Искры на воде (сборник)

— Обидели человека. Без дела обидели, — сказал Трифон, и они с Антипом пошли вслед за Камышлеевым.

Но Егор и не думал обижаться, всякое в жизни бывает. У него хватало забот и без этого, просто решил про себя, что больше не будет нянчиться с камышлеевцами. Пусть своим умом живут, вот и не будет никаких разговоров. У того же Томаева трое почти взрослых сыновей — пусть сами и корчуют. Вскоре он и забыл про это. Егор не обиделся, но в деревне стал появляться реже, занялся своими делами. Больше времени был с женой и сыном.

15

Зелёная чаща елей и сосен, сторожевой стеной оберегавшая усадьбу Камышлеева, замерла, источая терпкий запах смолы. Берёзы и осины, окаймлявшие реку, покраснели и пожелтели так ярко, что бурая трава грязной кляксой расплывалась под ними. Красные гроздья рябин и веточки чёрной переспелой черёмухи затихли в ожидании. Вода в речке не издавала ни всплеска, ни всхлипа, словно обиженная, отвернулась и молчала. Нежность, красота и грусть. Осень — время прощания. Последнего молчания перед дорогой.

Егор сидел на берегу болота. Он любил бывать здесь осенней порой. Хорошие мысли приходили в голову, будто набирался сил на весь год. Озеро всё больше затягивалось травой, кое-где появлялись росточки берёз, у берега уже выросли кочки, покрытые резухой. Были и светлозелёные чистины, будто столы, накрытые мягкой скатертью, и на этой скатерти ровным слоем лежала клюква, крупная, тёмно-красная, сбрызнутая светло-синей дымкой. Бери, собирай её горстями, черпай, не упусти момент. Стоит солнцу приблизиться к горизонту, спрячется царь-ягода, и уже до следующего обеда не покажется, можешь и не искать. По краю болота, где крепкое дно, протоптаны звериные тропы: лоси, изюбры, косули очень любят полакомиться ягодой. За ними прогуливается и медведь, тоже большой любитель клюквы. Ягоды хватает всем.

От мыслей отвлекли выстрелы. Прогрохотало и затихло. Опять наступила тишина, но вскоре послышались шаги, и к болоту вышел Иван Кузнецов, сын Антипа.

— Здравствуйте, дядя Егор, — сказал он, улыбаясь. — Издалека увидел, узнал сразу.

— Здравствуй, Ваня, садись. Рябчиков гоняешь?

— Чего их гонять, — сказал Иван, присаживаясь, — дурные совсем. Их стреляешь, а они сидят, головами крутят, не улетают. Молодняк.

— Настрелял?

— Пяток взял, больше не стал бить. Куда их больше? Лиза попросила рябчиков.

— Как поживаете? Ладите?

— Ладим. Хорошо живём. С огородом управились, вот есть время с ружьём побродить. «Морды» поставил, рыба в реке пойдёт на днях: надо на зиму заготовить себе да отцу.

— Он и сам любил порыбачить, — заметил Егор.

— В кузне много дел накопилось. Ремонт разный.

— Ты чего не помогаешь?

— Никита с ним.

— Егорка маленький не болеет?

— Нет. Ходить начал, падает без конца, но ходит, интересный такой. Вы б зашли как-нибудь, проведали.

— Зайду, Ваня, обязательно зайду. Выберу время и зайду.

— Дядя Егор, вы повезёте товары в Тайшет?

— Когда реки встанут.

— Возьмёте у меня? Есть несколько соболей, ещё прошлогодних.

— Посмотрю, если годные, чего ж не взять.

— Хочу жене обновки сделать. Выручите?

— Хорошо, Ваня. Привет им передавай: и Лизавете своей, и малому. Антипу тоже привет, давно его не видел. Ты далеко собрался?

— Нет, до Трифоновой мельницы дойду краем болота, а там и домой напрямую.

— Мелет Трифон?

— Работает.

— Привет ему передавай. Скажи, что у меня тоже есть зерно на помол. Я потом подойду.

— Ладно. До свиданья, дядя Егор.

Иван быстро растворился среди кустов.

На другой день Егор пошёл в деревню: нужно было заказать у Кузьмы Захарова кадушек. В таких ёмкостях удобно возить всё: и рыбу, и грибы, и ягоды. Зюзенцев за кадушки платит отдельно, ему они тоже нужны.

Кузьма работал в сарае, в углу двора. Там у него было множество заготовок, все аккуратно сложены по размерам. На большом штыре на стене висел рулон железа для обручей.

— Доброго здоровья, хозяин, — сказал Егор, проходя в мастерскую.

— Здравствуй, Егор Петрович, проходи, садись вот здесь. — Кузьма пододвинул свою рабочую табуретку.

— Идёт работа?

— Есть такое дело. Мужик приезжал из Бланки, заказал пять кадушек.

— У них нет специалиста? Я слышал, что есть свой бондарь.

— А едут ко мне. Значит, чего-то не нравится.

— Большие заказывают?

— Ведер на десять — пятнадцать, некоторые и поменьше. Капусту квасить да огурцы солить, как раз для семьи.

— Я тоже к тебе по делу, Кузьма, мне нужно десятка два-три кадушек на два, может, три ведра, но не больше. Возьмешься?

— Чего ж не взяться? Хорошему человеку за удовольствие. К какому сроку надо?

— Не все сразу, но к первому зимнику кадок с десяток надо.

— Пойдём-ка, Егор Петрович, покажу чего. — Кузьма повёл Егора в другой сарай. Там в углу стояли десять двухведерных кадушек с хорошими крышками.

— Такие?

— Такие, — удивился Егор.

— По весне Мыльников заказывал, потом отказался, так и лежат. Будешь брать?

— Все сразу. А остальные через месяц-полтора.

— Постараюсь, — сказал Кузьма. — Я тебе сам их доставлю, они лето пролежали без дела, усохли, я их день-два кипяточном пропарю, будут в лучшем виде.

О цене сговорились быстро. Оба остались довольны.

Егор пошёл к Антипу в кузницу. Антип ковал острогу. Когда зашёл Егор, кузнец закаливал жало. Здесь требовалось умение: перекалишь — острога сломается, передержишь — будет тупиться.

— Лучить собрался? — спросил Егор.

— Самая пора. Вода маленькая и светлая, сегодня с Ванькой и Никитой поедем.

— Боишься, что на себе не донесёшь?

— Чего ноги бить, если на телеге можно доехать. Дорога хорошая.

Пару лет назад мужики прорубили на реку дорогу. Теперь кто хотел — ездил на подводе, ребятишки бегали купаться пешком. Дорога проходила версты полторы через лес, потом выскакивала в луга, а там ещё с версту — и река. По этой дороге гоняли скот пастись и коней в ночное. И в это время не один Антип поедет колоть налима. Все, кто не ленится, возьмут свою добычу. Зима длинная — любой кусочек подберёт, вот и стараются люди. Колоть налима — дело нехитрое. На конец лодки приделывают железную сетку, куда накладывают смолья, такие дрова горят ярко, просвечивая воду так, что видно всё дно. Интересно наблюдать за сонными налимами, лениво шевелящими хвостами. Но любоваться некогда: здесь не зевай, прицеливайся и бей. Если повезёт, то за ночь можно пол-лодки набить хорошей вкусной рыбой, которую и варят, и жарят, и пироги с ней стряпают. Хороший хозяин наготовит на зиму и хариуса, и ленка, а повезёт, так и тайменем побалуется. Таймень не налим, рыба серьёзная.