Интервенция

Я оглядел бывший рабочий кабинет Екатерины, словно примеряясь, что бы такого продать.

Стены украшены гобеленами с видами Петербурга и портретами предшественников — Петра Великого и Елизаветы Петровны. В центре — два стола с изящными изгибами, соединённые между собой. На одном — стопки бумаг: доклады правительства, проекты указов. Вторая часть стола — для письма. Стоит массивная малахитовая чернильница, большое пресс-папье. В углу — этажерка с книгами: Монтескьё, трактаты по праву, стихи Державина. Над полками висит карта империи. Вот ее то я точно снимать не буду — полезно втыкать булавки в новые территории, напоминать себе, чем заняться в приоритете.

Особое место занимает «кладовая» — шкаф с драгоценными тканями для подарков и мелочами вроде лент для фрейлин. Тут ничего не разграблено, все как было при Екатерине. Надо бы своим мамзелям отдать — вроде как подарки привез, может, и поверят.

На стене — портрет кисти Рокотова: профиль, напоминающий античные камеи. Рядом эскиз Левицкого, где изображена жрица Правосудия, бросающей мак в огонь — символ жертвенного служения. Наверное, тоже оставлю.

— А вот и мы! — раздалось с порога, и в кабинет впорхнули Августа с Агатой, не удосужившись спросить разрешения войти.

Они бросились мне на шею и засыпали поцелуями, не дав подняться из кресла. Моя решимость устроить им выволочку исчезла без следа.

— Наш победитель! Наш герой! Мы так соскучились! Завтра же праздник! Ликование! Фейерверки и триумфальная арка в огнях! Ночь наша! Только посмей уклониться!

Я, весь обслюнявленный, по-идиотски хлопал глазами, не пытаясь даже вставить хоть слово. Лишь осторожно тискал за талию чертовок, которые, похоже, уже победили. Ибо мои руки уже сползли ниже талии и прихватили приятные округлости чуть пониже.

Когда первые восторги схлынули, все же собрался с духом и обрушил свой гнев на головы своевольниц. Ну как гнев? Так, на минималках. Скорее даже раздражение.

— Сперва вопрос к тебе, Августа? Кто разрешил переезд?

— Петя! Что за странный вопрос? Ты понимаешь мое положение?

—?

— Вообще-то, я теперь хозяйка твоего двора!

— Поясни!

— Прекрати сверкать глазами! Мне нисколечко не страшно. Я высшая на данный момент дама в империи по своему статусу. И пока ты не женился, обязанности хозяйки дома нести мне. Увы, это мой крест! И я к этому готова!

Августа в лицах изобразила трудности несения креста. Судя по шикарному платью (это так одеваются в третий квартал траурного года?!), бриллиантам в ушах и на груди трудности ее ждут серьезные.

Черт побери, а ведь она права! Хотя… В Москве упустила свой шанс, будучи ошеломленной и напуганной происходящим. Да и не перед кем там было блистать. А сейчас, попав в привычную среду обитания, немедленно взяла быка за рога. И хрен ее теперь остановишь. В монастырь отправить? А за что? Может в госпиталь санитаркой? Великие княгини не чурались… Но ведь не пойдет! С характером. А скандал мне сейчас совсем не нужен. Послы, дипломатия, высшие чиновники…

— Ты сам требовал от меня, чтобы я занялась чем-то полезным! — Августа наклонилась ко мне, показала полукружья груди в декольте.

Знает, чертовка, чем бить. Почти нокдаун. И ведь бьет меня моим же оружием! Переселенческий вопрос, как говорил один классик — он «архиважный».

— Кто мне обещал назначить министром?!

— Эээ…

И, правда, обещал. Хорошо не подумав. Как представлю реакцию Перфильева на женщину в его Правительстве…

Откашлялся. Встал в полный рост.

— Августа! Твоя идея стать хозяйкой Зимнего правильная и достойна награды!

Царевна исполнила книксен и, гордо вздернув голову, потребовала:

— Нам нужно многое обсудить! Бюджет, расписание приемов и балов, как будем проводить парадные обеды…

— Не гони лошадей, невестушка! У меня война, забыла?

— Ты отправишься в Польшу, — не спросила, а констатировала Агата и со вздохом добавила. — Польки такие красавицы!

Я постарался как можно суровее на нее взглянуть.

— Теперь с тобой. Что за новости?! Какая еще фаворитка?!

Княжна мило покраснела и пискнула:

— Это не моя идея! Это все принцесса Августа! Я не хотела, Петербург меня пугает…

— А что не так?! — взъярилась царевна и даже подбоченилась. — Все привыкли к фаворитизму. Между прочим, такая персона есть важная часть государства. Значительное лицо! Во Франции мадам Помпадур даже вела собственную политику!

— Мы не во Франции. И копировать худшие образцы предыдущего правления не имею никакого желания, — огрызнулся я, чувствуя, что мои доводы звучат слабовато — Потом у мадам Помпадур не было отца, который покушался на Людовика.

Агата вспыхнула, уже была готова выдать что-то резкое. Но Августа схватила ее за руку, сказала:

— Прежде всего, Ваше Величество, вы одинокий мужчина. И было бы странно, если рядом с вами не появилась бы женщина. И какую участь вы ей уготовили? Тайной содержанки? Или можно решить все цивилизованно, как принято в просвещенных странах?

— И чем ты нынче занимаешься, важное лицо государства? — с усмешкой поинтересовался я у красной как рак Агаты.

— Ко мне ходят люди со всякого рода прошениями. Получить место при дворе. Облегчить участь родственника, попавшего в ссылку. Пристроить детей на службу. Хлопочут о пенсиях, о потерянных имениях. Иногда просто хотят завязать знакомство. Приглашают к себе в дом. Расспрашивают о том, что всех ждет. Дипломаты пристают с вопросами о политике.

— Вы уже до послов добрались?! — ужаснулся я.

— Какие к нам претензии?! — тут же вмешалась Августа. — Так принято!

— Так принято, так принято… — передразнил я ее. — Много воли взяли! Накажу!

— О, мы этого так ждем! Накажи нас, государь!

Они снова на мне повисли.

Шах и мат, царь-батюшка! Увы и ах, мужчины побеждают на поле брани, а женщины в альковах и в дворцах. Так принято! Тьфу…

«Впрочем… — задумался я,– в идее фаворитки что-то есть».

Вдруг меня прошиб холодный пот. А что будет, если Агата залетит? Почему только Агата? И Августа!

Я обнял девушек и незаметно пошарил рукой, пытаясь понять, не потолстели ли они.

«Нужно попросить Максимову их осмотреть. Обязательно».

(1) В 1782 г. Северный и Южный Департаменты были объединены, и появился знаменитый Форин Офис.

(2) Платина легко вступает в соединение с золотом. Поскольку считалась бросовым металлом, ее активно применяли фальшивомонетчики. Поэтому до 1778 г. испанская корона всеми путями пыталась ограничить поставки платины в Европу.

(3) Салоны Парижа сыграли важную роль в подготовке Французской революции. Но два важнейших — салоны мадам Жоффрен и Жюли Леспинас — прекратили свое существование к 1776 г. Единственное исключение — салон мадам Анн-Катрин Гельвитус, просуществовавший до взятия Бастилии. Но он находился в пригороде, в отличии от придуманного нами салона боярыни-рюс.