Интервенция

Алексей Самуилович действительно прекрасно говорил по-русски, освоил его за считанные месяцы. И не только язык, но и повадки русского барина. Его белый мундир с зелеными обшлагами и отворотами и зеленый камзол были щедро украшены золотым шитьем, не уступая в роскоши и изысканности кафтану графа.

— Расскажите мне, что происходит в России. До нас доходят весьма противоречивые слухи, а в середине лета мы перестали получать даже указания из Петербурга. Все знают, что в стране случилось большое несчастье, что династия пресеклась, что на престоле новый царь. Но кто он — самозванец? Узурпатор? Вице-адмирал Елманов отправил меня в помощь Кронштадту, а я его так подвел!

Воронцов охотно откликнулся на предложение, даже предложил позвать офицеров. Просторная каюта заполнилась моряками. Все слушали графа, затаив дыхание. Его версия событий в России не то чтобы поразила, но взволновала. Особенно известия о судьбе южной армии, коварстве шведов и предательстве поляков. Но призыв Воронцова принять как есть воцарение Петра III не вызвало энтузиазма. На борту эскадры было немало крепостных, прислуживавшим морским офицерам, своим господам.

В свое очередь, Грейг рассказал Воронцову о состоянии дел в эскадрах, оставшихся в Архипелаге. Оно было удручающим. Три линейных корабля, включая героический «Не тронь меня!», пришлось разобрать на дрова. Для ремонта остальных требовалось не менее полугода и килевание, а также до 300 палубных и до 15 тысяч обшивочных досок, достать которые можно было только в Ливорно. Фрегаты «Слава», «Наталья» и «Архипелаг», а также множество зафрахтованных торговых судов челночными рейсами, пока позволяла навигация, перевозили в Россию греческих переселенцев и пиратов-арнаутов.

— Насколько я осведомлен, — поведал по секрету Грейг, — Елманов намерен ввести в Черное море как можно больше кораблей. С такой просьбой к нему обратился наместник Румянцев в начале осени. Единственное, что останавливает вице-адмирала, — это отсутствие надежной якорной стоянки и базы для зимовки. Генерал-аншеф Долгоруков обещал заключить с крымским ханом договор аренды Ахтиярской бухты. Там уже возводятся укрепления…

Граф Воронцов покинул гостеприимных моряков в смешанных чувствах. Судя по сухому прощанию капитана 1-го ранга, командира «Исидора» Сурмина, далеко не все моряки готовы принять перемены в России.

«Пожалуй, я пока воздержусь решать финансовые проблемы нашего флота в Лондоне», — к такому выводу пришел Роман Илларионович.

* * *

Без меня меня женили!

А что мне еще могло прийти в голову, когда по возвращении в Петербург я узнал, что у меня завелась ни много ни мало… фаворитка! Таковой назначили Агату Львовну Курагину!

Кто назначил? Вот тут непонятно. То ли молва народная, то ли некие силы бывшего двора, прячущиеся пока в тени.

Об этом мне поведал Жан, пока помогал переодеваться с дороги. А ему — Антошка, бывший камердинер Павла, отбивавший чечетку каблуками своих башмаков, чтобы занять место возле моей персоны. Как ни странно, мой французик не возражал, объемы Зимнего его пугали. И среди придворной челяди он себя чувствовал белой вороной.

— Господин Шешковский месье Антуана проверили, возражений не имеется.

— Да погоди ты со своим Антошкой! Ты мне толком расскажи, что тут такого стряслось, что все на ушах стоят. Дворец не узнать: кареты у входа, в коридорах суета…

— Царевна Наталья Алексеевна прием в вашу честь готовят. И гостей изволят принимать. Также и мадемуазель Курагина. У нее теперь в покоях аншлаг. Посетители с прошениями, подарки, цветы посыльные доставляют…

Я почесал в затылке.

— Ничего не понимаю. Какие покои с подарками? Разве Курагина не со всеми фрейлинами поселилась?

— Ваше Величество, как же можно? — Жан закатил глаза — так обычно слуги намекают, что хозяин-то того, недоумок каких поискать. — В ее положении?! А вдруг вы соизволите ее навестить? Да и где ей давать частные аудиенции?

— Так, стоп! Куда въехала Августа? В свои бывшие комнаты?

— Никак нет. В них теперь обитает мадемуазель Агата. А царевна заняла покои бывшей императрицы.

Вот это я понимаю! Вот это сквоттинг высшей пробы! Самовольное занятие жилых помещений наипервейшего разряда во всей Империи! Ну я им сейчас устрою!

— Жан! Твой Антошка далеко?

— Ожидает решения своей судьбы под дверью, — невинно разъяснил француз.

Его настойчивость и эта наигранная простота со всей ясностью мне подсказывали, что Жану хорошо так позолотили ручку за протекцию. Ну-да и черт с ним! Как ни меняй порядки в империи, все равно старые неписанные законы пока берут свое.

— Пусть этот претендент на мой ночной горшок мухой метнется к обеим красавицам и сообщит, что я немедленно их жду в своем кабинете! Немедленно!

— Как прикажите!

Жан исчез, а я, недовольно бурча себе под нос, отправился в кабинет посмотреть бумаги, пока жду Августу с Агатой. В запасе не меньше получаса. Ни на секунду не поверю, что уложатся за меньшее время. Прическу поправить, надушиться, срочно поменять ленту или бантик, который вдруг разонравился…

Разодетый в новую ливрею Жан торжественно меня сопровождал и сдал с рук на руки Почиталину.

— Что нового, Ваня? Есть что интересное?

— Рад видеть, Ваше Величество, в добром здравии и с венком победителя!

Я нервно вздрогнул. И этот туда же! Что с людьми чертоги императорские творят! Дезинфекцию что ли назначить? Атмосфера здесь что ли заразная? Скоро в ноги падать начнут.

— Ваня! Брось ты эти политесы! Я все тот же Петр Федорович! Не мы ли с тобой мерзли зимой под одним тулупом в оренбуржских степях?

Почиталин смутился.

— Принцесса Августа…

Остановил его резким взмахом руки. Теперь понятно, откуда ветер дует.

— Доклад!

— Наиболее интересной, — моментально подобрался Почиталин, — нахожу корреспонденцию от московских архитекторов.

— Давай!

Я заинтересовался не на шутку посланием, изучив которое остался очень доволен присланными эскизами. В восторге, так правильнее! Когда взял в руки эскиз Баженова с изображением моего будущего дворца, аж крякнул от удовольствия. Хочу, хочу, хочу! Узнаваемые строгие пропорции дома Пашкова. И неузнаваемые — дворец венчал воздушный бельведер со словно парящими парными колоннами, с круговой галереей, переходящей в широкую обзорную площадку. Наверняка, вид с нее на Москву будет потрясающим (4).

Не разочаровал и проект нового здания Московского Университета от Казакова. Тут как раз без неожиданностей. Все узнаваемо, разве что несколько путала точка обзора, выбранная для эскиза — противоположный зданию берег Неглинки.

«Одобряю!» — размашисто начертал я на обоих проектах и принялся составлять записку Безписьменному, чтобы выдал архитекторам достойную премию. Ну и включил траты в бюджет. Вот бы чем заняться в первую очередь на досуге. Впереди у меня война, а она пожирала деньги… стремительно! Сейчас меня спасали военные трофеи, плюс уральское золото. А дальше? Чиновникам и армии плати, порох и ружья покупай, а теперь еще на бюджете гирей повиснут все эти роскошные дворцы!