Индульгенция для алхимика

От острия сиреневого дымового копья с легким хлопком оторвался шар, размером с детский кулачок... немного повисел, словно раздумывая, куда ему податься, а потом резко взмыл вверх, пройдя прямо сквозь тент кивория.

Адольфиус, привлеченный непонятными манипуляциями капеллана, и чем-то мелькнувшим невдалеке съедобно - лиловым, подошел поближе, стараясь разглядеть, чем занимаются его приятели. Густав на него шикнул, но опытный индрик этому особого значения не придал, неторопливо войдя под сень квадратного навеса.

– Все, сейчас ждем, - тихо произнес отец Пауль, утомленно вытирая вспотевший лоб.
– Он должен ощутить эфирные вибрации... скорость полета души высока, но не быстрее звукового резонанса, передаваемого сквозь мировой субстрат...

В это время, Густав, не обративший на последние слова милитария никакого внимания, заворожено следил, как истончившееся "дымное копье" принялось вновь менять форму, постепенно принимая очертания головы и лица истощенного длинноносого старца. Своего умершего брата студиозус вызывал совершенно иначе...

Внезапно алхимик понял, что где-то на грани восприятия, подобно шороху опавшей листвы, запутавшейся в сырой осенней траве, ему слышится раздраженный скрипучий голос:

– Пауль, чтоб твоими костями импур погадил! Ты чего мне после смерти покоя не даешь?
– выглядел призрак фон Ветинса весьма непривлекательно.

– Извините, магистр, но вы ушли из жизни, не закончив кое-какие дела, - капеллан произносил слова шепотом, медленно и старательно выговаривая каждый слог.

– Какие, в мхорову задницу, дела?
– взорвался бывший каноник.
– Мне, до того, как шагнуть за Порог, тридцать четыре ночи осталось, а ты бред утопленника несешь! Мертвых не интересуют дела живых, пора бы уж запомнить эту нехитрую истину. Или опять по своей дубовой башке получил? Да так, что весь ум через днище вывалился?
– старик скорчил самую ехидную рожу, на которую только был способен.

– Да, не интересуют, - покладисто согласился фон Хаймер.
– Но иногда, в особых случаях, оба Мира приходят друг другу на помощь. Наш - в поминании души усопших, а твой - в вещих сновидениях. Тебе ведь не понравится, если я прикажу откопать одну свежую могилу, вытащу оттуда некие останки и привезу их в Мариацелль, выдав за тлен проклятого колдуна?

– Чертов ублюдок! Шантажист!
– завизжала голова магистра, переходя в область неслышимого.

Чувствительным волосатым ушам Адольфиуса это не понравилось. Он напыжился, набрал полную грудь воздуха, и... зашелся в ответном боевом кличе, выводя руладу, похожую на звук, издаваемый стеклом, если провести по нему острым куском железа.

– Импуров хвост тебе в зад, Пауль!
– зашелся в ответной истерике призрак.
– Что за чудовище ты сюда приволок? Ты совсем меня доконать решил? Осел горбоносый! Прекрати издеваться! Немедленно!

Лемур, слыша нечто отдаленно похожее на человеческую речь, перестал кричать и немного утихомирился, хотя вставшая на загривке шерсть, продолжала торчать дыбом. К подобным трансцендентальным инвокациям[117]

обезьян не привык.

Священник, не обращая внимания на отчетливое раздражение Духа фон Ветинса, продолжил очень доброжелательным тоном:

– Нам нужна Ваша помощь, Готтлиб. Дело в том, что я, и барон фон Граувиц, дали вот этому юноше слово, - указал рукой на замершего студиозуса, - что поможем рукоположению в сан дьякона Ордена Лулла. Мы рассчитывали на Вас, но тогда еще не знали, что Вы настолько близки к Небесному Престолу. Однажды я спас Вашу жизнь... теперь, после смерти Готтлиба фон Ветинса, я прошу его Душу вернуть долг: помогите юноше, передав часть Знания, а мы...
– милитарий слегка замешкался, - обеспечим Ваше посмертие на этой бренной земле.

Лиловая голова магистра, казалось, впала в раздумья, через минуту подозрительно осведомившись:

– Что ты там придумал на счет посмертия? И что за пуппила[118]

я вдруг должен учить?
– казалось, что гнев призрака слегка приутих.

