Искры

– Рита? Нет, не жди. Я тебя от нее избавила.

– Что, прости? – не верю своим ушам.

– Бедняжка была здесь за полчаса до твоего прихода, – сообщает Ева, беззаботно пожав плечами. – Ждала, прихорашивалась. Выглядела жалко, если честно, но, думаю, практически все девушки чувствуют себя особенными, заполучив твое внимание. – Она подпирает рукой подбородок и смотрит на меня так, будто любуется, внимательно рассматривая каждую деталь моего лица. – Я не из таких. У нас с тобой другой случай.

– Что ты ей сказала?

– Что ты наиграешься с ней и бросишь, – признается она, даже не моргнув глазом. – Как и всех остальных, кто был до нее. И еще, кажется… что твое сердце занято. Прости, знаю, выглядит так, будто я твой сталкер, но за любовь нужно бороться.

Я прячу лицо в ладони и медленно выдыхаю. Считаю до десяти, чтобы успокоиться. Нельзя срываться на девчонке. У нее просто нет опыта, она не ведает, что творит.

– А что мне было делать? – слышится ее голос. – Она заявилась прямо в часть, зазывала тебя на свидание, соблазняла! А ты не хотел.

Я выныриваю из ладоней и смотрю на нее. С моих губ срывается грязное ругательство.

– О, какая экспрессия, – замечает Ева, втянув голову в плечи. – Не сердись, подумай лучше о плюсах. Она тебе даже не нравилась! Ты… ты просто хотел, чтобы я держалась подальше. Но это вовсе не обязательно. – Она снова тянется ко мне, пытается взять за руку, но я вырываюсь. – Хватит контролировать свои чувства, Данила…

– Так, повторяю в последний раз, – учительским тоном говорю я, глядя ей прямо в глаза. – Тебе нужно выкинуть меня из головы, Ева. Меня и все эти глупости: академию, службу, любовь! Перестань меня преследовать.

– Ты так сильно его боишься? Моего отца, – спрашивает она тихо.

– Бред.

– Вижу это по твоему лицу.

Я встаю из-за стола.

– Хватит. Я тебя не люблю, не хочу и никогда не буду с тобой встречаться. Усекла? Разговор окончен.

Ева вскакивает тоже, ее щеки вспыхивают румянцем.

– Второго шанса не будет, – лихорадочно шепчет она под взглядами других посетителей, больно вцепившись в мое запястье. – Перестань обманывать себя.

– Отпусти, – требую я, притягивая руку к груди.

– Отель «Рассвет», номер сто два, – произносит она мне в лицо. – Сегодня. Приходи, или я не посмотрю в твою сторону больше никогда.

– Отпусти, – повторяю я.

Она разжимает пальцы, и мое отражение размывается в ее наполняющихся слезами глазах.

– Сегодня или никогда! – слышу я в спину, уходя.

Но не оборачиваюсь. Хотя все у меня внутри дрожит, умоляя вернуться и хотя бы нормально поговорить. Убедить ее, успокоить.

– Никогда, – разносится эхом.

Глава 5. Ева

GAVRILINA – Power

– Скажи мне, что ты свободна в эту субботу, умоляю! – Голос Леры на линии прерывается подозрительными хрустом и шорохом.

Я отвожу телефон от уха, смотрю на экран и снова прикладываю к щеке.

– Если в пятницу хорошо отосплюсь после смены, то да.

– Кхр-кр! – шумит в трубке.

– Лер, связь плохая, я в подземном переходе. Опаздываю на службу!

Все никак не привыкну жить отдельно от папы. То ли дело в том, что моя съемная квартира – полнейшая развалина со скрипучим полом и привидениями (спасибо Илье – ее мне сдали его соседи), то ли в том, что в мою жизнь вновь ворвались сны о Даниле Адамове – бесконечные, навязчивые и глупые. Я не высыпаюсь, никак не могу наладить быт, и все еще (а это уже полгода) не обзавелась посудой, микроволновкой и бегаю перекусить в кафе подруги Даши (что не близко).

– Ты в метро?

– Машина барахлит, – отвечаю я. – Отогнала в сервис.

Не вовремя, конечно, она задергалась, но все и так удивлялись, как эта рухлядь вообще еще на ходу. Батя покупал ее двадцать пять лет назад и ласково звал «тырчиком» за шум дизельного двигателя и забавный внешний вид.

– Короче, тема такая! – продолжает вещать Лера. – Сашка у нас совсем закиснет в декрете, если нам не вмешаться. Предлагаю нагрянуть в субботу и дать ей выдохнуть.

– Каким образом? Ей даже пить нельзя, она грудью кормит.

– Ой, как будто все упирается только в бухло! – ворчит Балабося. – Приходим, забираем орущий сверток, выгуливаем его, возвращаемся, делаем Саньке уборку дома, готовим еду на пару дней и все такое. В общем, освобождаем время и пространство для того, чтобы она могла принять ванну, поесть нормально и, может, сбегала в салон красоты. Или вообще! Можем вызвать на дом массажистку, пусть ее хорошенько… кхр-кр! – В динамике опять шуршит, когда я ускоряю шаг. – Или вывезем на природу? Короче, придумаем. Младенца будем раз в два-три часа к сиське прикладывать, а в остальном освободим мать от обязанностей. Если ты в теме, я звоню Дашке.

– Ага, – я бросаю взгляд на часы. – Здорово ты придумала.

– Тогда кхр-кр! И будь на связи.

Соединение резко обрывается. Я прячу мобильный в карман, поднимаюсь вверх по ступеням, и меня сносит порывом ветра. Приходится кутаться в воротник ветровки. Ранняя весна – удивительная пора: солнце такое яркое, что слепит, воздух такой холодный, что щиплет задницу в тонких джинсах.

Опаздывать на службу нельзя, поэтому я наращиваю темп, рискуя поскользнуться на обледенелом тротуаре.

– В субботу все в силе? – спрашивает Артём, едва я переступаю порог гаража в части.

– Э… да, – отвечаю я растерянно. – Наверное.

– Эй, а что значит «наверное»? Я уже приготовил костюм и сапоги! – спешит он за мной к лестнице.

– Значит, мне нужно договориться с отцом, – вру я.

И как можно было забыть, что близнецы собирались поехать в субботу к Бате? Они обожают Петровича и его усадьбу, которой тот обзавелся после выхода на пенсию. Баня, шашлык, рыбалка, разговоры у костра – парни слушают пожарные байки отца с открытым ртом. Клянусь, они буквально влюблены в него и во все, что с ним связано. А папа терпит этих лоботрясов только ради того, чтобы они заботились обо мне на службе. Не удивлюсь, если узнаю, что он и с Рустамом Айдаровичем проводил беседы на тему опеки надо мной в части – это очень на него похоже.

– Он не будет против! Он обещал! Он уже соскучился по нам! – тараторит, словно младшеклассник, Артём, вышагивая следом за мной.

– Угу, – отзываюсь я.

Теперь мне еще и это разруливать. Что скажет отец, если я отправлю к нему близнецов, а сама уеду на целый день к девочкам?

– Батя сказал, что, если мы поможем вычистить конюшню, он достанет из погреба свою знаменитую самогонку, – продолжает зудеть Артём.

– Тёма, тебе бы девушку найти, – вздыхаю я. – Чтобы было куда девать лишнюю энергию.