Интердевочка
Шрифт:
– Напишешь хорошую - спросят: куда же вы смотрели? Не работали с кадрами. Напишешь плохую - скажут: какого черта вы держали ее в своем коллективе?..
– Все!
– сказала я.
– Привет. У меня работа.
Во второй половине дня я расхаживала одну симпатичную деваху после операции. Она обнимала меня за плечи, я ее за талию, и так мы ползали по коридору отделения.
– Не держись за пузо, не разойдутся у тебя швы. Ступай смелей!
– Да, а вдруг… - ныла она.
– Хочешь, чтобы у тебя спайки образовались? Почему вчера провалялась лишние сутки?
– Тебя
– Вот дурочка! Двигайся, двигайся… Дети есть?
– Двое. Четыре и полтора.
– А сейчас с кем они? С мужем?
– Мама из Харькова приехала.
– Как детей делать - так все умельцы. А как…
– Нет, нет, Танюша, он очень занят. У него работа такая. Все, Тань, больше сил нет…
– Леночка, дорогая! Давай еще разок пройдем!..
– Ой!
– вдруг говорит Лена.
– Толя!.. Мой муж.
Я посмотрела в конец коридора и увидела старшего опергруппы моей «спецуры» капитана милиции Анатолия Андреевича Кудрявцева.
В костюме с галстучком, в своих попсовых очечках, белый кургузый халат на плечах, в руке белый полиэтиленовый пакет. И оттуда цветочки торчат.
– Интересное кино, - говорю.
– Это твой муж?
– Толя!
– рванулась к нему Лена.
– Ой, Танечка! Держи меня…
Толя подскочил, подхватил Лену с другой стороны.
– Тосинька, познакомься, - говорит Лена и повисает на муже.
– Это Танечка. Она со мной после операции всю ночь просидела…
– Анатолий Кудрявцев, - представился он.
– Татьяна Зайцева, - говорю. В одну игру играем.
– Принес?
– спрашивает Лена.
– А как же?
– Толя достает коробку конфет и пять гвоздичек.
– Это тебе, Танюша, - говорит Лена.
– За все, за все!..
– Спасибо, - говорю и нахально спрашиваю: - где это вы такие чудесные конфеты раздобыли?
А он так спокойненько отвечает:
– В одной интуристовской гостинице. В буфете.
– Уж не на валюту ли?
– спрашиваю.
– Что вы!
– смеется Толя.
– У меня-то откуда?
Вечером мы с ним стояли вдвоем на первом этаже и курили.
– Оформляешься?
– спросил он.
– Не говори… Справки, характеристики… Сдохнуть можно.
– Как же ты мать оставишь?
– Самый больной вопрос. Если бы и ее с собой…
– Она не поедет.
– Да. Тут ты прав.
Толя посмотрел на часы и протянул мне руку:
– За Ленку спасибо тебе, Таня.
– Не волнуйся, все будет о'кей. На работу?
– Да.
– Привет там всем.
– Хорошо.
Он ушел через двор, а я поднялась в отделение.
В районном овире меня приняла полная блондинка с приятным лицом - майор милиции. Явно за сороковник, но глаз живой, грим наложен более чем умело, руки красивые, ухоженные.
– Документиков-то не хватает, чтобы начать оформление, Татьяна Николаевна, - говорит она и открывает мое дело.
– Вот давайте вместе проверим. Свидетельство о браке, приглашение в Швецию, анкеты, характеристики… Справка из туберкулезного диспансера, из психиатрического, кожно-венерического… Идем дальше. Согласие матери - Зайцевой Аллы Сергеевны, заверенное у нотариуса… Имеется… А где согласие вашего отца? А, Татьяна Николаевна?
Меня словно с десятого этажа сбросили!
– Какого еще отца?! Я всю жизнь с мамой прожила!.. Нет у меня
никакого отца и не было.– Татьяна Николаевна, нужно объяснять, что дети обычно рождаются при некотором соучастии мужчин? Вот вы и должны предоставить нам согласие вашего отца, нотариально заверенное в его присутствии, что материальных претензий он к вам не имеет и дает свое родительское согласие на ваш выезд за рубеж.
– О, черт, черт побери!
– взвилась я.
– Но он же с нами больше двадцати лет не живет! Все волокла на себе моя мама! Всегда и везде. Мы от него копейки не получили! Клянусь вам!..
– Охотно вам верю. Но тем не менее…
– А если он умер?! Что тогда?
– Ваш отец - Николай Платонович Зайцев, пребывает в добром здравии и проживает по адресу…
Майорша взяла со стола листок бумаги и протянула его мне.
– Вот, пожалуйста. Мы предвидели этот разговор и разыскали адрес вашего папаши. И поторопитесь, Татьяна Николаевна. Если вы затянете со сдачей этого документа, то большая часть остальных, по истечении времени, потеряет силу, и вам придется начинать почти все сначала. Это очень затормозит получение визы и паспорта. При положительном решении вашего вопроса.
– А может быть еще и отрицательное решение?
– спросила я.
– А как же?
– улыбнулась майорша.
Ехала я по этому адресу в такой ярости, что когда такси остановилось, то выскочила, забыв расплатиться.
– Эй!
– крикнул водила.
– А деньги?!
Я бросила ему треху, извинилась, и он укатил. Сверила номер дома с записью в овировской бумажке и стала искать квартиру семьдесят шесть.
Прошла первый двор - нету. Второй двор - тоже нет… Смотрю, откуда-то выходит тетка с детской коляской. В коляске штук пятьдесят бутылок нагружено. Водочные пополам с портвейновыми. И тетка их так заботливо укутывает какой-то хламидой, чтобы видны не были.
– Не скажите, где квартира семьдесят шесть?
– Спрашиваю.
– К Зайцевым?
– Да.
– Иди в третий двор. Там в уголке за мусорными баками дверь. Несколько ступенек вниз - там и Зайцева. Доктор, что ли?
– Нет.
– Из собеса, видать, - решила тетка и покатила коляску.
Прошла в третий двор, нашла дверь за мусорными баками. На лестнице - ни зги не видать, чиркаю зажигалкой, ищу. Вот она. Мелом на двери написано. Кнопки звонка и в помине нет. Я давай стучать…
Это в самом-то центре города-героя! Между «Пассажем» и музкомедией! Русский музей напротив, филармония сбоку, «Европа» рядом, иностранцы шастают! Хоть бы их постеснялись! Ну прямо «за державу обидно», как в том фильме… Черт бы вас побрал с вашим центром!..
Открывает мне какой-то старик в жутком нищенском виде. На руках маленький полуголый ребенок. За стариком еще двое - пацан лет шести и девочка лет девяти. Тоже не приведи господь во что одеты.
– Опять на лестнице света нет?
– приветливо спрашивает старик.
– Нет, - говорю.
– Проходите, доктор. Вы извините, но нам сказали, что вы будете только во второй половине дня.
– Я не доктор. Мне нужен Зайцев Николай Платонович.
– А, так вы из собеса!.. Я и есть Зайцев Николай Платонович, - говорит старик и кричит в глубину своей кошмарной квартиры: - это не доктор, Люсенька! Это ко мне товарищ из собеса пришел!