Империя Мёртвых

– Кто он для тебя? – после долгой паузы, утерев быстро проскочившую на щёку слезу, спросила я, прищурившись.

– Вся моя жизнь…заключённая в одном сердце, - она держалась лучше меня, оставила на десерт в своём выражении лица искусно вырезанную гордость, показала свою силу, о которую и билась моя жалость. – Не для тебя одной он был маяком для спасения.

Произнеся это, она вышла из камеры, оставив меня одну. Внутри бушевало нечто, словно огонь или же какая-то мерзкая кислота, это нечто выедало меня изнутри, и я даже не могла ответить на вопрос: а что это такое? Очередной приступ слабости, да? Я хотела, чтобы всё было иначе, чтобы всё было проще. Я хотела быть единственной, а в итоге попала в хоть и немногочисленное, но множество.

Со всей силы замахнувшись, я огрела бетонную стену кулаком, и чуть было не завизжала от пронзительной боли в запястье. По всей руке побежали уколы болезненных ощущений, которые заставили меня закусить губу до появления капель крови и скатиться по стене, ревя не то от боли физической, не то от душевной.

Я хотела быть единственной…

Она ведь права была, нельзя делить того, у кого есть собственное мнение. А ведь, она тоже сейчас плачет там, в своей тёмной каморке, кусает подушку и боксирует стену. Потому что она тоже хотела быть той, одной, кого пустят под крыло и дадут опору, кому доверят сердце и станут той самой жизнью.

Может, мы и сильно различаемся, но в тяге к самобичеванию мы с ней похожи. Она, ревя, нагоняет на себя ещё кучу разных мыслей, чтобы истекать слезами, словно кровью, пока никто не видит и не слышит её. Она думает и о потерянной навечно Софии, и о том, как она не была счастлива с мужем, о том, как ей доводилось страдать, будучи рядом с ним, о том, как она чуть не умерла, затерявшись в коридорах тюрьмы, и ради чего она была спасена…

И я нагоняю на себя ещё больше слёз, подгоняя истерику мыслями о Мартине, которому нужна помощь, о Рике, который сходит с ума, о своих странствиях, где я мало-помалу начинала терять надежду, о потере родных, о смерти Тома Стенли, которую я вполне могла бы предотвратить, если бы была умнее.

– Эй, они вернулись, вернулись! – тюрьма вдруг будто бы проснулась, в коридорах послышался звук суеты и всеобщего оживления.

Громко захлопали двери, вся наша группа по одному вываливалась из блока, чтобы встретить вернувшийся отряд спасения. Поднявшись с пола, на трясущихся ногах, я в полутьме взглянула на себя в пыльное зеркало, которое стояло на полу около нар. И первая мысль была о том, в каком же виде я выйду встречать наших. Дурацкая мысль дурацкого человека, не правда ли…

Я опустила лицо в холодную подушку, утирая наволочкой мокрые глаза и, шмыгнув носом, вышла из камеры. Вся суета уже давно переместилась на улицу, а в помещении остались только мы двое, одновременно вышедшие из своего тёмного укрытия, с красными глазами и опухшим носом, взъерошенные и потерянные.

Кэрол еле заметно кивнула мне, и мы обе устало вывалились из блока, мгновенно зажмурившись от света уже клонившегося к горизонту солнца. Люди окружили стоящую на территории тюрьмы машину, и на их лицах горели смешанные чувства. Я наблюдаю за тем, как Хершел смотрит на заметно отстранившихся друг от друга спасённых Мэгги и Гленна; улыбка поразила его губы и вроде бы растягивалась от уха до уха, но в глазах было беспокойство.

– А где же Оскар? – подбежал к вылезающему из машины Рику, Аксель.

– Где Дэрил? – думала, у меня сил не хватит это произнести, я судорожно рыскала глазами по прибывшим, ещё надеясь, что случайно упустила его из виду.

– Оскар погиб, - шериф не смотрел никому из нас в глаза, продолжал выгружать вещи из машины и создавал впечатление бурной занятости. – А Дэрил встретил брата и ушёл с ним.

Я оглянулась на Акселя, который тоже кинул на меня короткий взгляд. Мы оба ждали своих друзей ночью. Не дождались. Он опустил руки обессиленными плётками и наклонил голову, уставившись в траву пустым потерянным взором.

А он просто ушёл с братом…у того, у кого есть собственное мнение, был третий вариант, под пометкой «семья». Еле подняв опущенные ресницы, я оглядела Кэрол, стоящую поодаль и обхватившую себя двумя руками.

«Вот мы и остались с тобой одни, - и у голоса в моей голове не было энергии на энтузиазм. – Далеко не единственные…»

Комментарий к Глава шестая. То, что не дозволено делить.

Мой эмоциональный порыв родил главу в которой ноль действия и куча психологии, но по сюжету это было весьма необходимо. Надеюсь, вы любите такие разборочки ;)

Всем мира, и заранее спасибо за комменты!

========== Глава седьмая. Минус две жизни. ==========

Глава получилось очень объёмной, дорогие друзья. Наберитесь терпения на кучу событий.

______________________

POV Джон.

Третий день. Третий день жутчайшего разочарования в себе. Я до сих пор не могу поверить в то, насколько сильно я мог недооценить их параноидальные наклонности и своё неподозрительное поведение. Тебе никогда не поверят, если ты отчаянно выкрикиваешь правду. Всем здесь привычнее, если ты переигрываешь, а если переигрываешь – значит, лжёшь.

На поляне, под палящим солнцем, я сижу, закованный одной рукой в цепи, под замок прилаженной к трейлеру. На вытянутой руке от меня уже первые деревья лесной чащи и натянутая на уровне пояса проволока с громко гремящими консервными банками, как маячок о проникнувших к границе ходячих.

На крыше трейлера, к которому меня бессердечно приковали, всегда сидел на раскладном походном кресле один и тот же парень и потягивал охлаждённое пиво, которого он явно имел в достатке. И, несмотря на его, так называемый, отдых, он следил за мной как нельзя тщательно, комментируя каждое моё движение. Несколько раз на дню пара-тройка ходячих приходили в гости, гремя тревожными банками. И этот ублюдок на крыше никогда не стрелял сразу.

Он подпускал их настолько близко ко мне, что проволока, сдерживающая их, натягивалась до предела, разрезая их тухлую плоть, банки быстро уходили под их кожу, а коричневые зубы уже клацали в паре сантиметров от моего лица. Только тогда дозорный пускал меткую пулю в гнилой лоб, успокаивая, тем самым, их навсегда.

– Эй, старикан! Может, скажешь, где твоя группа прячется всё-таки? – ленивый голос сверху и очередное «бульк» из стеклянной бутылки с пивом.

– Я совсем один…совсем, - в моём горле жила теперь только жгучая жажда, которая лишала меня всяческих сил произносить слова, я положил голову на вытянутую пристёгнутую руку и попытался убить это желание поскорее попить сном.

– Ты наблюдал за нами в течение нескольких дней. Маркус не может так рисковать, - снова звук глотка.

Над развесистыми вайями папоротника появился на долю секунды и снова исчез кончик серого хвоста. Завидев четвероногого друга краем глаза, я начал отчаянно махать свободной рукой, прогоняя его. Хотя…охрана здесь не настолько невнимательна, чтобы не заметить, как он периодически появляется у лагеря, рассеянно рыская вокруг, ища способ, чтобы меня высвободить.

– Маркус не может рисковать. А что думаешь ты? – задал я вопрос надзирателю, наивно надеясь, что это отвлечёт его внимание от хвостатого самоубийцы, то и дело открыто бегающего перед моим взором.