"Империя Здоровья"

– Ну что...
– сказал он вслух и обвел всех взглядом, чувствуя вдруг прямо-таки спецназовскую решимость.
– За помин души. Ставлю. Смирновскую.

– Вот это правильно. Как говориться, от тюрьмы да от сумы не зарекайся, - дал начальник свою философскую оценку событию.

– Еще одна проблема, - без колебаний сообщил аспирант.
– Мне бы пару часов свою макулатуру где-нибудь под вашим присмотром подержать. Всем на выбор по книжке.

Милиционеры в этой "нештатной ситуации" еще раз переглянулись.

– Оставь в углу, у эскалатора, - распорядился начальник.
– Лидиванна приглядит. Ты ей тоже что-нибудь оставь.

Армия Ганнибала для войны с Римом набиралась из местного населения удивительно споро.

Наташа стояла на своем месте, как гипсовая статуя продавщицы цветов.

– Все нормально, - и успокоил, и похвалил ее за правильные действия аспирант.

Под ее тревожным и даже сочувствующим взглядом он стал быстро собирать в ящик свой просветительский товар.

– Помочь?
– не выдержала Наташа.

Аспирант только улыбнулся ей в ответ, продолжая укладку и изредка бросая в сторону Николы опасливые взгляды. Он и вправду невольно опасался, что бомж-ветеран Никола способен куда-нибудь тихонько уйти хоть живой, хоть мертвый.

Тем временем из дверей выступили милиционеры и, как бы поддерживая опасения аспиранта, стали неторопливо обходить, обкладывать тихого Николу со всех доступных сторон. Бабушки с сырками, не ведая существа дела, очень забеспокоились.

Перевязать короба с книгами Наташа вызвалась уже без спроса, и аспирант всем своим видом выразил ей за это самую искреннюю благодарность.

– У тебя сколько денег?
– шепотом спросил он затем.

Наташа ответила.

– Дай половину до завтра.

Наташа, ни секунды не колеблясь, решительным жестом вспорола молнию поясной сумочки.

"Все-таки мне нравится жить в России, черт побери!" - подумал аспирант Дроздов и еще раз взглянул в сторону милиционеров, уже отрезавших Николе все пути к бегству.

Оставалось завлечь в военную кампанию еще одного местного профессионала.

Оставив короба пока на том же месте, аспирант двинулся к Вадику, державшему в руках веера из вузовских дипломов, трудовых книжек, свидетельств о браке и прочих документов с пустыми графами и девственными М.П., местами для печатей.

– Вадик, есть дело, - внезапно научился гипнотически приказывать аспирант.
– Хорошо заплачу. Мне нужно срочно удостоверение Федеральной Службы Безопасности. На мое имя. Фотографию сегодня дам.

– Ну ты хватил!
– так и выпучился Вадик и всплеснул своими "корочками", как крыльями.
– Ты чего, под какую статью меня гнешь, знаешь?! Я и не видал эту ксиву никогда...

– Да мне и не нужна точная копия, - пояснил аспирант.
– Наоборот. Нужна полная чушь. Чтобы никакого сходства... Просто от фонаря. Например, три большие буквы. Ф. С. Б. Или Б. С. Ф. Один черт! Дальше - фамилия, имя, отчество. Фотография. А печать я сам поставлю. "Для рецептов". Но чтоб все красиво было и аккуратно. Сделай, а? Пятьдесят баксов даю.

– Ну, темнишь, кидала!
– выразил все свои эмоции Вадик.

– Когда сделаешь?

– Если печать твоя, то через два часа подходи.

– ...А если через три?
– засомневался на свой счет аспирант, подумав о лавине новых обстоятельств, которая вот-вот грозила обрушиться на него.

– Не важно, - успокоил Вадик.
– Я никуда не денусь. Тут меня и найдешь.

Распрощавшись с новым рекрутом своего войска, который сразу же исчез из подземного перехода, Ганнибал поспешил доделать недоделанное, и времени у него хватило как раз на то, чтобы задобрить Лидию Ивановну, стоявшую зорким часовым у турникетов.

Задвинув свои короба и снова вытерев пот со лба, аспирант выскочил из прозрачных дверей подземелья как раз в то мгновение, когда под поверхностью московского асфальта появились чужаки в синих ватниках, наброшенных на плечи поверх белых халатов.

Он храбро вступил в оцепленную зону, откуда давно уже энергией законного порядка повымело всех бабулек.

Старший пришелец в ватнике и хрупкой белой шапочке, олицетворявшей суровую ангельскую касту спасителей жизни, уже обводил оцепление мрачным взглядом.

– Кто вызывал?
– подал он не менее мрачный голос "скорой помощи".

– Я вызывал, - хладнокровно заявил на себя аспирант.

– Ну, мы тебе что, мальчики на побегушках?
– уперся в него суровый и умеренно скорый помощник.
– Какой еще "инфаркт"? Этот доходяга еще два часа назад откинул копыта.

– Во-первых, не "ты", а "вы", я сам кардиолог. Во-вторых, есть договор, - Какой "договор", аспирант, несомненно, придумал бы сразу, как только бы его об этом спросили.
– В-третьих...
– Он понизил голос.
– ...семьдесят пять баксов за то, что вы довезете его в морг восемьдесят второй.

Врач "скорой" стрельнул глазами в аспиранта, потом - вправо, влево.

– А что твои друзья скажут?
– многозначительно полюбопытствовал он.

Как ни удивительно, отборные легионеры армии Ганнибала, облаченные в синюю форму, сразу подтвердили самый важный факт:

– Он - врач. Он в курсе таких дел.

Главный со "скорой" пожевал щеку.

– Передай в Центральную, - велел он другому из своей бригады.
– В общем, тут "разборка", судмедэксперт и все такое прочее.
– И тут же ткнул указательным пальцем аспиранту в живот.
– С дежурным на месте сами будете договариваться. Не примет - я больше возиться не буду.

– Наш договор останется в силе, - честно пообещал аспирант, уже примериваясь к передним ручкам носилок.

Никола оказался не тяжел.

"Никола, ты теперь как Троянский конь", - обратился в потусторонний мир Ганнибал Дроздов и еще раз попросил прощения у старого бомжа.

Из своего подземелья дежурный морга восстал после долгих звонков и заклинаний. Он, однако, был столь хладнокровен и потусторонне понятлив, что являл собой пример для всех своих подопечных.

– Угу, - сказал он, обведя приезжих взглядом Вия и оптически-прицельно останавливая его на аспиранте, который своим видом никакую медслужбу представлять не мог.
– Чего?

– Тут по просьбе Альберта Исаевича...
– стойко выдерживая потусторонний взгляд, произнес аспирант свой главный пароль.
– Любопытный случай.

Предъявленное имя-отчество принадлежало главврачу больницы, которого аспирант немного знал лично со студенческих времен и который был паталогоанатомом по самому, что называется, высокому призванию.

– Откуда?
– не двинув ни одной мимической мышцей, вопросил дежурный.

– С Пролетарской.

– Сам, - и рта не раскрыл дежурный.