Инстинкт У

– Ты про то, что её дочь идёт на медаль? – Михаил Юрьевич взял АлиСанну за локоть и завёл в свой кабинет, плотно притворив дверь.

– Угу, - АлиСанне становилось всё тоскливее и тоскливее. Она отошла к окну и уставилась на стройку. В соседнем дворе возводили ещё одну школу.

– Тогда вообще бред какой-то. Я бы понял, если бы у нас катастрофически не хватало учителей математики, и наша Цесаркина заманила к нам Кузякину на сумасшедшую нагрузку, пообещав той взамен сделать медаль её дочке.

– Да, ты прав. Но тогда, может, наша Цесаркина с Кузякиной старые подруги?

– Может, и так. Или Кузякина Цесаркиной банально заплатила.

– Обычный учитель?

– Обычный учитель не стал бы и работать только с одним классом. На эти копейки и недели не проживёшь, да ещё имея дочь-выпускницу. Алиса эта хорошо одевается? А то я в современной девичьей одежде ничегошеньки не понимаю.

– Хорошо, даже очень, - кивнула АлиСанна, - и сама Кузякина тоже.

– И она, кстати, не Никоненко, как дочь.

– Ну, она могла после развода вернуть свою девичью фамилию.

– Да, или выйти замуж ещё раз и взять фамилию мужа.

– И о чём нам это должно говорить? – задумчиво протянула АлиСанна.

– Как минимум, о том, что Кузякина вполне может быть замужем за небедным человеком.

– И тогда она могла заплатить Цесаркиной за медаль… - сказав это, АлиСанна передёрнула плечами и страдальчески сморщилась:

– Какая гадость.

– Согласен. Но делать-то нечего. Если только уволиться.

– Я уволиться не могу. У меня дети, которых я должна довести до конца. Зато я могу испортить им всю игру и поставить по своим предметам Алисе реальные оценки. Так сказать, что заработает.

– Ну, во-первых, ты ведёшь всего два предмета. А с двумя четвёрками она вполне может получить «серебро». Или ты ей хочешь "тройбанов" наставить?

– "Тройбанов" не получится. У неё вполне твёрдые знания. Без блеска, но на четвёрки. Просто Алиса на фоне Ники Сметаниной сильно проигрывает. Но "тройбаны" – нет, не выйдет.

– Ну, вот. Видишь? Ты четвёрки выведешь, другие не станут.

– А ты, Миш? У тебя ведь тоже два предмета. Не поддержишь? И Наталья Борисовна согласится. Она человек принципиальный.

– Алис, извини, я ей четвёрки ставить не буду. Мне Цесаркина даёт возможность подработать, платит за инженера, хотя у нас компьютеры новые и их обслуживать практически не приходится. Да ещё и на репетиторство в стенах школы глаза закрывает. А у меня сейчас мама болеет, и деньги нужны.

– Понятно, - вздохнула АлиСанна. Она и вправду поняла его.

– Да и ты, Алис, о своих детях подумай. Если ты сейчас заартачишься, Цесаркина запросто им аттестаты попортит. И что? Оно тебе надо? Ведь Никоненко твоя не двоечница, в конце концов. Ну, пусть и не блистает, но медаль иногда зарабатывают не светлой головой, а совсем другим местом.

– Что не примут через голову, примут через зад? – вспомнила АлиСанна присказку своего обожаемого первого завуча Олега Дмитриевича Люблинского и улыбнулась.

Михаил Юрьевич, который тоже успел поработать с Люблинским, хотя и меньше АлиСанны, тоже вспомнил и тоже улыбнулся:

– Именно. Ведь она не полная дура, эта Никоненко?

– Нет, не полная. Просто скучная до невозможности.

– Ну, это ты, мать, зажралась. У нас школа, а не цирк. Здесь не веселье, а труд.

– Вот именно. У нас школа, а не трамвайное депо. У нас должен быть полёт мысли, фантазии, а не езда по рельсам, - не согласилась АлиСанна и грустно добавила:

– Но я тебя поняла. Спасибо, Миш.

– Да не на чем, - пожал тот плечами тоже грустно и несколько виновато. – Всё бывает. Ты ничего плохого не сделаешь. Будем считать, что и у нас действует презумпция невиновности. Может, эта Алиса на самом деле умнейшая девчонка, просто стесняется или не раскрылась ещё.

– Может, и так, - АлиСанна в очередной раз вздохнула и махнула рукой:

– Ладно, пошла я.

– Ты куда?

– Помогать получать медаль одной малосимпатичной барышне.

На этом месте я пока прервусь и напишу:

Продолжение следует.

Потому что до конца учебного года ещё пять месяцев, и за это время много что успеет произойти.

Глава одиннадцатая,

в которой «старшенькие» дети АлиСанны неожиданно понимают, как прекрасен русский язык

АлиСанна смирилась с тем, что Ника Сметанина медали не получит, а Алиса Никоненко, скорее всего, очень даже да. И жизнь покатилась дальше.

– За эту неделю нужно собрать сведения, какие устные экзамены собираются сдавать дети, - объявила на очередной оперативке Елена Дмитриевна.

– И девятые классы, и одиннадцатый?

– Да. Все.

– Хорошо, сделаем, - кивнула АлиСанна и сделала в «склерознике» пометку. Без записей она была уже не в состоянии удержать ту лавину информации, которая обрушивалась на неё со всех сторон каждый день.

– Тогда в пятницу подайте мне списки.

– Хорошо, сделаем.

– Не забудьте, что устных экзаменов три.

– Это мы помним.

– И пора уже готовить тетради и ручки-карандаши-ластики-линейки для экзаменов.

– Уже сделали. Проштампуем позже.

– И вот, - Елена Дмитриевна принялась раздавать листы, - нормативные документы по экзаменам. Ознакомьте с ними всех родителей на собрании.

– Обязательно.

– Тогда всё, - облегчённо выдохнула завуч.

Учителя начали вставать, загремели стульями, стали переговариваться.

– Ну, всё, вроде, слава Богу, - жизнерадостно произнёс учитель алгебры и геометрии Эдвард Мгерович, - выходим на финишную прямую.

– Вашими бы устами да мёд пить, - неодобрительно покачала головой «англичанка» Эмма Ричардовна. – Вы ведь, кажется, недавно в школе?

– Да. Я вообще-то инженер.

– Ну, тогда, конечно. Откуда вам знать, что в школе в любой момент может что угодно случиться.

– Так это везде так, Эмма Ричардовна, - заступилась за математика АлиСанна.

– Алисочка, - засмеялась та низким грудным смехом, - ну ты же в школе чуть ли не с рождения и лучше многих знаешь, что у нас что ни день, то понос, то золотуха.