Иштаран. Начало

Можно резать морду отца-медведя, можно матери-рыси. — Над дверьми дома как раз висела плашка с узором, в котором угадывалась кошачья морда. В качестве иллюстрации своих слов Мара окунула палец в остатки меда с ужина и схематично выводила узоры на столешнице. — Можно с дедом-солнышко или бабкой-луной. Но самый действенный оберег от мертвых — с ликом смерти.

Она начертила медом пустой круг.

— С него и начнем? — спросил я.

— С него и начнем.

Она взяла в руки чурбак и начала резать по окружности, тихонько затянув песню. Я окликнул ее, чтобы расспросить подробнее, как резать, но она не отреагировала. Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру.

Сбоку от меня раздался внезапный звук — я чуть не подпрыгнул от испуга, но это был всего лишь дед, который скрипуче вторил песни внучки (хотя, судя по тому, как плохо он выглядел, Мара могла приходиться ему и гораздо более дальней родственницей). Я резал бороздку у края спила. Медитативное занятие мне даже нравилось. Я тоже запел, тем более слова были незамысловатые и повторялись раз за разом, как ведические мантры.

Я подглядел, как режет оберег Мара. Она вырезала два концентрических кольца и заполняла его простым треугольным узором. Я поначалу решил скопировать его, но вспомнил, что все прочие обереги на хуторе имели каждый свою окантовку. Поэтому решил соригинальничать и изобразил трехчастные зигзаги, расходящиеся радиально. А потом решил добавить еще одно кольцо внутри и заполнил его простеньким руническим мотивом, который повторялся от менгира к менгиру и здесь, на севере, и в Чернолесье. Мара уже давно закончила работу, вырезав широкое кольцо смерти во внутреннем пространстве, но терпеливо ждала, пока я закончу, продолжая петь.

Целый час прошел незаметно. Наконец, я сдунул последнюю стружку с чурбака и замолчал. Замолчали и девушка со стариком. Мара взяли мой оберег и несколько секунд изучала с бесстрастным выражением, после чего передала его в руки старика.

— Погляди, дедушка, что наш гость нарезал.

Старик слепо нашарил дрожащими руками чурбак и положил перед собой. Сухими пальцами он пробежал по кольцам узора. Сначала быстро, а потом не спеша. Наконец, он улыбнулся и кивнул.

Задание «Оберег» выполнено. Вы получаете 3000 опыта.

Вы получаете 5 ранг навыка Создание артефактов.

— Не ошиблась я в тебе, Филин. И правда, чуешь ты дерево. Сто лет твой оберег у нас простоит.

Я понял, что наткнулся на золотую жилу.

— А скажи-ка, Мара, такими оберегами, небось, можно и нежить прогонять.

— Так для того оно и нужно.

Северянка предлагает Вам выучить заклинание Изгнание нежити (предмет), Некромантия.

Следующие несколько вечеров я провел, вырезая себе обереги. Мара показала, где добыть орешника для моих экзерсисов, так что недостатка в материалах у меня не было. Я сделал десяток плашек со знаком смерти и пошел на погост, где опробовал их на вернувшихся гулях. Опытным путем я выяснил, что обереги можно использовать как при произнесении заклинания, так и сами по себе. Прижатые к ладони при касте изгнания, они немного увеличивали урон и на целых три секунды станили нежить. А при прикосновении наносили мертвякам прямой урон, а ко всему прочему, положенные на землю, не давали пройти в некотором радиусе. Правда, от использования быстро чернели и приходили в негодность, так что весь заготовленный десяток кончился очень скоро. Видимо, их долговечность зависела от дерева исходника и типа резьбы.

Очистив погост, я занялся тем, что ходил от менгира к менгиру и делал на позаимствованном у хозяев писем материале (то ли бересте, то ли пергаменте) зарисовки всех возможных комбинаций узоров.

Видимо, так и прокачивается магия в Нитях судьбы — добывается по крупинке. Потому и добираются до вершин мастерства единицы. И я рассчитывал стать одним из них. Во мне загорелся азарт исследования, проснулся дремлющей хардкорщик, желающий победить, что называется, решить игру.

