Искатель, 1998 №7

— Но вы говорите, я проговорился дважды. Когда же вторично?

— Я спросил, были ли вы знакомы с Шмуэлем Бройдером, — Натаниэль покосился на Хану. — А вы ответили: «Да, еще по Москве». Правда, я обратил внимание на эти ваши слова не сразу. Но, как только стало известно, что настоящий Бройдер исчез по меньшей мере два года назад, когда стало известно настоящее имя человека, застреленного в машине на мосту, когда, наконец, мы узнали, что именно по вашему приглашению прибыли в страну Александр Ведерников с супругой… Собственно, только после этого мне стала окончательно ясна ваша роль в деле с финансовой компанией «Ари»… — Натаниэль замолчал. Потом добавил: — Должен сделать вам комплимент, Моше. Вы избрали очень удачную тактику. Сами подбрасывали против себя улики — и тут же их опровергали. Револьвер ваш, но вы заявили о его пропаже официально, задолго до преступления. Вы приходили к Галине в отель, но покинули ее до времени, когда, по мнению полиции, было совершено убийство. После смерти Розенфельда вы становитесь во главе компании, но никаких выгод это перемещение принести не может, поскольку «Интер» на грани банкротства. И, в довершение ко всему, сами готовы оплатить дополнительное расследование обстоятельств гибели бывшего шефа. Психологически такой метод рискован, но действенен. А для чего вам понадобилось подставлять Беллу Яновски?

— Полиция рано или поздно узнала бы, что в деле замешана женщина, — ответил Левински. — Бросая тень на Яновски, я уводил следствие от Ханы… или, если хотите, Анны Ведерниковой, — Левински-немного помрачнел. — Да, — сказал он. — Впредь надо быть внимательнее. Черт принес сюда этого пейсатого американца… Впрочем, неважно, все это уже в прошлом. Вы неплохо поработали, Натаниэль, молодец. Я хочу сделать вам деловое предложение.

— Спасибо за комплимент, — Розовски усмехнулся. — Весь внимание.

— Вы передаете мне тот документ, о котором упоминали только что, перед моим приходом. И я отпускаю вас. Целым и невредимым.

— А гарантии? — спросил Натаниэль.

— Сами посудите, — Левински улыбнулся. — Я лично никаких убийств не совершал. Даже этот ваш Гольдберг не может меня обвинить в них. Он меня вообще не знает…

— Знает.

— Откуда?

— Но вы ведь встречались.

Моше немного подумал.

— Не думаю, что он вспомнит. Если ему, конечно, не напомнят.

— А если напомнят?

— Вы? — Левински усмехнулся. — Вряд ли. Если вы отдадите документы мне, то станете моим сообщником и не станете этого делать. А если не отдадите — то просто не сможете, — он выразительно посмотрел на револьвер.

— Да, — сказал Розовски. — Вы правы.

Левински удовлетворенно кивнул.

— Ну вот. Получив от вас документ, я буду полностью огражден. Ведь ваши слова — это психология, не более того. Знакомство с Бройде-ром? Ерунда, не было этого знакомства. Ну, приходил в контору такой человек. Вы больше не будете опасны для меня. Правда, вам придется провести около суток в этой квартире. Согласитесь, это не то же самое, что получить пулю.

— Собираетесь за границу? — спросил Натаниэль.

— Неважно. Итак?

— Я должен подумать, — ответил Розовски. И, повернувшись к Хане, не проронившей за все это время ни слова, попросил: — Вы не могли бы сварить мне кофе? Все-таки я у вас в гостях.

Она кивнула и прошла на кухню.

— И мне тоже! — крикнул вдогонку Левински. — Без молока и без сахара.

— Моше, — сказал Розовски. — Допустим, я отдам вам документ. И допустим даже, что в этом случае я окажусь обезоруженным и, следовательно, для вас безопасным. Но ведь кроме меня есть и еще свидетели.

— Кто? — Лицо Левински приобрело настороженное выражение.

