Искры

Я киваю, наслаждаясь зрелищем. Мне нравится видеть, как с лица Евы сползает усмешка. Ее глаза округляются, губы бледнеют.

– Какой идиот придумал так говорить? – произносит она, заикаясь.

– Мне неизвестно, – отвечаю я, пожав плечами.

Беру кружку и делаю глоток кофе. Горький черный напиток обжигает язык.

– Черт, я… я не знала. – Теперь Ева краснеет. Перекидывает через плечо тугую, длинную косу, кусает губы. – Про «пакет» слышала, а это… вообще за гранью!

– Черный пожарный юмор. Не всем дано понять.

– Так что случилось? – интересуется у меня Никита.

– На Озерной, – говорю я. – Алкаш спалил дом вместе со своей матерью. Сам остался жив, и, похоже, его больше интересовало, не осталось ли ему что в наследство.

– Классика, – качает головой Никита.

– Да, бывает.

– Слушай, а что с тем пожаром? Ну, где бомж сгорел? – подходит ко мне их командир. – Это поджог?

– Да, – киваю я. – Бутылку с зажигательной смесью бросили в окно.

– Заброшенный дом?

– Это тот поджигатель, который жег мусорные баки и сараи?

Я не успеваю заметить, как почти все пожарные собираются вокруг меня. Все, кроме Евы. Она, кажется, ненавидит меня за этот всеобщий интерес.

– Думаю, да, – отвечаю я.

Они задают еще кучу вопросов про поджигателя, и я рассказываю все, что мне на данный момент известно. Ева все это время продолжает уничтожать меня взглядом, доедая свой «бутерброд», а точнее съедая с ножа всю пасту и закусывая хлебом. Мне нравится наша игра в гляделки, но, если честно, я бы предпочел, чтобы в столовой не было больше никого, кроме нас. Никогда не думал, что женщина с ножом может вызывать такое острое желание заняться с ней сексом.

– Прошу внимания! – прерывает нашу беседу начальник, внезапно появившийся в дверях. Он приглашает войти кого-то, и в следующий миг в помещение вплывает эффектная рыжеволосая девушка с камерой. – Хочу познакомить вас с Ингой. Она работает в «Вестнике столицы», и ей поручено написать серию статей о нашей пожарной части. Уделите ей, пожалуйста, несколько минут каждый, она задаст вам вопросы. Также в течение этой недели Инга выберет двенадцать человек, которые примут участие в съемках ежегодного пожарного календаря, так что проявите себя с лучшей стороны, ребята!

Девушку тут же обступают со всех сторон. Парни представляются ей, жмут руку, некоторые пытаются шутить. А я, воспользовавшись моментом, подхожу к Еве, наблюдающей за тем, как большая часть ее сослуживцев обхаживают журналистку.

– Не хочешь извиниться? – шепчу я, приблизившись вплотную.

Она вздрагивает и бросает на меня сердитый взгляд.

– За что?

Ее глаза буквально пылают ненавистью.

– За свои слова, – напоминаю я. – Ты это сделала, чтобы я выглядел лентяем и идиотом?

– Ты прекрасно и без меня с этим справляешься, – говорит она, отвернувшись.

Я стою так близко, что могу чувствовать ее запах. От ее кожи пахнет не парфюмом, а мылом и чистотой. Этот аромат будоражит воображение куда сильнее дорогих духов.

– Может, положишь нож? – усмехаюсь я. – Держишь его, будто хочешь кого-то убить.

– Не кого-то, а тебя, – Ева бросает на меня короткий насмешливый взгляд.

– У-ух, ты так сексуальна, когда жаждешь крови, – произношу я хриплым шепотом.

И ее рот округляется в изумлении. О да. Растерянность мне нравится даже больше возмущения. Ева выглядит такой уязвимой.

– Отличные типажи, – проплывает мимо нас рыжая репортерша. – Есть, из чего выбрать. О… – Она замирает, остановившись напротив меня. – А ты не представился мне, красавчик.

– Даниил Сергеевич, – протягиваю ей руку.

– Инга, – расплывается в хищной улыбке она.

– Красавчик? Может, ей проверить зрение? – бормочет под нос Вольская, но выходит достаточно громко, и репортерша обращает на нее свой взор.

– А вы… – изучает она ее с интересом.

– Ева Вольская, – расправляет плечи Ева.

– Тоже пожарный? – прищуривается Инга.

– Так точно.

– Нет, – морщится журналистка. – Для календаря нам понадобятся настоящие пожарные. Важен образ!

И тут же отходит в сторону, потеряв к Еве всякий интерес. Она что-то щебечет, перемещаясь по столовой от одного пожарного к другому, а я не могу оторвать взгляда от Вольской. Журналистка явно не знает, с кем связалась. Я вижу, как вместе с обидой в глазах Евы нарастает желание поставить заносчивую Ингу на место. Мне хочется как-то ее успокоить, защитить. Хочется сделать что-то, чтобы она вновь почувствовала себя на коне, и я выпаливаю:

– Есть кое-какие новости по торговому центру. Моя версия подтвердилась, плюс пара кое-каких деталей…

– И у меня тоже есть кое-что, – перебивает меня Ева. – Но я не планирую с тобой делиться.

И в этот момент звучит протяжный сигнал тревоги.

Глава 11. Ева

Женя Трофимов & Комната культуры – Пусть она поет

– Нет, ну, она и сука, – совсем не сердито, а как-то даже мечтательно замечает Илья уже в машине, – хоть и симпатичная. Я про Ингу, – он бросает на меня виноватый взгляд. – Если она не возьмет тебя в календарь, то я тоже не пойду.

– С чего ты вообще взял, что тебя позовут сниматься? – ржет Никита.

– А среди нас не так уж много претендентов с хорошей внешностью и развитой мускулатурой. – Он играет бицепсами под огнеупорной формой.

Всех, кто едет в автомобиле, пробирает смех.

– Ладно, Илюха, тут ты прав, – с серьезным лицом говорит командир. – Мы тебе тут не конкуренты. Будешь у нас Мистер Апрель – День Дурака.

– Пошли вы, – отмахивается он от ребят, которые тянутся, чтобы похлопать его по плечам.

– Я считаю, она права, – вступаю, когда смешки утихают. – В календаре должны быть только горячие парни, мне там делать нечего. Девчонки покупают их, чтобы повесить на стене и каждый месяц любоваться новым полураздетым красавчиком. Смысл им любоваться мной?

– Все равно это неправильно, – не соглашается Никита. – Ты не просто пожарный, ты для девушек символ женской силы. Глядя на тебя, они вдохновлялись бы, что тоже могут все – даже остановить огонь.

– Ха, – вяло комментирую я, отворачиваясь к окну.