Искры

– Можно даже обойти их в выходной, – предлагает Лев.

– Парни, эти сведения нужно сообщить следствию, – замечает Вера. – Это их обязанности.

– Да, но мы тоже заинтересованы, – улыбается он. – И нам не трудно, особенно если речь идет об опасности для жителей.

– Вер, а что будет, когда его найдут? – спрашиваю я. – Как заставить его остановиться? Это как-то лечится?

– Психотерапией, – отвечает она. – Семейная терапия. Может, медикаменты, если у него диагностируют депрессию. Вариантов на самом деле не так уж мало, нужно работать и подбирать план лечения индивидуально.

– Спасибо, – говорю я, слезая с подоконника, – ты нам очень помогла!

– Не забудь, что дверь моего кабинета всегда для тебя открыта, – напоминает Вера.

– Ага! Но сначала мне нужно принять душ.

Глава 12. Данила

Клава Кока – Химия

– Привет, Вольскую не видел? – этот вопрос я задаю попавшемуся навстречу Никите.

Одно хорошо, я почти со всеми здесь познакомился и практически не путаюсь в именах.

– Вроде в раздевалке, – взмахом руки указывает он через плечо и идет дальше.

– Спасибо!

Наверное, мне стоило привести себя в порядок и вспомнить о манерах, прежде чем ломиться в раздевалку, но в последнее время мой мозг не то чтобы уж очень эффективно руководствовался здравым смыслом. Возможно, так устроено влечение, не знаю. В моей жизни было немало красивых женщин, но они появлялись и исчезали, не оставляя ни единого следа в моей душе. Я не помнил цвет их глаз, звук голоса и запах волос. Я отпускал их вместе с воспоминаниями, закрывал дверь и уходил, тут же забывая их имена.

Но когда появилась Ева, сразу стало ясно, что с ней будет по-другому. И не только из-за ее отца, которому я был обязан всем, что у меня есть, и ощущения, что это черта, которую мне ни в коем случае не переступить. А из-за внутреннего ощущения, что эта девушка проникает мне под кожу, забирается куда-то глубже, в самое сердце. Она как огонь, на который больно даже смотреть, и чем ближе подходишь, тем сильнее обдает жаром и перехватывает дыхание. Как пламя, которое медленно подбирается все ближе и ближе: оно еще не коснулось тебя, а ты уже горишь.

Меня колотило под ее пронзительным взглядом, я отворачивался, но тогда меня трясло от желания взглянуть на нее вновь. А когда отваживался посмотреть, уже не мог отвести от нее своих чертовых глаз. Семь лет назад я оттолкнул ее, и мне как будто спустя годы даже стало легче. Но это ощущение было обманчивым. Стоило нам снова встретиться, и чувства вспыхнули с новой силой, ведь я не избавился от них, лишь спрятал подальше. И часть меня всегда жила ожиданием того дня, когда судьба снова сведет нас вместе.

У меня пульс бьется в горле, когда я дергаю дверь раздевалки. И по всему телу пробегает дрожь, когда вижу Еву возле шкафчика полураздетой – в одних трусах и футболке, натягивающей на себя форменный полукомбинезон.

– А-а-а! – визжит она, увидев меня.

Запутывается в штанине и чуть не валится с ног. К счастью, я успеваю ее подхватить и крепко прижимаю к себе.

Секунда, две, три. Боже, я тону в ее глазах. Опять. Ее влажные волосы струятся по плечам и холодят мне руки. Я сглатываю.

– Охренел?! – рявкает Вольская, отталкивая меня. И, с трудом сохранив равновесие, натягивает лямки полукомбинезона. – Ты что здесь делаешь? Я вообще-то не одета! – Она сдувает с лица прядь волос и застегивает молнию на одежде.

«Все-таки белье она носит, – отмечаю я, – и простые хлопковые трусики волнуют меня даже больше, чем если бы это были неудобные кружевные стринги».

– Секунду назад ты не стеснялась дюжины мужиков! – говорю я, взяв себя в руки.

– Да они мне как братья! – Ева мечет молнии взглядом. – И вообще. Я принимаю душ либо до них, либо после – как получится. И они отворачиваются, если видят меня без одежды!

– Да не кричи ты, я прекрасно слышу, – прошу я, стараясь выглядеть как можно более равнодушным.

– Какого черта ты вообще сюда приперся?

– К тебе.

– Боже! Зачем?

– Может, я соскучился?

Она замирает. Хлопает ресницами. Сглатывает.

– У меня мало времени, – произносит Ева, недоверчиво сведя брови к переносице. – Давай без шуток, что тебе нужно?

– Его снова видели, – говорю я. – И снова на самокате.

– Нашего пиромана? Серьезно? – оживляется она.

– Снова черный худи и спортивные брюки. Его заметил владелец кафе, когда вышел посмотреть, что горит через дорогу от его заведения. Говорит, что тот остановил самокат и смотрел, как дым валит из окна.

– Подросток?

– Очень похоже, – киваю я. – Думаю, кто-то из местных. Если по местам поджогов проложить маршрут, по пути попадается сразу несколько учебных заведений – от школ до колледжей.

– Не поверишь, мы с парнями буквально полчаса назад говорили о том же.

– Будь внимательна на следующих выездах, – хрипло произношу я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не коснуться ее еще раз. – Ему точно хочется быть рядом с огнем и наблюдать. Со всеми вашими я тоже сегодня об этом поговорю. Все материалы я передаю следователям, но это не значит, что мы не у дел – нужно быть начеку.

– Но мне ты решил сообщить первой? – Ева изгибает бровь и смотрит на меня так, словно вдруг догадалась о чем-то. – С чего бы?

– Я… – Мне приходится сглотнуть, чтобы продолжить. – Я вообще по другому поводу. Мы с тобой собирались обменяться данными по торговому центру.

– Серьезно? А мне помнится…

– Слушай. – Я кладу руки на ее плечи, и по всему моему телу отправляется гулять волна острого возбуждения. Все-таки держать руки на ее плечах для меня недостаточно: хочется трогать, щупать, сдавливать, пока она не начнет извиваться в моих руках и стонать. – Я предлагаю перемирие. Хотя бы временное. Если у тебя есть ценная информация, поделись. И я тоже расскажу, что знаю. Ну, так что? Поможем друг другу?

Похоже, воплощается наихудший из всех возможных сценариев. Мне не только не хватает духу признаться, что у меня есть чувства, так я еще и предлагаю ей деловое сотрудничество. Теперь мы даже дальше отправной точки, в которой она меня ненавидела, а я изображал равнодушие.

– И почему я чувствую в этом какой-то подвох? – спрашивает она, прищурившись и скрестив руки в замок на груди. – Еще недавно ты смеялся над моими дедуктивными способностями, а сегодня чуть ли не зовешь в напарники?