Инстинкт У
Шрифт:
Узнав об этом, Оксана Савельевна всплеснула руками:
– Что же делать?
– Что делать? Ночевать здесь будем. Сейчас прервёмся только, сходим на рынок, купим еды, немного развеемся – и снова за работу.
– Ну, оставьте, в конце концов, на завтра, - пожалела их директор.
– На завтра нельзя. Завтра первый устный экзамен. И мы должны перед ним вывесить все оценки.
– Кошмар какой! Кто такое расписание составил?! – возмутилась Оксана Савельевна, и все не выдержали, нервно рассмеялись.
– Уж точно не Алиса Александровна и не мы, - хмыкнула несдержанная Элла.
Директор
– Забирайте работы домой. Проверите, а завтра к восьми принесёте. И не говорите мне, что это запрещено. Я и сама знаю.
– Не будем, - сказала АлиСанна. Она аккуратно сложила недопроверенные тетради в плотную папку, сунула её в свою сумку и встала. Остальные тоже.
– Проверенные тетради мы должны положить к вам в сейф, - напомнила Ульяна Оксане Савельевне.
– Идите домой. Я сама положу. И никому ни слова.
Через два часа, сбегав по домам, переодевшись, приняв для бодрости душ и купив разных вкусностей, чтобы коротать ночь, они собрались у АлиСанны в квартире. Любимый Муж был на сутках. Но в наличии имелись встревоженные и недоумевающие свёкры, временно живущие у них. Они с удивлением смотрели, как сноха и её подруги притащили в большую комнату стол с кухни, поставили его посредине и водрузили на него настольную лампу.
– Нам всю ночь работать, - предупредила свёкров АлиСанна. – Мы постараемся потише, чтобы вас не будить.
– Да ничего, ничего. Мы крепко спим. Работайте, девочки, - сочувственно протянула свекровь. А через полчаса постучала в комнату и внесла полный поднос еды.
– Что это с ней? – удивлённо спросила Соня, наслышанная о непростом характере женщины, когда дверь закрылась.
– Она как-то местами, временами, - невесело улыбнулась АлиСанна, - иногда душа человек. А иногда – просто караул. Нам повезло, что сейчас первый вариант.
– Ладно, у нас не девичник, а выездное заседание методического объединения, - невнятно сказала, жующая пирожок Элла. – Сейчас подкрепимся и начнём.
И они начали. За окном стемнело. Они выключили люстру и работали только при свете настольной лампы.
– У нас заседание не методического объединение, а тайного марксистского кружка, - посмотрев на зелёную лампу засмеялась АлиСанна и тут же душераздирающе зевнула. Она была единственным жаворонком среди подруг, и ей ночное бдение давалось тяжелее, чем всем.
– Точно, - фыркнула Ульяна, - а это свежие номера газеты «Искра».
– Ну-ка цыц, шарманки, - прикрикнула, отсмеявшись, Элла, - я из-за вас третий раз начинаю с начала очередную работу читать. А тут такой шедевр, что нужно каждую букву проверять.
– Что такое, так плохо? – испугалась АлиСанна. – Чья работа?
– Ключевского твоего. Да не плохо, а смешно. Как вам такое? – И она с выражением зачитала: «Базаров почти каждый день ходил в деревню и приставал к мужикам».
– С разговорами он приставал, - зачем-то пояснила педантичная Соня. Будто остальные не знали.
– Да в курсе я. Но здесь-то про разговоры ни слова. Всё исчерпывающе и однозначно.
Повторяю для тех, кто в бронепоезде: «Базаров почти каждый день ходил в деревню и приставал к мужикам».– Ужас какой, - не выдержала и засмеялась АлиСанна. Остальные за ней.
– Так вот он какой, Базаров. А мы-то и не знали. Думали – любовь к Одинцовой. Какая Одинцова! Зачем ему Одинцова? Он в деревню ходил!
– И к мужикам приставал!
– Это же не экзаменационное изложение с элементами сочинения! Это прорыв в литературоведении!
– Исследователи творчества Ивана Сергеевича Тургенева отдыхают. Открытие века сделал выпускник средней общеобразовательной школы города Москвы номер 3967 Михаил Ключевский. Учитель – Перезвонова Алиса Александровна. Оркестр! Туш! Па… Па… Па… Па-па-па-па-па-па…
– Элл, тише ты! Всю квартиру на уши поставишь!
– Ой, пардон! Забыла я! Алис, запиши этот шедевр.
– Я его теперь никогда и так не забуду.
– Действительно, это равнозначно тому, что ты мне про маньячную фигуру и охреневшего коня рассказывала…
– Это вы о чём? Я про коня и маньяка не слышала! – Элла отодвинула тетрадь, сняла очки и со вкусом потянулась. – Что маньяк с конём делал?
– Да они не вместе, - засмеялась АлиСанна. – Они по отдельности. Это мои, когда ещё помладше были, написали.
– Расскажи! Хоть отвлечёмся немного.
– С кого начать?
– С маньяка!
– Один мой мальчик написал: «Всю ночь по-над водой маньячила чья-то фигура».
– Боже мой! – застонала Элла и ткнулась лбом в стол. – Фигура! Маньячила! Какое чувство языка!
– Ага. Просто будущий Стивен Кинг.
– А про коня?
– Мы писали изложение про лошадь. И там было что-то вроде того, что конь болел и хирел.
– Мне уже страшно представить, что они тебе понаписали!
– Правильно боишься. Потому что Таня Коваленко написала, что конь охренел! Кстати, были и другие, схожие по звучанию и написанию варианты. Но я их озвучить не могу. Мне воспитание мешает.
– Не-е-ет! Я больше не могу смеяться. Хватит издеваться, Перезвонова! Не будь я филологом, не поверила бы, что можно такое написать и так извратить всё. Но ведь можно, можно!
– Всё. Хватит. Надо работать.
– Да. Действительно. А то до утра не успеем.
Так, то смеясь, то упрашивая друг друга потерпеть ещё немного, они проверяли работы до четырёх утра. А потом, несмотря на уговоры АлиСанны, приглашавшей остаться доспать оставшиеся три часа у неё, разбрелись по домам.
– Хорошо, что рядом живём, - напоследок порадовалась еле живая от усталости Ульяна.
В семь тридцать они встретились на остановке.
– Будто и не расставались, - чуть слышным шёпотом прошелестела бледно-зелёная Соня. Остальные молча кивнули. Больше ни на что у них сил не было. А через час все оценки за первую экзаменационную работу уже были вывешены на первом этаже. После этого полудохлые представительи методобъединения словесников повалились на кожаный диван в рекреации напротив кабинета директора и ещё полчаса, пока не начался следующий экзамен, безмятежно дремали. И только АлиСанна не спала. Ей было не до этого. Её дети сдавали физику и химию. Как тут уснёшь?