Искры
Шрифт:
– Боже, ты что, совсем ни в чем не разбираешься? – фыркает он со смехом. – И еще пришла сюда строить из себя Шерлока!
– Да о чем ты, блин? – злюсь я.
– По документам строительная компания, которая проводила тут реконструкцию, заменила всю старую электрику на новую. Но только посмотри на это. – Адамов сует мне под нос злосчастный обрывок. – Они должны были использовать провод с сечением 2,5. А здесь 1,2 квадратных миллиметра. А то и 1 миллиметр вовсе.
– Ох ты ж! – восклицаю я, словно все поняла.
– Такой служит гораздо меньше и не рассчитан на большие нагрузки. Слишком большая
– На этом разве можно хорошо заработать?
– Еще как. Представь, сколько проводов тянется внутри стен таких торговых центров. Если взять деньги за новую электрику, а оставить старую, то можно положить в карман хорошую сумму.
– Но разве их не проверяют?
– Сейчас это практически не контролируется. Бизнес освободили от частых проверок пожарной безопасности, и вот результат.
– Не могу поверить, – говорю я дрожащим голосом.
– Также в здании отсутствовали система вытяжной вентиляции и противопожарные преграды. Сама знаешь, в помещении без перегородок огонь распространяется очень быстро, ведь его ничто не сдерживает. – Он вздыхает, затем поворачивается ко мне: – Пожарной сигнализацией здание тоже оснащено не было.
– Я в шоке.
– И я мог бы посоветовать твоему другу подать в суд на компанию застройщика, но, увы, судя по документам, которые мне прислали утром, ООО СК «Светлая сторона» сейчас находится в стадии банкротства.
– Черт, – сокрушенно выдыхаю я.
– Как только будут заключения из лаборатории, я сообщу.
– Так, значит, ты уверен, что это не поджог?
– Никаких подтверждений этой версии мы не нашли.
– Ни одного?
– Нет, – Данила разводит руками. – Надеюсь, моего слова тебе достаточно, и ты перестанешь шнырять в потемках с фонариком и поедешь домой?
– Мысленно я почти сделала карьеру великого сыщика, – разочарованно признаюсь ему я.
– Ты была близка, – заверяет он. – Честно. Но как же мне приятно быть правым – никогда не надоест.
– Думаешь, это смешно? – толкаю его в плечо.
– Думаю, да, – отвечает Адамов, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– Иди ты, – еще раз отталкиваю я его. И вдруг справа от меня что-то громко стукает и шуршит. – Аа-а-а! Крыса! – визжу я, отпрыгивая.
И вжимаюсь в грудь Данилы от страха.
– Просто кусок штукатурки отвалился, – тихо говорит он, наведя луч фонарика на кучу обугленного мусора.
– Да? – недоверчиво переспрашиваю я, косясь в сторону звука.
– Да, – уверяет Адамов, – точно.
Я неохотно отлипаю от его груди и боязливо оглядываюсь по сторонам. Луч фонарика, дрожащего в моей руке, как безумный скачет по стенам.
– Ты боишься крыс? – спрашивает он.
На этот раз без усмешки.
– Нет, я вообще ничего не боюсь, – храбрюсь я. Затем наклоняюсь, чтобы лучше рассмотреть то, что выхватил из темноты луч моего фонарика. – Композитные панели?
– Ага, самые дешевые.
– И почему я не удивлена? – произношу я устало. – Они действительно неплохо нажились на
ремонте здания.– Тут ты в точку, мисс Марпл.
Я рассматриваю пятно, оставшееся от расплавившегося утеплителя. В композитной панели меж двух слоев алюминия находится композитный слой, представляющий наибольшую опасность при пожаре. Пластик и пленка низкого качества хорошо горят и выделяют едкий дым. Г4 – самая высокая группа горючести. Большое выделение тепла и токсичных продуктов при горении. Практически приговор тем, кто находится в здании и не смог вовремя выбраться.
– Может, нам узнать поподробнее о фирме, которая занималась реконструкцией торгового центра? – предлагаю я, задумчиво разглядывая остальной мусор.
– Так и сделаю. Обещаю, – заверяет Данила. – А ты поедешь домой и займешься своими делами.
– Ты что, меня выпроваживаешь? – возмущенно спрашиваю я, когда он начинает подталкивать меня к выходу.
– Тебе здесь не место, Ева.
– Ох, началось… – медленно закипаю я. – А где мне еще не место? В части?
– Обещай, что больше не будешь соваться в это дело? – просит он, когда мы уже оказываемся у выхода.
– Ты знаешь, что этого не будет, – отвечаю я, упрямо скрестив руки на груди.
Данила открывает дверь, и свет ударяет мне в глаза, вынуждая прищуриться.
– Я хочу делать свою работу, не отвлекаясь на путающихся под ногами юных сыщиц, – насмешливо заявляет он. – В качестве жеста доброй воли буду держать в курсе. И, если появятся какие-то новости, сообщу.
Адамов буквально выталкивает меня наружу.
– Как щедро! – фыркаю я, бросая на него прощальный, полный негодования взгляд.
Да что он о себе возомнил?
– Удачи тебе в мире мужчин! – говорит он с улыбкой, перед тем как захлопнуть дверь.
– Удача мне не понадобится. Я профессионал, – устало произношу я, но эти слова тонут в шуме вечернего города.
Глава 10. Данила
Amirchik – Минимум раз
– Она скончалась, – сообщают мне по телефону.
И мое сердце запинается – совсем как в те моменты, как вчера, когда рядом находится Ева, и я превращаюсь в робота, не могу сложить слова в предложения и конвульсивно сглатываю.
– Да, я сообщу ему, – отвечаю собеседнику, сбрасываю вызов и прячу телефон в карман.
Семь утра, мы на пепелище: я и сын женщины, которая пострадала при пожаре. Час назад ее вынесли из огня, и вот мне говорят, что она не выжила. В другой раз мне было бы тяжело сообщить эту новость близким, но не сейчас, когда ее сын, пятидесятилетний пропойца, ползает по обгоревшему остову дома в поисках материной заначки.
– Филя, – зову я.
Мне известно его имя потому, что мы уже выезжали к ним в прошлом году, когда кухня вспыхнула из-за керосинки. И в позапрошлом приезжали, когда дом чуть не сгорел из-за обогревателя. Я лично выносил им предупреждения, но понимал, что все бесполезно: его мать уже в возрасте, она с трудом передвигалась, а Филя вел не тот образ жизни, который позволил бы иметь свои деньги и желание привести дом в порядок. Он практически не вылезал из запоев и превратил их жилище в пристанище для всех асоциальных личностей с округи.