Искательница бед и приключений

– Господа, настало время обсудить наши дальнейшие планы, – начал он проникновенным баском.

– Наши? – эхом откликнулся Иверс.

– Именно. Теперь изучение подземного города – наше совместное предприятие, Габриэль. Ведь если бы не мое вмешательство...

– За которое мы тебе весьма благодарны, – Иверс издевательски поклонился.

Я послала ему полный упрека взгляд. Профессор и правда вел себя как обиженный подросток. В ответ Иверс крепко стиснул челюсти и ершистости не утратил.

– Итак, что мы имеем на данный момент... – Мидас вернул бокал на стол, достал и пролистал блокнот. – Одиссей Лилль упрятан в частную клинику, где доктора не разглашают информацию о пациентах. Контрабандистов мой поверенный навестил в тюрьме и подсказал им, что в их интересах не болтать лишнего. Он пообещал им снисходительный суд, если они станут с нами сотрудничать.

– Сотрудничать?! О каком сотрудничестве идет речь, Мидас? – Иверс уже не на шутку кипел.

– Нам стоит ограничить распространение слухов о подземном городе, Габриэль, – Мидас глянул на друга с упреком. – Именно поэтому я также переговорил с редакторами местных газет. Немало потратился на их молчание. Непосредственных же участников и свидетелей экспедиции я попрошу подписать договор о неразглашении.

Мидас выудил из пачку заполненных мелким текстом листов, потянулся и передал каждому экземпляр договора.

Иверс свой даже читать не стал – смял в кулаке и бросил в корзину.

– С Абеле Молинаро я тоже все улажу. Мы с ним оба дельцы, вращаемся в одной сфере и придем к пониманию, – закончил Мидас.

– И к чему все это? – сквозь зубы процедил Иверс.

– К тому, мой дорогой друг, что наши с тобой усилия должны вознаграждаться. Мы первыми исследуем город. Часть найденных сокровищ, разумеется, передадим государству. Что-то заберет мой музей и Молинаро. А остальное… с избытком покроет наши расходы.

– Собираешься продавать найденное на черном рынке? – рубанул Габриэль. – Я уже слышал подобные речи от Муллима. Но удивлен услышать это от тебя, Мидас.

– Не стоит приравнивать меня к какому-то контрабандисту, – поморщился Мидас. – Куда больше золота меня интересует найденный артефакт, Небесный Странник. Камень, способный фокусировать направление эфирных потоков и усиливать сверхъестественный дар человека. Ты понимаешь, какие возможности он нам открывает? Академия Секретных дел и военное ведомство охотно сотрудничают с частными лицами. А если эти лица еще и имеют вес в ученом мире...

Мидас многозначительно поиграл бровями.

– Есть еще вариант. Некий господин с непростой репутацией также заинтересован в нашей находке. Он обладает огромной властью в теневом мире, но он платит наличными, а его расположение стоит еще больше. Не буду называть его имени, поскольку оно никому не известно. Журналисты прозвали его Химерасом, человеком со ста лицами.

– Ты предлагаешь грязную сделку, Мидас, – парировал Иверс с ледяным спокойствием – от которого мурашки побежали по спине.

Я же захлебнулась возмущением, когда поняла, к чему ведет Зильбер. Он вознамерился наложить лапы на наше открытие – чтобы набить карман и получить безграничное влияние.

– Выбирай слова, мой друг! – Зильбер погрозил пальцем Габриэлю. – Слушай, я тебя не понимаю. Считаешь меня жадным дельцом? Но ты разве другой? Ты действовал втихаря. Почему? Что двигало тобой, как не жадность? Жадность добыть славу, знания, первенство! Ты все это получишь – да еще и солидную сумму в придачу.

– Ты совершенно меня не понимаешь, Мидас, – Иверс скрестил руки на груди. – Я держал экспедицию втайне именно потому что не хотел, чтобы на меня давили. Не желал заключать сделки ни с правительством, ни с мутными типами с манией величия. Я за честную игру. Научные открытия не должны никому давать преимущества. Знания принадлежат всем.

– Какая банальность, – фыркнул Мидас. – Не к лицу профессору лепетать детские глупости.

Иверс в кои-то веки не поддался на провокацию.

– Я захватил с собой из пещеры осколки священного камня и сегодня утром разослал их на кафедры, – невозмутимо закончил он. – А также отправил краткий отчет об экспедиции доверенному репортеру. Он получил от меня инструкции и будет им следовать. Больше никакой тайны нет, Мидас. К черту твои сделки.

Мидас не привык получать отказ, да еще выраженный таким грубым тоном.

Он вскочил на ноги, сжал кулаки и набычился. От его учтивости и следа не осталось: он побагровел, одутловатое лицо превратилось в маску ярости.

– Да как ты посмел! – рявкнул он.

– Папа, успокойся! – нервно воскликнула Эвита. – У тебя же больное сердце! Выпей водички, подыши...

Мидас послушался. Шумно вдохнул и выдохнул несколько раз, налил воды из графина, сел на место, распустил галстук.

– Ты повел себя неправильно, Иверс, – промолвил он ядовито. – И будешь за это наказан. Я помог тебе на заре карьеры, но могу также легко ее разрушить. Академия и музеи живут на мои подачки. Если я шепну ректорам и кураторам пару слов, тебя выставят на посмешище. Твоим заявлениям о найденном подземном городе никто не поверит. Ведь входы туда можно легко завалить случайным взрывом, не так ли?

– Не так, – бесцветно молвил Аджиб. – Входы уже охраняют мои соплеменники.

– Вот как?! Думаете, все предусмотрели?! – Мидас зловеще оскалился. – Иверс, я добьюсь, чтобы тебя признали сумасшедшим, как Лилля. Свидетели у меня найдутся.

Он в упор посмотрел на частных сыщиков.

– Господин Строп, уверен, вы подтвердите неадекватность объекта вашей слежки.

Строп завозил ногами под столом, отвел взгляд, сунул в рот кусок жевательного табака и нервно заработал челюстями.

– Господин Зильбер, – промямлил он, чавкая. – Вы хорошо заплатили нам, но... нет.

– Почему?! – взревел Мидас.

– Вы влиятельный человек, не спорю. Но если выбирать себе врага, предпочту вас, а не профессора Иверса. Может, он и правда безумен. С безумцами иметь дело себе дороже. Кроме того, у профессора очень тяжелые кулаки, и тоже есть связи.

– Вы идиот, Строп!

– Да, идиот, но я бывший студент Академии, – вдруг приосанился Строп. – Член научного братства всегда им остается. Профессор Иверс – мерзкий тип, но великий ученый. У меня есть кое-какие принципы, господин Зильбер. Для меня деньги все же пахнут по-разному. Списывать на экзамене, следить за неверными женихами, воровать документы – пожалуйста. Но участвовать в подобном обмане и травле – нет.

– Пошли вон отсюда! – загремел Мидас.

Частные сыщики, смущенно переглянувшись, встали и поспешно удалились.

Иверс коварно усмехнулся.

– Ничего, – отдышался Мидас. – Господин Турс и госпожа Грез еще не сказали своего слова. Они умные люди и не захотят упустить выгоды. Ну, что скажете? Я могу предложить многое.

Озия побледнел, заморгал, и выдавил:

– Простите, но вынужден отказаться.

А я лишь фыркнула, но постаралась вложить в этот звук тонну презрения.