Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Я знаю, — обратился к нему он по-русски, — что ты не виновен в случившемся…
— Спасибо, Виктор…
Тем временем, шармбатонский директор уже просто фигурально «исходила ядом» на пару с дурмстрангским директором:
— Но…
— Нам неизвестно, как это могло произойти, — обратился Дамблдор к присутствующим. — Но иного выхода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Гарри. И им ничего не остается…
— Но Дамблёдорр… — взвыла она. Рогозина с чистой, незамутненной ненавистью глядела в лицо француженке.
—Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? — уже с диким раздражением в голосе проговорил директор Дамблдор. — Буду очень
Но мадам Максим не проронила больше ни слова, она просто клокотала от гнева. И не только она. Каркаров злился не меньше. Один только Бэгмен был охвачен радостным спортивным волнением.
— Ну что ж, — потер он руки и улыбнулся. — Пора дать чемпионам соответствующие инструкции. Эта честь, Боунс, представлена тебе. Не возражаешь?
—Да, да… Инструкции, — очнулась женщина от своих мыслей. — Первый тур…
Она подошла к камину.
— Первый тур проверит вашу смекалку, — принялась за объяснения Амелия. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных обстоятельствах. Первый тур состоится двадцать четвертого ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учителей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чемпиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это все, Альбус? — повернулась она к Дамблдору.
Тот кивнул.
Рогозина глядела на бледного сына, который уже хорошо понимал, что все, от Турнира и участия на нем не отвертишься…
— Неужто ничего нельзя сделать? Абсолютно… ничего? — жалобно проговорила Рогозина, с полным отчаянием глядя на Боунс. Все уже ушли, благо было очень поздно, да и еще эти выборы четырех чемпионов вместо трех…
— Сожалею, Галина Николаевна. Я бы могла вам лгать, но нет, не буду. Славе придется участвовать… — развела руками Боунс. Это происходило уже после того как все — и судьи и участники с директорами школ-соперниц удалились. — Найти бы того, кто тебе так удружил… Вячеслав, есть мысли, кто это?
— Даже не представляю… — покачал головой Вячеслав. — Не ведаю, чтобы у меня были такие враги. Хотя пару знаю…
Судя по всему, как скрестились серо-стальные и зеленые глаза, мать и сын друг друга хорошо поняли.
Позади раздалось знакомое шарканье, и перед ними всеми предстал Аластор Грюм собственной персоной.
— Аластор?
— Амели, я ему помогу. Мне плевать на правила. Ты же знаешь, — криво улыбнулся мужчина. — Очень рад знакомству с вами, Галина Николаевна, я столько о вас слышал… — сказал он по-русски.
Женщина чуть с удивлением рассматривала легендарного мужчину…
(Неделю назад после получения письма из Англии. ФЭС.)
– … Галь? Чего читаешь? — спросил Майский, когда они с начальницей, плюс Тихонов и Круглов, встретились в буфете.
— Корреспонденцию из Англии. — Рогозина с интересом вчитывалась в рукописные строчки, держа на весу фэсовскую кружку. — В этот раз письмо интереснее, чем прочие. У них преподаватель появился такой… Своеобразный. — Она сделала глоток.
— А по какому предмету? — поинтересовался Сергей, и тут Рогозина поняла, что попала… Впрочем, она тут же придумала…
— Военная подготовка. Некий Аластор Грюм…
— Тот самый?! — восхитился к полной неожиданности всех
присутствующих Майский. — Офицер-легенда SAS?— Ты его знаешь? — чуть удивился Круглов.
— У нас о нем яркие байки ходили по отряду… До сих пор ходят. Стальной мужик… — Отозвался Майский с уважением. — пусть и играет за «другую команду». Кучу преступников переловил-пересажал, был командиром английской разведки… Мастер допросов, как и ты, Галь… У него даже есть особая тактика, и его люди тренировались по его специально разработанным лично им упражнениям… — тут он остановился, и глотнул жидкость из своей кружки. — Закон чтит и уважает… Куча медалей и орденов за военные операции. Многие есть и описаны в обычных учебниках… И он ведет военную подготовку у юношей? Везет Славке, Галь. Я б и сам не отказался побыть у него в учениках… У него есть, чему реально поучиться…
— Он не только преподает подготовку, но взял его… как бы на дополнительные занятия… Вячеслава он будь здоров как гоняет. Сын написал, что они едва дышать на его «тренировках» успевают…
— Твой Славка приедет, и я его тщательнейшим образом расспрошу о комплексе упражнений, — быстро проговорил Майский. — Безумно интересно, чем отличаются от наших…
— Ладно, мы все откушали, — заметила начальница, — возвращаемся к нашим убиенным…
— Вы — Аластор Грюм? — спросила она, впрочем не сильно в этом нуждаясь. Шрамы, короткие седые волосы, искусственный глаз и нога много сказали ей.
— Конечно… Пойдемте, поболтаем с глазу на глаз? — махнул он ей рукой.
Они вместе отошли в угол комнаты.
— В вашем сыне есть то, чего я не видел уже очень давно. Он — сильный лидер, умный… Способный на многое молодой человек. Он напоминает мне меня в этом возрасте… Но ему нужно показать путь, помочь… У меня помощи не было, и вот и результат, — он показал на свою шипастую ногу, — я ему помогу… Просто так, — заметил он как женщина уже хотела открыть рот, чтобы возразить. — У меня нет детей, и поэтому этакое «опекунство» и возможность передать свой опыт — бесценно… Особенно ему, — кивнул он на Вячеслава, с которым сейчас беседовала Амелия Боунс. — Я позабочусь о нем. Слово английского офицера, если для вас это что-то значит…
— Спасибо, — улыбнулась ему женщина. — конечно значит… Я вам верю.
— Хоть мы и по разные стороны баррикад, но занимаемся одним и тем же, и хотим, наверняка, одного и того же…
— Вероятно, да…
Рогозиной не требовалось даже проводить свой «анализ». Военный, офицер, часто бывал в переделках, человек слова и дела. Опытный боец, стратег, умный мужчина… Даже его уродство трактовалось по-разному: он словно бы говорил, что жизнь и ситуации в жизни бывают самые разные. Шрамы (наверняка он просто не хочет их сводить) -наверняка они ему служат как напоминание. Ей приходилось видеть таких людей, и Грюм вызвал в ней чистой воды профессиональный интерес.
— Рад был с вами познакомиться, Галина Николаевна, — склонил голову мужчина. — Я думаю, нам всем пора расходиться…
Но едва он открыл дверь, как их всех окружили друзья Вячеслава.
Все: Гермиона, Джинни, Невилл, Полумна, даже Боунс-младшая были здесь.
— Галина Николаевна, — затараторила Грэйнджер, — мы не верим в то, что Вячеслав опустил свое имя в Кубок Огня! Мало того, мы ему так «удружить» тоже не могли, да и не стали бы…
Вячеслав устало улыбнулся. Было очень приятно осознавать, что он не был один со своей бедой.