Инстинкт У
Шрифт:
– И всё?
– Себя не забудьте. Это главное.
«Старшенькие» засмеялись облегчённо и с топотом и грохотом унеслись.
Когда вечером АлиСанна сообщила мужу о том, что теперь она будет уезжать на работу чуть свет даже в те дни, когда он не на сутках, тот только покачал головой.
– А сил хватит?
– Надеюсь, - вздохнула АлиСанна и тут же заснула. Муж, который и сам работал на износ, а потому особенно жалел свою двадцатитрёхлетнюю жену, подоткнул одеяло, поцеловал её в висок и выключил свет. На следующее утро им нужно было вставать в пять сорок.
В семь утра все двадцать четыре человека сидели в триста одиннадцатом кабинете на своих местах. На улице было ещё темно. Ярко горел жёлтый свет.
– Это мои родители, - объяснил Олег Потёмкин. – Они не верили, что я к семи утра учиться бегу. Меня ж обычно из пушки не добудишься.
АлиСанна смешливо фыркнула и помахала родителям Олега в ответ.
– Ну, теперь убедились.
Она отвернулась от окна, посмотрела на свой класс и сказала:
– Давайте начинать.
И они начали.
Забегая вперёд, скажу, что все два месяца все двадцать четыре (включая новеньких) человека пять раз в неделю приходили в школу ровно без пяти минут семь. В первое время охранники пугались и пытались не пускать одиннадцатый «А», в полном составе являвшийся в такую несусветную рань. Но потом привыкли, поняли и даже стали сочувствовать. Особенно добрейший и деликатнейший Вячеслав Сергеевич. Он, открывая двери без пяти семь, только качал головой:
– Впервые такую тягу к знаниям вижу.
«Старшенькие» нервно посмеивались, но не разубеждали охранника. Тем более, что постепенно начали втягиваться и даже получать от занятий удовольствие. Однажды Лёша Кулик, слушая объяснения АлиСанны, изумлённо протянул:
– А я и не знал, что русский язык, оказывается, такой интересный.
– Таким макаром ты его ещё и полюбишь, - хохотнул Саша Хитяев.
– Да я это, уже, - всё так же изумлённо признался бесхитростный Лёша.
Его новые одноклассники рухнули лбами на тетради и застонали от смеха. АлиСанна тоже смеялась, вытирая глаза рукой.
– Вы знаете, я тоже в школе не понимала, какой русский язык красивый, логичный, интересный. В институт пошла из-за литературы. И уже там – влюбилась.
– Значит, нам повезло больше. Мы полюбили его раньше, – задумчиво сказала Ника Сметанина.
– Да, вы у меня молодцы. Ну, всё. Посмеялись – хватит. Давайте дальше. – АлиСанна повернулась к доске. Вдруг в спину ей Серёжа Лебедев громко сказал:
– Это не мы. Это вы молодец, Алиса Александровна.
– Вот именно! – подтвердила Таня Коваленко.
– Точно!
– Однозначно!
– Конечно! – раздалось со всех сторон.
АлиСанна замерла с мелом в руке и медленно обернулась. Они все смотрели на неё и молчали. А потом всё тот же Серёжа произнёс:
– Если бы не вы… - и не смог закончить.
– Спасибо вам, Алиса Александровна, - сдавленно произнесла Аля Ахмедова. И хлюпнула носом.
– Эй, вы что это? – растерялась АлиСанна.
– Разве непонятно? – удивился Олег Потёмкин. – Мы вам благодарны и любим вас.
– Я вас тоже, - еле слышно сказала АлиСанна и посмотрела в окно, а потом снова на них. Девчонки хлопали ресницами, глядя в тетради, и хлюпали носам. Мальчишки отводили глаза. Сама тронутая до слёз, АлиСанна проглотила комок и весело сказала:
– Давайте работать. У нас на сегодня ещё куча дел, а Михаил Юрьевич не будет ждать, пока мы со всеми разберёмся. И экзамен не перенесут. Он уже через три недели.
– Кошмар! – в тон ей ответила хохотушка Оля Рябова.
– И не говори! – ужаснулась АлиСанна. – Вы экзамен должны сдать минимум на «хорошо».
