать и дрожать, разрушить его драгоценный контроль. Ради этого я бы делала это столько, сколько он захочет.

Мы остановились на светофоре. — Вот и все, — пропел он, гладя меня по голове и лаская. — Покажи мне это. Покажи, как сильно ты хочешь отсосать мой член, малышка.

Малышка? О, это было что-то новенькое.

Я взглянула на него. Его глаза были матовыми, блестящими, а веки тяжелыми от похоти, когда он смотрел на меня сверху вниз. Это работает.

— Я сделаю все, что угодно, Лука. Пожалуйста.

— Скоро, детка, скоро. Продолжай.

Машина снова тронулась, и его внимание вновь обратилось к дороге.

Я благоговейно провела губами по его упругой коже, пока не достигла макушки. Мне ужасно хотелось попробовать его на вкус, но я ограничилась легкими поцелуями по всему телу и вниз по другой стороне. Я не использовала руки, поэтому я уткнулась в него носом, чтобы добраться туда, куда мне было нужно.

Его пальцы дернули за пояс, удерживающий перед моего платья вместе. Затем бока были открыты, и он опустил чашечки моего бюстгальтера, чтобы освободить мою грудь. — Cazzo madre di dio, — пробормотал он, ущипнув меня за сосок. — Это будет чудо, если я не разобью эту машину.

Удовольствие пробежало от моего соска к клитору, электрический заряд, который послал тепло, прокатившееся по мне. Я тяжело дышала и схватилась за его бедро. — О, боже.

— Оближи его, малышка.

Я поспешила подчиниться его низменной команде, взволнованная своей победой. Я использовала свой язык всеми известными мне способами, длинными движениями, короткими щелчками, чтобы окунуть его член в свою слюну. Он был на вкус идеальным, соленым с намеком на что-то от Луки. Я вернулась к щели в макушке и обнаружила каплю жидкости, ожидающую меня. — Ммм, — сказала я, слизнув ее. — Дай мне еще.

— Merda! — Машина дернулась, когда он дернул руль.

Я почти улыбнулась. Слава богу за пикантные книги. Я не только открыла некоторые из своих собственных странностей, они также помогли мне проникнуться некоторыми из особенностей Луки.

Он сжал мои волосы в кулаке, когда мы повернули за угол. — Подожди.

Я открыла рот и проглотила его. Это было нелегко. Моя челюсть раскрылась так широко, как только могла, но я не смогла приблизиться к тому, чтобы вместить его всего. Я выработала быстрый ритм, используя губы и язык, его пальцы крепко прижимались к моей голове, удерживая меня.

Сквозь тяжелое дыхание он сказал: — Продолжай. Соси сильнее. Покажи мне, какая ты грязная маленькая девчонка, с сиськами наверху и моим членом во рту.

Я застонала в ответ, слова заставили влагу скапливаться между моих ног. Без сомнения, мои трусики были мокрыми. Я не могла дождаться, когда мы вернемся в особняк, и он вставит свой член в меня.

Машина замедлилась, повернула и проехала несколько ухабов. Я едва заметила. Все, о чем я могла думать, это заставить его кончить мне в рот.

Внезапно колеса остановились, и Лука переключил рычаг переключения передач в положение парковки. — Пошли.

Он поднял меня с себя и засунул свой член в штаны, затем меня понесли в ночь. Свежескошенная трава и грязь дразнили мой нос, и я огляделась. — Кладбище? Серьёзно? Разве это не святотатство?

— Ты бы предпочла, чтобы я трахнул тебя на обочине дороги, чтобы все видели?

Я уткнулась лицом ему в шею, чтобы скрыть улыбку. Отчаянный, агрессивный Лука был моим любимым. — Может быть?

Его широкий шаг не замедлился, когда он сошел с тропы в темноту кладбища. Без уличных фонарей было трудно что-либо разглядеть, но нас быстро окружили надгробия. Я уже бывала на этом кладбище, но никогда не была там ночью. Старшеклассники часто устраивали здесь вечеринки, но эти дни прошли мимо меня, учитывая, что в то время я занималась рестораном и болезнью мамы.

Надгробия становились все больше, некоторые с витиеватыми ангелами и крестами, и, наконец, Лука остановился у надгробия высотой по пояс с гладкой плоской вершиной, почти как алтарь. Он поставил меня на землю, крепко сжав рукой мою челюсть, и жестоко поцеловал меня. — Раздевайся, малышка.

Я не колебалась.

Я сбросила свое открытое платье-халат и сбросила каблуки, оставшись в лифчике и трусиках. Мягкий свет луны отражался от напряженного лица Луки, подчеркивая каждый острый угол, его большие руки были сжаты по бокам. Он не сделал ни единого движения, чтобы раздеться, просто наблюдая, как я расстегиваю лифчик и бросаю его на пол. Я выскользнула из трусиков и встала перед ним голая на теплом летнем воздухе.

— Вот так, — выдохнул он. — Вот как тебя надо трахать, голую, при лунном свете. Как языческое жертвоприношение.