Иней

Ладно. Возможно, у короля была более тёмная сторона, чем я себе представляла.

— Всё это не кажется… весёлым. Это звучит как-то ужасно.

Когда Торин встретился со мной взглядом, его глаза горели холодной силой.

— Но вот такие мы. Фейри. Мы — создания земли и туманов. Мы — воины. И когда мы проявляем себя наилучшим образом, мы выходим за пределы своих тел и общаемся с богами. Когда ты в последний раз по-настоящему чувствовала себя живой, Ава?

Не в последнее время, надо отдать ему должное.

— Я понятия не имею. Наверное, когда кричала на тебя в баре.

— Это довольно печально.

Я отхлебнула кофе.

— Просто чтобы внести ясность, было бы лучше, если бы моё «хорошее времяпрепровождение» включало в себя убийство людей в лесу?

— В Белтейне есть и более приятные стороны, — произнёс Торин, и его глубокий голос сделался томным.

Я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось, но я проигнорировала это.

— Вы забиваете детёнышей животных дубинками до смерти или что-то в этом роде?

Торин повернулся ко мне и поднёс палец к моему подбородку, приподнимая его так, чтобы я не могла отвести взгляд. Его светлые глаза горели властной свирепостью, которая заставляла моё сердце учащённо биться — потусторонняя сила, которая пронзала меня и в то же время вызывала желание отвести взгляд.

— Нет, Ава. Мы жёстко трахаем друг друга у дубов, оглашая лесной воздух звуками нашего экстаза. Мы трахаемся у костров, купаясь в их пламени, — он наклонился ближе, его палец нежно погладил меня по щеке. Его губы опустились к моему уху, его землистый, мужской запах окутывал меня, как запретная ласка. — Когда в последний раз ты терялась в удовольствии настолько сильном, что забывала своё имя? Что ты забывала о своей собственной смертности? Ибо вот что значит быть фейри. Я мог бы заставить тебя изнывать от удовольствия до тех пор, пока ты не забудешь имя каждого человека, который заставил тебя думать, будто с тобой что-то не так.

Торин нежно провёл кончиком пальца по моему заострённому уху, так легко и в то же время с таким запретным трепетом, что это заставило меня вздрогнуть и крепко сжаться внутри.

Его глаза снова встретились с моими, и я почувствовала недозволенный электрический разряд возбуждения от неожиданной близости. Он так пристально изучал, как будто читал меня. И как будто я провалила какой-то тест.

— Вы трахаете друг друга у костров… — повторила я, как идиотка.

Торин провёл большим пальцем по моей нижней губе.

— И если ты думаешь, будто я не вижу, как сильно это тебя возбуждает, если ты думаешь, что я не слышал, как колотится твоё сердце, Ава, ты ошибаешься. Потому что, если бы мы остались вдвоём, в дубовой роще на Белтейн, я бы заставил тебя выкрикивать моё имя. Называть меня твоим королём. Я бы заставил твоё тело откликаться на каждую мою команду, содрогаться от удовольствия подо мной, пока ты вообще не забудешь о существовании человеческого мира.

Я не могла вспомнить, как говорить.

— Понятно, — выдавила я наконец.

— Если бы я мог, — промурлыкал Торин, — я бы научил тебя тому, кто ты есть на самом деле, и я бы позаботился о том, чтобы ты никогда этого не забывала, — его взгляд опустился к моим губам, как будто он собирался поцеловать меня, и я была удивлена тем, как сильно я этого хотела. И ещё больше ужаснулась разочарованию, которое я испытала, когда он этого не сделал. — Но этого, конечно, не произойдёт. Потому что между нами ничего не может быть.

У меня перехватило дыхание, когда Торин повернулся, чтобы уйти от меня, и я пробормотала «И к чему это было?», чувствуя, что уже потерпела поражение.

Его губы слегка изогнулись в улыбке.

— Это было к тому, что ты поразительно склонна к осуждению, хотя ты ничем не лучше и не хуже всех нас. И теперь ты это знаешь. Ты должна быть здесь, трахаться на Белтейн, как и все мы.

Моё сердце бешено колотилось, и я чувствовала себя так, словно только что проиграла ему какую-то битву. Особенно учитывая то, что я не могла перестать представлять обнажённую кожу в лесу, его руки, обхватывающие мою задницу, тела, скользящие друг по другу. Я могла представить, как я сияю и сжимаюсь, когда Король Фейри заставляет меня стонать к небесам, а мои соски твердеют на лесном воздухе. Скользкая от желания, бесстыдная, на четвереньках… совершенно неспособная контролировать себя.

Так вот что считается настоящей вечеринкой Благих…

— Не хуже, чем все вы? — повторила я, собираясь с мыслями. — Тогда, похоже, твоя оценка меня возросла.

— Это произошло, когда ты проснулась трезвой и вовремя, — король повёл меня к тёмной линии деревьев.

— Я понимаю, почему ты не хочешь иметь настоящую жену. Ты бы пропустил оргии после жертвоприношения. Бьюсь об заклад, все женщины фейри жаждут шанса порезвиться с красивым королём, пока он весь в крови после оленьих боёв.

Взгляд Торина скользнул к моим глазам.

— Это уже второй раз, когда ты назвала меня красивым. Поэтому тебе приходится притворяться, что ты так сильно меня ненавидишь? Ты не можешь перестать думать о том, как я выгляжу.

Я не сомневалась — он уже знал, что красив. Это не та красота, которая остаётся незамеченной.

Торин потянулся за моим термосом с кофе и сделал глоток. Видимо, теперь мы были на условиях «совместного использования термоса», даже если не нравились друг другу.

Мы почти добрались до линии деревьев, тёмного ряда вечнозелёных растений, чьи ветви были покрыты толстым слоем снега и иголок. Между стволами клубился туман, и было невозможно заглянуть вглубь леса дальше, чем на несколько метров. Холодок пробежал у меня по спине.

Фейри были настолько красивыми и утончёнными, что мне и в голову не приходило, насколько жестокими они могут быть. И это заставило меня задуматься, какой именно опасности я подвергнусь во время этих испытаний.

Затем краем глаза я заметила, как между деревьями мелькнула бледная кожа.

Я обернулась и увидела красивую женщину с длинными чёрными волосами и серебристой кожей, которая стирала тряпку в ледяном ручье. Алая кровь, казалось, запятнала ткань. Она тихо пела скорбную песню на языке, которого я не могла понять. Тем не менее, это заставило моё сердце сжаться, а на глаза навернулись слёзы.

Я остановилась и уставилась на неё.

Торин наклонился и прошептал:

— Bean-Nighe, белая прачка. Она скорее дух, нежели фейри.

— Потрясающе, — выдохнула я.