– Ежедневная поминальная служба, - принялся перечислять отец Пауль, - уход за могилой, представление о канонизации в архиепископстве Зальцбургском и Ордене Лулла, а самое главное - никто не расскажет, что за опыты ты проводил в лаборариуме в последнее время.

– Опять пугать начинаешь?
– вновь окрысился привидений.
– Да в зад себе засунь эти придумки!

Адольфиус угрожающе заворчал.

– Мы действительно, просим о помощи, - поклонился фон Хаймер.

– Ага! Все бросил и побежал!
– язвительно возразил магистр Ветинс.

– Я тоже, очень прошу мне помочь, - одними губами прошептал Густав, так, что бы даже капеллан не услышал.

– С тобой, толстяк, не разговаривают, - огрызнулся на тираду алхимика Дух.
– Что за тупицу ты привел, Пауль? У него вид крестьянина - свинопаса!

– Это Ваш ученик, дом гроссмейстер, - почтительно ответил милитарий.
– Субминистратум из Аллендорфа, Густав Шлеймниц.

– Шлеймниц, значит, - хмыкнул призрак.
– Ладно, я подумаю. Призовите меня завтра вечером, в замковом лаборариуме. Посмотрю на него, что и как. И пусть порядок там наведет, только атанор[119]

– ни в коем случае не трогать! Про службу не забудь. Да... Давненько у меня дисципулосов не было...

***

Если бы пару часов назад Дедрик Кинцль кого ни будь убил, то судейские вполне могли его оправдать, согласившись, что преступник находился в состоянии крайнего душевного волнения. Еще бы! С таким трудом подсаженный на студиозуса Дух - прослушка, продержался всего несколько дней! Мартинианец - капеллан, сам того не ведая, оборвал связующую Нить. Вот что теперь делать? Оглушить, затащить в укромное местечко и, провести новый экзорцизм? Или окружить соглядатаями, доносчиками, филерами? Где, в этой глуши, найти столько народа? Нет, нужен агент, способный войти в доверие, а главное - зависимый от инквизиции...

Доминиканец поморщился. Он, вместе с большинством жителей Браденхолле, стоял на площади подле надвратной башни, дожидаясь приезда господина барона. От толпы несло смрадом немытых тел, чесноком и перегаром, заставляя дышать через рот. Особой нужды участвовать в этом мероприятии не было, но, инквизитор не желал раскрывать свое инкогнито, а потому - пошел вместе со всеми, дабы не вызывать подозрений.

В Тотенраух Кинцль прибыл три дня назад, значительно опередив баронский обоз. Первым делом, каноник навестил здешний филиал Ордена, приведя главу, герра Вилберта Кёлера в полное замешательство и некоторую панику. Не каждый день тому приходилось встречать Следователя по особым делам из Романской Марки. Естественно, Дедрик потребовал себе помощника и всяческое содействие. И то, и, другое, коммендатор предоставил... на сколько смог. Помощника - вполне расторопного малого, фратера Зайлека, пришлось в общих чертах ввести в курс дела. Тут-то Кинцль и узнал о проблеме: магистра Готтлиба фон Ветинса вчера отпели и предали земле. Как теперь будет выкручиваться субминистратум - оставалось только догадываться.

Тем не менее, они решили отправиться в Браденхолле, ожидать приезда подопечного. Брат Зайлек - в деревенскую церковь, к настоятелю и инфирмариусу - отцу Лукасу - временно, послужить дьяконом, а инквизитор - применил маскировку: натер соком корня ревеня волосы, лицо, руки, превратившись из тридцатилетнего брюнета в седого шестидесятилетнего старика со слезящимися глазами. Для деревенского старосты (и всех остальных) приготовили сказку, что каноник, по профессии - бродячий лекарь - травник, путешествующий по Миру в поисках новых снадобий и растений. Легенда была достоверной, поскольку в травах Следователь разбирался достаточно хорошо, а главное - давала определенную легитимность. Пьяниц и лентяев в баронстве, как и везде, в Марке, не любили, относясь к ним, мягко говоря... ммм... недоброжелательно.