Инвиктум

он не прав, уходя от нас. От меня.

Он принял сторону моей сестры. Встал на тот же путь, что и она.

Путь отмщения.

_______________________________________7______________________________________

_

(С)

Я нагоняю ее недалеко от бункера.

Ремелин стоит у пустыря и смотрит вперед, за долину. Я не хочу больше думать о

Ксане, поэтому переключаюсь на другую, почти такую же важную тему – месть отцу. Я

должен отыскать его, чтобы задать парочку вопросов, а затем заставить его сожрать

собственные кишки.

– Не сомневалась в тебе, - говорит Ремелин, когда я подхожу к ней. Девушка

оборачивается и протягивает мне руку. Я вскидываю брови. – Не бойся, я научилась

контролировать это. После того, как Джед отдал мне свои силы, я поняла, что не

пользовалась множеством занятных способностей. Одно из них – скорость.

– Ты хочешь перенести нас к границе с помощью сверх скорости?

– Именно так, Себастьян.

Она не сомневается в себе. А я даже не знаю, что думать и как поступить. Если я возьму

ее руку, то пути назад не будет. Я не смогу отказаться от этого решения. Пан или пропал –

кажется, так говорят?

– Ты должен помнить, кто твой враг, - говорит Ремелин, заставляя меня посмотреть на

нее. Ее глаза горят ярким огнем ненависти и злости. Нет сомнений в том, что она способна

разрушить купол. Она, на самом деле, способна на все. И это восхищает, в какой-то степени.

Я киваю и беру ее руку. Ничего не происходит – никаких плохих ощущений, боли. Только

пустота.

39

5

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

Вакуум.

А через пару секунд мы превращаемся в настоящий смерч и несемся вперед на

огромной скорости. Я не успеваю заметить, как мы оказываемся на том месте, которое

вплотную граничит с огромным серебристым куполом, окружающим Акрополь. Из этого

города я был когда-то изгнан собственной матерью. Я вспоминаю тот момент так, будто это

было вчера. Память позволяет мне помнить все до деталей: то, как мать смотрела на меня, с

каким презрением говорила о том, что я должен уйти, что она не хочет больше видеть меня.

Ее взгляд, когда я поцеловал ее на прощанье. Она действительно перестала любить меня, как

прежде, в тот момент, когда я нажал на спусковой крючок и убил отца.

Теперь он снова жив. И это, черт возьми, не дает мне покоя.

Если я совершил это преступление, то уже ответил за него изгнанием. Значит, если я

сделаю это снова, ничто уже не сможет наказать меня.

– Как ты планируешь попасть в Акрополь? – спрашиваю я, глядя на темноволосую

девушку. Волосы Реми развеваются на ветру. Он почти горячий.

– Я планирую разрушить его.

Ее голос спокойный, ровный, совершенно бесцветный. Будь здесь Ксана, она бы

захотела отговорить ее. Она бы умоляла и канючила, чтобы сестра одумалась, но я этого

делать не стану. Мне полезно безумие Реми. И я помогу ей, так как это будет выгодно для

меня.

Пока мы говорим, я замечаю, как остатки тех гасителей, что мы не уничтожили,

наступают на нас со всех сторон. Слева отрылись ворота. Они не заставили себя долго ждать.

Их лица скрыты под белыми масками, тела защищены специальным снаряжением. Но,

пожалуй, это не спасет их от моего голоса.

– Остановитесь, - говорю я, и они замирают. Не все из них, но многие. Те, что остались в

сознании – люди с особой степенью сопротивляемости – поднимают оружие и начинают

стрельбу. Мне бы забояться, но Реми берет дело в свои руки. В буквальном смысле.

Способность Джеда в ее исполнении намного искуснее, проворнее, безжалостней. Она

останавливает все пули разом: маленькие разрывные снаряды замирают у наших лиц в каких-

то сантиметрах. Реми буравит взглядом гасителей. Они не бегут, потому что знают, что все

кончено. Им не скрыться, просто не успеть. Девушка с ядовитой кожей пускает пули в

обратный полет с ужасающей скоростью.

Я не слышу даже свиста.

Снаряды резко врезаются в тела солдат, и те замертво падают на землю. Замершие на

месте под моей манипуляцией, не двигаются. Они стоят, как статуи – неживые изваяния. Я

решаю мгновенно.

– Убейте друг друга.

Солдаты разворачиваются, каждый друг напротив друга, достают автоматы и начинают

палить очередью. Их тела превращаются в решето за долю секунды. Тела валяются у нас под

ногами. Солдат больше нет: ни в округе, ни за горизонтом. От Акрополя нас отделяет только

стена и купол. Ремелин улыбается. От этой улыбки хочется застрелиться. Жуткое зрелище.

39

6

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

Она смотрит в камеру, которая висит на самой верхушке стены. Поднимает руку и

медленно машет. И шепчет:

– Кто не спрятался, я не виновата.

_________________________________________________________________________

Мне всегда казалось, что это я – самый несчастный человек на планете. Мой отец меня

ненавидел, мать хотела угождать ему, родной брат перенял на себя всю их любовь и гордость, при этом буквально считая меня отбросом общества, а любимая девушка выбросила меня из

своей жизни, как кусок дерьма. Впрочем, Ксану я обвинять не могу. Она сделала все

правильно, потому что не могла терпеть ту версию меня. Я был ничтожеством.

Но кем я стал теперь?

Убийцей, манипулятором, предателем. Ублюдком? Ведь именно так всегда называл меня

отец. Может, он был прав. Странно это признавать, особенно сейчас, в момент, когда я так

близко к тому, чтобы снова нанести ему смертельный удар. На этот раз навсегда.

Ремелин больше не выжидает: нападений не предвидится. Наверняка, Стоук уже