Институтка. Уроки страсти

– Могла бы быть и любезнее!
– обиженно прошипел друг.
– Хотя бы из уважения к Мари!

– А при чем тут Мари?
– похолодела Амадин. Она с изумлением уставилась на друга.

– Адептка Гросс!
– одернул ее профессор.
– Думаете, если вы на особом счету у ректора, то вам все позволено?

Пришлось встать, демонстративно игнорируя взгляды однокурсников: насмешливые, завистливые… сочувствующих было совсем мало.

– Нет, профессор, - твердо ответила она.
– Не думаю.

– А должны думать!
– Калахан первый захихикал над собственной шуткой.
– Хотя… полагаю, ваш покровитель какое-то время будет заботиться о вас и дальше…

За спиной раздались смешки. Амадин сжала кулаки.

– Мне передать ему ваши пожелания, профессор?
– поинтересовалась она ледяным тоном, невольно копируя манеру общения герцога.

Смех за партами стих. Калахан нервно сглотнул и поправил вдруг ставший тугим галстук.

– Зачем же тревожить его светлость?
– миролюбиво произнес профессор.
– Думаю, мы сами можем решить возникшее недоразумение…

– Я тоже так думаю, - кивнула Амадин.

– Но я все-таки попрошу вас общаться с друзьями на перемене.

– Извините.

Не дожидаясь разрешения, Амадин села, а профессор опять вернулся к доске. Выждав минут пять, девушка снова обернулась к другу:

– Так что с Мари? Неужели Сайлус…

Настала очередь Пьера хмурится:

– А при чем тут Сайлус? А, ты про это…

– Да, Крамар перед занятием сказал. А ты про что?

– Я сделал Мари предложение.

– Что?!
– сдавленно пискнула Амадин и снова заслужила сердитый взгляд профессора. Пришлось замолчать. С трудом дождавшись окончания лекции, Амадин повернулась к другу:

– Как? Когда?

– Ну… Академия была закрыта, мы гуляли, и вот… в общем, я подумал, что не хочу ждать…

– Ты молодец!
– девушка порывисто обняла друга.

– Так, так, не успела отвернуться, а он… - раздался звонкий голос.

– Мари, - Амадин вскочила и кинулась к подруге.
– Поздравляю! Я за вас очень рада!

– Я и сама не ожидала, - та ослепительно улыбнулась и нежно взглянула на Пьера.

наблюдая за чужим счастьем, Амадин почувствовала, как сердце странно кольнуло. Рейнард никогда… впрочем, их договор и не подразумевал никаких отношений, кроме договора. При воспоминании о договоре Амадин вздохнула. Мари обернулась к ней:

– Не переживай, Пьер сказал, что даст мне получить диплом. Правда, здорово?

– Да, - девушка кивнула.
– Он у тебя молодец!

– Знаете что, а пойдемте праздновать?
– предложил Пьер.

Девушки с энтузиазмом поддержали это предложение. Уйти с занятий оказалось сущей ерундой, и скоро они уже сидели за столом одной из рестораций. Конечно, не такой шикарной, как “Метрополь”, но вполне сносной, а главное, с хорошей кухней.

Амадин с улыбкой наблюдала за друзьями, то и дело ловя себя на мысли, что абсолютно не беспокоится за сегодняшний прогул. Наоборот, она была благодарна Пьеру, предложившему уйти с лекций.

Когда это она успела так измениться? В любом случае, над этим можно поразмышлять и позже.

Тряхнув головой, она присоединилась к всеобщему веселью.

Глава 37

Рейнард плохо спал эту ночь. Вопросов было слишком много, а ответов - слишком мало. Герцога не покидало ощущение, что он бродит кругами, то и дело упираясь в один и тот же тупик. Имея состав преступления, он не понимал, кому оно выгодно.

Ворочаясь на огромной кровати, и Рей сто раз пожалел, что не поехал на рю де Флери, чтобы забыться в объятиях Амадин. Поймав себя на этой мысли инквизитор ругнулся и встал. лучше он поработает, чем предаваться мечтам о темноволосой девушке, вскружившей ему голову.

Он замер, так и не завязав пояс халата. Вскружившей? Все-таки он попался. Клюнул на хрупкую фигурку, наивный взгляд и темные волосы. Опять?

Рей застонал. Какой же он болван! Мелькнула мысль избавиться от девушки, порвать договор и выставить ее из особняка, но герцог сдержался. Сначала надо было выяснить, что все-таки нужно от него и кому.

“Да и насладиться не помешает!” - прозвучал в голову внутренний голос. Герцог усмехнулся, прекрасно понимая, что все это - оправдание собственной слабости. Понимая, что он не уснет, Рейнард направился в кабинет.

Луна закатилась за крыши домов, а рассвет еще не забрезжил, но темнота не была помехой, герцог прекрасно ориентировался в доме, Слуги еще спали, и шаги инквизитора гулким эхом отдавались под высокими сводами.

Свечи Рейнард зажег только когда переступил порог кабинета, щелкнул пальцами и поморщился: пламя показалось слишком ярким. Он сел за стол и притянул к себе стопку бумаги, обмакнул перо в чернильницу и начал чертить очередную схему.

Именно за этим занятием и застал его камердинер, принесший хозяину завтрак.

– Ваша светлость, доброе утро!

– Что?
– герцог оторвался от исчирканного стрелками листа, который рассматривал битый час, пытаясь сопоставить события.
– Да, доброе…

Он потер воспаленные глаза и отложил бумаги.

– Плохая ночь?
– Камердинер налил кофе в фарфоровую чашку.

– Плохой месяц, - отмахнулся герцог.

– Наслышан.

– Вот как?

– Увы, ваша светлость.

– И что же говорят?
– герцог прищурился - слуга раздвинул шторы, и яркий солнечный свет хлынул в комнату.

– Вам хочется слушать сплетни?

– Разумеется.

Камердинер помялся, а потом взглянул в лицо своему господину.

– Говорят, что вы одержимы некой темноволосой дамой, живущей в вашем особняке настолько, что позабыли о своих обязанностях, ваша светлость.

– Неужели?
– процедил Рейнард сквозь зубы.

– Простите, ваша светлость, но это всего лишь слухи.

– Которые активно муссируются?

– Верно.

– Как давно?

– Что?
– не понял камердинер.

– Как давно бродят эти слухи?

Слуга задумался:

– Да почти сразу, как откопали то захоронение…

– Давно… ладно, ступай.

Поклонившись, камердинер вышел.

Медленно допив кофе, Рейнард вернулся в спальню, где верный слуга уже подготовил костюм. Чтобы привести себя в надлежащий вид понадобилось больше времени, чем обычно, зато, глядя на подтянутого и бодрого инквизитора никто не мог сказать, что он ужасно провел ночь. Разве что краснота в глазах выдавала, но ее можно было списать на то, что в последнее время герцог много сидел над документами.