Империя Страсти
Шрифт:
Кроме того, это она перешла черту на этот раз. Думать, что я избиваю женщин, это худшее из всех заблуждений, которые обо мне делали, не говоря уже о моей собственной плоти и крови.
Учитывая тот факт, что я прожил всю свою жизнь, наблюдая, как моя мать подвергалась эмоциональному насилию — насилие есть насилие — любая вариация этого яда ниже моего достоинства.
Если только это не битье чьей-то головы.
Вывод из этой истории таков: Гвен должна быть той, кто извинится. И хотя создание трещины, между нами, ничем не отличается от отказа от части меня, ей
А мне нужно, чтобы ее мать перестала все чертовски усложнять.
Для этого я должен найти ее.
Это оказывается сложнее, чем я думал, учитывая, что я брожу по дому Карсонов уже полчаса и не вижу ее.
Он большой, старинный, без души, как и все особняки богатых людей. Невестка старого пса устраивает какой-то благотворительный вечер в помощь детям-сиротам. Она выглядела серьезно настроенной, когда я пришёл сюда без приглашения, как обычно, но с внушительным чеком на благотворительность.
Сомневаюсь, что эта похожая на Барби блондинка разделяет мнение своего свекра о том, что единственная цель благотворительности это служить налоговым убежищем для богатых.
Дом украшен мягким светом и экстравагантными столами, покрытыми красным бархатом. На экранах транслируют тщательно смонтированное видео с детскими свидетельствами, на которые никто не обращает внимания.
Гости общаются в замкнутом кругу, сплетничая или возобновляя отношения. Актуальная тема этого вечера — дети — где-то на уровне ниже несуществующей.
Я пробираюсь на мероприятие и в конце концов оказываюсь в группе старых буйволов, которые были друзьями моего отца.
Я слушаю их лишь наполовину и определенно не развлекаю. Многие из этих глупцов думали, что, будучи наследником моего отца, я продолжу инвестировать в их бизнес ради наших межличностных отношений.
Вскоре они узнали, что я не посещаю их дни рождения, не интересуюсь их дворовыми прудами кои и достаточно бессердечен, чтобы наблюдать за их банкротством, вместо того чтобы спуститься в яму вместе с ними.
Мой отец был инвестором, да, но слишком привязанным, чтобы понравиться Уолл-стрит. Именно поэтому мое состояние намного больше, чем у него.
Я практичен, логичен и абсолютно не преследую людей.
За исключением, конечно, одной рыжеволосой роковой женщины.
Мне даже пришлось пойти на радикальные меры, приехав сюда.
Потому что, конечно же, мероприятие Аспен должно было проходить на территории нашего конкурента.
Карсон & Карсон одна из немногих конкурирующих юридических фирм, к которым я испытываю хоть какое-то подобие уважения. Несмотря на то, что управляющий партнер, Александр Карсон, был другом и адвокатом моего отца.
Он старомоден, любит сомнительные предприятия, потому что они хорошо оплачиваются, и он не боится замарать руки.
Короче говоря, все то, чем был Бенджамин Шоу.
Мы с Нейтом стали его конкурентами, когда основали Уивер & Шоу, и мы бы сокрушили его, если бы не его сын. Новая, молодая кровь, с революционными идеями, изменившие старые методы его отца.
Вот тут-то я и заметил Аспен — наполовину слушая, как старики болтают о
налогах. С младшим Карсоном. Ашером.Мне приходится сделать глоток своего Макаллана, чтобы удержаться от пены у рта.
Аспен всегда была красивой женщиной, даже когда была злобной тварью, любившая быть занозой в моем боку ради спортивного интереса.
В ее красоте есть острый край, и это в меньшей степени связано с ее рыжими волосами и высокими скулами, а в большей с ее пронзительным взглядом и прямой осанкой.
Если уверенность можно разделить на категории, то ее можно назвать спокойной. Она смелая, но не настолько, чтобы кричать или позволять иррациональности взять верх. Она решительна до мелочей, поэтому я знаю, что, когда она что-то решает, ее уже не остановить.
Но не сегодня.
Я окидываю взглядом ее простое черное платье с длинными рукавами, доходящее до пола. По понятным причинам она даже прикрывает шею модным шарфом.
Мысль о том, что она смотрит в зеркало на сердитые засосы, которые я оставил на ней, заставляет мой член напрячься.
Он находится в режиме постоянного бодрствования с прошлой ночи, и я отказываюсь быть подростком и подрочить.
Ослепляющее желание схватить ее между этими мужчинами и вогнать свой член в ее киску настолько непреодолимое, что я удивляюсь, как мой член не выскакивает из брюк.
Она улыбается двум мужчинам, стоящим рядом с ней. Один из них — Карсон-младший, а другой — мужчина, которому на вид около сорока лет. Крепкого телосложения, с чистым лицом и прямой осанкой, напоминающей мою.
Я узнаю властного человека, когда вижу его, и он определенно из этого спектра.
Я обдумываю, как отправить его на следующую планету, не привлекая ничьего внимания. Или, быть может, мне следует обратить внимание на то, что он женат — судя по кольцу на пальце — и все еще стоит слишком близко к Аспен.
Как раз в тот момент, когда я думаю над идеей поджога особняка Александра Карсона, глаза-хамелеоны Аспен встречаются с моими.
Они расширяются, ее улыбка ослабевает, и она крепче сжимает свой фужер с шампанским.
Я ухмыляюсь, мне нравится ощущение, что я застал ее врасплох. Возможно, потому что она не из тех, кого можно застать врасплох.
— Сюрприз, — говорю я через все помещение.
Она поджимает губы в знак: «не подходи».
Даже не сказав «прошу меня простить», я оставляю старых пердунов и направляюсь к ней. Если бы она была единственной в кругу, она бы сняла туфлю и ударила меня ею по голове.
Но поскольку есть компания и общественные стандарты, которые необходимо поддерживать, она позволяет эмоциям разгораться внутри себя до точки, близкой к взрыву.
И я это знаю, потому что краснота переходит с ее шеи на подбородок, а в глазах разгорается пламя.
Я усугубляю ситуацию, улыбаясь, когда без приглашения врываюсь в их маленький круг.
— Карсон, как поживаешь?
Ашер пожимает мне руку. Ему около двадцати, он ровесник Себастьяна, племянника Нейта, которого он практически вырастил, так что, следовательно, он был рядом с нами всю нашу жизнь.