– А максимум на «отлично»? – фыркнул Олег Потёмкин.
– Именно, - серьёзно кивнула АлиСанна. – Именно. А иначе мне на глаза не показывайтесь.
И они сдали. Почти все на «отлично». Лёша Кулик получил четвёрку, но так ей радовался,
словно это была величайшая награда. Когда их пригласили в кабинет, чтобы объявить оценки, и он услышал: «Алексей Кулик – «хорошо», - то не выдержал, вскочил и завопил:– Алиса Александровна, милая вы моя! Да у меня ж за всю школу больше тройки по русскому ни разу не было! Спасибо!
Члены независимой комиссии, которые присутствовали на экзамене из-за того, что в классе была претендентка на медаль, разулыбались и громко, так, что АлиСанна слышала, зашептали директору:
– Мы таких ответов на экзамене по русскому языку давно не слышали. Да и вообще сто лет не видели, чтобы кто-нибудь выбирал русский язык устно.
Оксана Савельевна многозначительно кивала и через головы поглядывала на АлиСанну: молодец, мол, хвалю. А та была так счастлива, что уже забыла всё плохое и просто смотрела в ведомость и умилялась этим «хорошо» и «отлично», точно зная, что это и её оценки тоже. И думала о том, что иногда учитель – чрезвычайно благодарная профессия. Не слишком часто. Но всё же.
Глава двенадцатая,
очень длинная,
в которой АлиСанна и другие несчастные учителя занимаются подлогом, девятые и одиннадцатый классы сдают экзамены,
Алиса Никоненко получает-таки медаль, а мы узнаём, что из этого всего выходит
Но вернёмся чуть назад. В начало мая. На праздники АлиСанна с мужем отправились к его родственникам под Нижний Новгород. Хотя нет, неправильно я написала. Не АлиСанна с мужем. А муж, АлиСанна и двадцать четыре тетради с предэкзаменационными сочинениями «старшеньких», двадцать одна с предэкзаменационными изложениями «младшеньких» и двадцать пять тетрадей с такими же изложениями девятого класса «Б», который тоже учила АлиСанна. И чудесные вышли праздники. Почти целыми днями АлиСанна сидела в гостях за столом и проверяла, проверяла, проверяла, лишь ненадолго позволяя себе отвлечься. Такая вот отличная работа – учитель. Но ничего, АлиСанна человек привычный. Справилась, всё проверила и даже умудрилась чувствовать себя не так чтобы совсем уж несчастной. Любимый муж всё-таки рядом был, а не как всегда – на службе. И дорогие родственники вокруг. И солнце светило в окно. И пахло весной.
А в первый же день после праздников её вызвала завуч и протянула новый, без обложки бордовой обложки, классный журнал.
АлиСанна удивлённо посмотрела на него, но промолчала, ожидая продолжения. И оно, конечно, последовало.
– Алиса Александровна, - проникновенно начала Елена Дмитриевна, - нужно переписать журнал одиннадцатого «А».
– Он что? Пропал? – испугалась АлиСанна. И тут же грудью кинулась на защиту детей:
– Это не мои! Они не могли. Им незачем.
– Нет-нет! Что вы! – замахала руками завуч. – Журнал не пропал. Просто… - она так явно замялась, что АлиСанна тут же напряглась. – Просто для того, чтобы ребёнок мог получить медаль, он должен учиться в этой школе не меньше одного учебного года.
АлиСанна не дослушала и не выдержала, недобро засмеялась. Завуч испуганно посмотрела на неё и отвела глаза. АлиСанна отодвинула от себя новый журнал и холодно спросила:
– А вы с Оксаной Савельевной об этом что, не знали, когда принимали к нам в школу Алису Никоненко?
Завуч молчала, делая вид, что ищет что-то среди бумаг на столе. Но АлиСанну было уже не остановить. Обычно совершенно не конфликтная АлиСанна натурально озверела.
– Вы что, этого не знали? – снова повторила она тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Так почему же вы, раз уж так хотели, чтобы Алиса получила медаль, не сказали нам с коллегами ещё в середине года, что нужно переписать журнал?!