На следующий день я до обеда просматривал сделанные накануне рисунки и выделил семь основных мотивов, повторяющихся на менгирах. Вычленив их, я до конца дня резал кругляшки из двух узорных колец со всеми возможными комбинациями — вышло больше двадцати штук.

По наводке хуторян на следующий день разыскал чащобу, в которой спавнились явно похожие на классических зомби умертвия, которых, в отличие от гулей на погосте, можно было выдергивать по одному. Целый день я провел в бросании кругляшков в несчастных мертвяков, следя за логом и таймингом, пока не выяснил самые эффективные комбинации: с чистым максимальным уроном, с пятисекундным станом и золотую середину — почти предельный урон с двумя секундами заморозки.

Вернулся на хутор я довольный, как слон. Не омрачали мое существование даже мысли о том, что к выполнению квеста мои новые знания меня не приблизили ни на шаг.

— Мара, а о чем песни, что вы поете?

Я сидел за столом и, напевая вполголоса местную песню, резал себе обереги про запас, а она наблюдала, подперев щеку рукой. Я решил забить ими инвентарь под завязку, выкинув барахло, добытое у гоблинов.

Местные аборигены хоть и относились ко мне уже вполне дружелюбно, но на контакт шла только девушка. Одни и те же слова повторялись во всем, связанным с некромантией, с завидной регулярностью: в заклинаниях, в песнях хуторян, в узорах на мегалитах — если они были буквами или иероглифами старого языка. Так что я решил проверить свою теорию о том, что северный язык как-то связан с прокачкой некромантии.

— Про воду и солнце. Про звезды и луну. Про молодость и старость. Про жизнь и смерть.

Понятно, короче, всякие языческие мотивы.

— А что значат отдельные слова? Вот, к примеру, заговор от мертвых: «Иштару тара». Ты назвала меня «Иштаран» при встрече. Получается, «Тара»- смерть?

— Наверное, — пожала плечами девушка. — Все уже давно забыли, что значат слова старого языка.

— Тара! — вдруг каркнули у меня над ухом. — Лара!

Старик выскочил из своего угла и размахивал руками. Хозяйка с дочкой поспешили успокоить его и усадить на место. Но я уже понял, на что намекали разработчики.

— Ларана, — обратился я к хозяйке, — позволь поговорить с дедушкой. Обещаю его не волновать лишнего.

Женщина смерила меня взглядом, но кивнула утвердительно.

Что же, вот вам и элементы паззл-квеста.

Я сел на корточки перед стариком. Слепой взгляд был направлен поверх моего плеча. Я взял его за костлявую руку.

— Иштаран, — проскрипел он.

— Иштаран, — подтвердил я.

— Дун сава ларани. Дун нади аш дейчи.

Ниче не понятно, но очень интересно. Я растерялся. Думал, все это будет намного проще.

— Мулаэ? — наугад произнес я слово из заклинания оживления.

— Нун мулаэ! Мулаэаш! — заволновался дед. мара.

— Мара, мара, — поспешил я погладить его по руке, вспомнив, как представилась мне девушка. — Нон мулаэ.

Кажется, сработало.

— Мулаэаш. Марати иштари.

— Чего? Маради иштару?

— Ма-ра-ти иш-та-ри, — раздельно и внятно произнес старик.

— Марати иштари, — повторил я.

— Мулаэаш.

Дед улыбнулся и закивал, а в следующую секунду обмяк, его глаза остекленели, и он осел у меня на руках.

Я даже не сразу понял, что произошло.

— Мара тари, — произнес хозяин за моей спиной.

Все домочадцы восприняли смерть старика бесстрастно, куда спокойнее, чем я сам. Вот это твист, вот это поворот! Значит, старый некромант передал мне мудрость и помер у меня на руках по всем законам жанра. Проникшись моментом, я произнес:

— Мара тари, иштаран.

Девушка завела прощальную песню.

Уж не знаю, как прокачивается магия других школ, но с некромантией было как-то уж слишком сложно. Но интересно. К тому же за такие страдания наверняка положена большая отдача.