Ищи меня в отражениях
Шрифт:
Вдруг она заплутала в своем загадочном мире и никогда уже не найдет выхода? Когда я был совсем маленьким и жил в другом городе, нашу группу водили в луна-парк, и там был лабиринт. Мы тогда с мальчишками бегали от зеркала к зеркалу, корчили рожи и смеялись друг над другом. В том лабиринте трудно было потеряться. Но в какую-то минуту мне стало не по себе. Я увидел себя, размноженного в сотни раз, отражающимся в бесконечность. Мне показалось, что это уже не я, а какой-то другой мальчик стоит там и строго наблюдает за всем происходящим. И этот кто-то живет и действует независимо, по своим правилам. Мне стало жутко от мысли, что тот мальчик, смотрящий издалека,
Но что если Надя уже давно вернулась в свое тело? Нужно немедленно узнать. Я направился к вахте, где стоял общий телефон. Трубку подняла Надина мама.
– Здравствуйте...
– с запинкой начал я.
– Тимофей!
– радостно воскликнула она.
– Здравствуй! Как хорошо, что ты позвонил. Мы ведь не знаем твоего номера. Тимофей, ты извини нас, пожалуйста. В прошлый раз я была немного не в себе... Меня сейчас легко расстроить. Ты понимаешь... И это зеркало, ну кому оно могло понадобиться. В общем, я надеюсь, что мы не обидели тебя.
– Ну что вы! На самом деле, это вы меня простите.
– Нет-нет, тебе не за что извиняться! Ты приедешь ещё навестить Надю?
Значит, ничего не изменилось.
– Конечно, я приеду.
– Спасибо тебе. Ты очень нам помогаешь.
Мы поболтали еще пару минут, обменялись новогодними поздравлениями и распрощались.
И что дальше? Где носит эту глупую девчонку?
Я вернулся в комнату и начал ходить кругами. Зеркало, про которое все время твердят Надины родители... Уверен, это какое-то очень важное зеркало. Но в чем его уникальность? Ведь Надя сказала, что она может проникнуть в любое. Что же особенного в этом конкретном зеркале? Такого особенного, что Надина мама рыдала, как на похоронах, когда его украли.
– Ну, куда ты пропала?!
– выкрикнул я, обращаясь к пустому зеркалу над умывальником. Во мне кипела злость.
– С кем ты разговариваешь?
В комнату вошли Игорь и Кирилл - мои соседи. Они были младше на два года и обычно особого интереса ко мне не проявляли.
– Чего вам, мелюзга?
– спросил я с презрением.
– Чеконушка с погремушкой, - поворчал Игорь, подхватил с тумбочки книжку и плюхнулся на свою кровать.
В комнате повисла неприятная тишина, и я решил сбежать. Я натянул двое штанов, две кофты, шарф до ушей. Перебрав в голове ближайшие магазины и выбрав цель, я выскользнул из комнаты. Стоило открыть дверь, как глаза заслезились, а в носу защипало. Я прижал варежки ко рту и побежал в сторону Большого проспекта.
Глава 21
Закончились зимние каникулы, началась школа.
Как обычно, по пути я встречал Воробья, и дорога казалась не такой скучной. Как всегда я попытался направить разговор в нужное мне русло.
– И что, все это время ты не встречал Вику?
– Не надо мне про Вику.
– Не надо про Вику?! Ты не заболел?
Вот черт! Похоже, Вика уже не актуальна. Странно, ведь я все еще чувствую, что он влюблен. В кого тогда?
– Нет, - ответил он сухо.
– Я выздоровел.
– Не, Воробей, что-то ты темнишь.
Ошибиться невозможно. Он влюблен, как никогда раньше! Я остановился, дернул его за рукав и посмотрел прямо в глаза.
– Выкладывай, - потребовал я.
– Давай потом. Я не могу сейчас о ней говорить... это... в общем, потом.
Не, друг, так не пойдет.
– Кто!?
– Ну, вот представь себе, что есть у тебя любимый велосипед. Он
тебе нравится, и ты им доволен. Но однажды тебе дарят новый, с десятью скоростями и всеми причиндалами...– Ты сейчас вообще о чём?
– Ну... Помнишь девчонку из кафе?
– О-оо, я так и знал!.
– Все-то он знает...
– Дружище, ты просто молодец!
Не знаю, почему я так воодушевился. Ведь это мне совсем невыгодно: Вика рядом каждый день, а он втрескался в кого-то на стороне. Но я был счастлив за него. Я чувствовал, насколько он захвачен своей любовью.
– И когда только ты успел?
– Тогда же и успел. Попросил номер телефона, она дала. На следующий день позвонил, встретились... Ну и вот, делов-то.
– Нифига себе, как у него все просто! Ты прямо сердцеед!
– Да я подумал, чего я теряю? Она мне и не особо понравилась... тогда. Если бы не ты, я и внимания не обратил бы.
– Ну, а сейчас что?
– Она классная! Самая классная из всех, кого я знаю.
Сашка глубоко вздохнул и покраснел. Вокруг него забурлила, заискрилась энергия. Она шла потоками из солнечного сплетения, из глаз и затылка. Я чуть язык не проглотил. Удержаться было невозможно. Я потянул энергию и забрал немного себе. Сашка задышал ровнее и продолжил:
– С ней как-то просто все... Когда я что-то рассказываю, она слушает, не перебивает и не говорит, что это ерунда, и неинтересно. С ней вообще о чем угодно можно поговорить и не бояться показаться идиотом. Если мы идем в кафе, она не заказывает все самое дорогое, лишь бы только у меня не хватило денег, и можно было поиздеваться.
– Это ты ее сейчас с Викой сравниваешь?
– Ну да... Больше-то не с кем. Но она настолько другая... Я даже и не думал, что такие бывают! Я думал, они все одинаковые: сами не знают, чего хотят, и постоянно что-то требуют. А эта ничего не требует, не говорит, каким я должен быть или не должен. И она радуется, все время чему-то радуется! Бродячего кота встретит - радуется, снег пошел - радуется, я позвоню и прямо чувствую, как она в трубку мне улыбается. Какая-то необыкновенная!
– Тебя послушать, так да.
А мне опять Надя вспомнилась. Она тоже снегу радовалась. Где она сейчас?
– Ко мне тут Вика на днях заходила, - продолжал Сашка.
– Вика? К тебе?
– Да, бывает у нее такое. Иногда по полгода со мной не разговаривает, а потом придет, как ни в чем не бывало, и начинает заливать про то, какая она несчастная, и вокруг одни придурки, про то, что папочка за нее уже все решил, и как ей жить и кем быть. Все в таком духе. А я сочувствовать должен, понимаешь? В этот раз у нее очередной приступ жалости к себе случился. Мать укатила на курорт за границу и с собой не взяла. Отец чего-то там не купил. А я сижу, слушаю этот бред и думаю: "Как ты достала меня своим нытьем, стерва!" Выпроводил ее, она расплакалась в дверях. А мне, вот хоть ты тресни, вообще не жаль. А раньше ведь мог сидеть и часами слушать... Какой же я был кретин!
– Да нет, совсем ты не кретин.
– Еще какой!
– Кретины никогда не думают, что они кретины.
Сашка только пожал плечами.
– Да забудь ты про нее! Ну, а с Лесей вы уже?...
– Что?
– Ну что, что... Целовались вы уже?
Сашка выдохнул и опять покраснел.
– Почти.
– Это как?
– В щеку.
– Да это никак! И че ты тупишь?
Сашка засопел.
– Да боюсь я... боюсь испортить все.
– Ты ей нравишься или как?
– Вроде да...