Искатель, 1998 №7

— Детектив? — Женщина окинула Натаниэля удивленно-оценивающим взглядом.

— А это — менеджер нашей компании Белла Яновски, — сказал Левински. — В настоящее время — моя правая рука.

— Очень приятно.

— Мне тоже, детектив Розовски. — Она еще раз улыбнулась и обратилась к Моше: — Так ты мне дашь машину?

Левински достал из кармана ключи и молча протянул их красавице. Та мгновенно исчезла, испарилась, оставив после себя всепроникающий неземной аромат.

— Аромат небесных трав… — пробормотал Розовски.

— Да нет, — невозмутимо сообщил Левински. — Какие-то французские духи. По-моему, не очень дорогие.

— Вы не романтик, — заявил Натаниэль.

— Как это — не романтик? — Моше Левински вдруг не на шутку обиделся. — А кто, кроме романтика, во-первых, приедет в Израиль, а во-вторых, начнет заниматься здесь бизнесом? Разве вы не знаете, что бизнес — истинно еврейская романтика?

— Действительно, — Розовски рассмеялся. — Кто, вы сказали, эта дама?

— Менеджер компании, — повторил Левински. — Белла Яновски… Так что вы еще хотели спросить?

— Вы что-то сказали насчет правой руки.

— Да, она сейчас выполняет ту работу, которую при жизни Розенфельда выполнял я. А что?

— Нет, ничего… Пожалуй, у меня все, — Натаниэль поднялся. — Простите, что занял столько времени. И, надеюсь, если у меня вновь появятся вопросы, вы не откажетесь ответить на них так же исчерпывающе.

Левински неопределенно пожал плечами: мол, там видно будет. Вероятно, ему не очень понравилось восхищенное внимание, выраженное детективом по отношению к менеджеру компании.

— До свидания, Моше, — сказал Натаниэль. — Желаю вам благополучно выпутаться из этой истории. И, конечно же, сохранить весь свой еврейский романтизм. По возможности, в денежном измерении.

Когда Натаниэль уже открывал дверь, Моше Левински остановил его:

— Вернитесь.

Розовски с удивлением посмотрел на него.

— Вернитесь и сядьте, прошу вас, — сказал Левински.

Натаниэль подчинился.

— Теперь, когда я ответил на ваши вопросы, не могли бы и вы ответить на мои?

— Пожалуйста, спрашивайте.

Левински поднялся с места и сделал несколько шагов в направлении огромного — во всю ширину стены — окна из поляризованного стекла. Розовски отметил, что походка его была столь же размеренной и, если можно так выразиться, бесцветной, как и голос. Остановившись у окна, он произнес — без всякого удивления или раздражения:

— Мне известно, что руководство страховой компании «Байт ле-Ам» прекратило следствие после смерти…

— После убийства, — вставил Натаниэль негромко.

— Что? — Моше Левински отвернулся от окна и вопросительно посмотрел на детектива.

— После убийства, а не после смерти, — повторил Розовски.

— Да, конечно, после убийства. После убийства Галины Соколовой они решили прекратить расследование. С их точки зрения, в этом не было смысла. Поскольку их бредовая теория об участии Галины в убийстве собственного мужа…

— Вы тоже слышали об этом?

— Слышал. Чтобы предположить такое, нужно было вообще не знать ни ее, ни его, ни их отношений.

— Они ведь были в разводе? — полуутвердительно заметил Розовски.

— Думаю, вы уже успели установить, что развод, на самом деле, был фиктивным. Иначе Лева… то есть, Ари не выехал бы в Израиль. Это ведь было в советские времена, не забывайте.

— Да, я знаю.

— Ну вот, я хотел сказать, что «Байт ле-Ам» больше не хочет платить деньги за частное расследование. Зачем им это? Они утратили к этому интерес. Теперь им важнее тратить деньги на опытных адвокатов. А убийство — пусть им занимается полиция. Верно?

— Верно.

— Разве они успели передумать?

— Нет, они не передумали.

— Тем не менее вы продолжаете заниматься этим делом. Почему? Натаниэль вздохнул.

— Боже мой, — сказал он. — Сколько раз за сегодня мне довелось услышать этот вопрос.

— И что же вы отвечали?

— Что приходило в голову, — Натаниэль усмехнулся и развел руками. — Наверное, я не совсем типичный сыщик.

— А что вам пришло в голову сейчас?

Розовски пожал плечами.

— Ну, скажем так: я тоже романтик. Я считаю романтичным довести дело до конца и наказать убийцу. И мне позиция «Байт ле-Ам» кажется совсем не романтичной.

— Но вы, как мне кажется, не настолько романтичны, чтобы работать бесплатно?

— Да, это верно, — Розовски улыбнулся. — Но, видите ли, мое детство прошло в Советском Союзе в те времена, когда там очень любили словосочетание «общественно-полезный труд». Не исключено, что подобные вещи у меня уже на уровне подсознания. Или инстинкта.

Левински вернулся за стол, опустил голову.

— Скажите, — спросил он, не глядя на детектива, — вам удалось установить хоть что-нибудь?

— Ну… как вам сказать. Если честно, я думаю — да, удалось, — ответил Натаниэль.

— И вы можете рассказать мне об этом? — спросил Левински, по-прежнему глядя в сторону.

— Отчего же… Мне, кажется, удалось правильно сформулировать несколько вопросов.

Моше поднял голову и удивленно посмотрел на Розовски.

— И это все? — спросил он.

— Вот типичная реакция обывателя — извините, Моше, я не в обиду… Поверьте, это не так мало — правильно сформулированный вопрос, — серьезно заметил Натаниэль. — Один мой знакомый занимается компьютерным анализом Торы. Он утверждает, что Тора содержит ответы на все, абсолютно все вопросы. Беда в том, что мы не знаем, как именно следует спрашивать.

— Да, — задумчиво произнес Левински. — Пожалуй, вы правы. Это убедительно. Сейчас я начинаю думать, что это даже убедительнее, чем если бы вы мне изложили какую-нибудь версию. Я вам верю. Хорошо. — Он извлек из кармана чековую книжку, быстро выписал чек и протянул его Натаниэлю. — Этого хватит?

Розовски принял чек, не сразу сообразив, что, собственно, происходит.

— Что это? — спросил он.

— Чек, как видите. На десять тысяч шекелей. — Моше поднялся.

— Да, но я не понимаю, что вам нужно.