— Наша очаровательная хозяйка, — лениво произнес Розовски. — Собственно, полиция уже установила ее личность. Поэтому, я думаю, в отличие от вас, ей не так легко будет покинуть страну. И, кроме того, эти кассеты, — он кивнул на стол, где все еще лежали диктофон и три кассеты, — сами понимаете — это копии.

— А оригиналы? — быстро спросил Левински.

— В моем офисе, в сейфе, — сказал Розовски. — И получить их без меня вам будет нелегко. Во всяком случае, это займет очень много времени.

— А документ? — спросил Моше. — Кстати, что за документ? И где вы его нашли все-таки?

— В портрете, — ответил Розовски. — В портрете Ари Розенфельда, привезенном Галиной.

— Ч-черт, — Моше озадаченно посмотрел на сыщика. — Я же видел его, в номере… Ай-я-яй… И что это было?

— Список учредителей компании «Ари» с российской стороны.

— Н-да… — Моше сделался мрачен. — Я был прав. Он все-таки начал копать…

— Начал. — Натаниэль кивнул. — Поэтому к первому списку был приписан и второй.

— Естественно, — Моше покачал головой. — Вот видите, Натаниэль, у нас просто не было другого выхода. Где сейчас этот документ?

— Там же, где и оригиналы кассет, в моем сейфе. Я вовсе не собирался предъявлять его нашей хозяйке. Ей он ни к чему.

Левински немного подумал, потом спросил Натаниэля:

— Кто сейчас в вашем офисе?

— Мой помощник, Алекс Маркин.

— Хорошо, — решительно сказал Моше. — Подойдите к телефону. Позвоните ему, пусть привезет документ сюда. И оригинальные кассеты тоже. И без шуток, Натаниэль, у меня мало шансов, но у вас и того меньше, — добавил он с угрозою в голосе.

Розовски неторопливо поднялся, подошел к телефону. Левински с револьвером тотчас встал у него за спиной.

— Моше, не давите мне на лопатку, — сердито заметил Розовски. — В конце концов, вы попадете и с одного метра. Что за киношные выходки?

— Звоните, — Левински подтолкнул его револьвером.

Натаниэль набрал номер агентства.

— Офра? Позови Алекса… Привет, Алекс. Послушай, мне срочно нужны кое-какие документы. Они лежат в сейфе, возьми ключи у Офры. Там должен быть конверт из плотной бумаги, на нем написано «Розенфельд»… Нашел? Очень хорошо. Возьми его и три диктофонные кассеты. Да, они лежат там же. И привези их ко мне. Где я нахожусь? — Натаниэль оглянулся на Левински, напряженно слушавшего разговор. Моше кивнул, и Натаниэль сказал: — Запиши адрес: улица Шаараим, тринадцать, квартира двадцать три. Все, жду. — Он положил трубку и снова повернулся к Левински. — Что дальше?

— Сядьте на место. Что, ваш помощник не знает, где и зачем вы сейчас находитесь?

— Мы с утра не виделись, — неохотно ответил Натаниэль. — Кроме того, это расследование я проводил в основном самостоятельно. У него хватало других забот.

— Понятно… — Брови Левински сошлись у переносицы. Чувствовалось, что мысли его уже далеко от агентства «Натаниэль». — В конце концов, все нити сходятся к одному человеку, — произнес он задумчиво. — Если документ будет у меня… И если этот человек не сможет дать показания…

— Меня вы в расчет не принимаете? — полюбопытствовал Розовски нейтрально.

— Вас? А что вы сможете сделать? — Левински усмехнулся. — У вас масса комплексов, Натан, вам нельзя было выбирать профессию частного сыщика. Вы самолюбивы, вы не захотите признаться в поражении. Следовательно, будете молчать…

Вошла Хана с подносом, на котором стояли чашки и высокая узкогорлая джезва. Когда она наклонилась над столиком, поднос дрогнул, и кипящий кофе из джезвы пролился точно на руки Левински.