Исповедимы пути господни

Гастман младший сжал зубы, Хуан бил по больному, и делал это специально, но Эндрю не собирался сдаваться так легко. Мужчина был уверен, старик любит его, и говорит не со зла, лишь подначивая внука зная, что с ним не сработали бы советы, просьбы и увещевания, по-настоящему добиться перемен могла помочь только горькая правда.

– Душновато здесь, не находишь? Я бы хотел выйти на свежий воздух, если не возражаешь.

Эндрю вздохнул, но все же взялся за ручки кресла-каталки, развернув Хуана в сторону выхода на открытую террасу. У самой кромки клубился туман, создавая ощущение, что сам ресторан парит в воздухе над городом миллионником, инопланетная тарелка в безраздельной пустоши. Поставив инвалидную коляску так, чтобы дед мог наслаждаться видами, Эндрю прислонился спиной и облокотился на металлические перила, глядя на иссиня-черное небо без единой звезды.

– Эндрю, я хотел бы кое-что подарить тебе.

Закашлявшись, сказал Хуан Гастман, пытаясь достать что-то скрюченными пальцами из нагрудного кармана выходного темно-синего костюма. В скучающем взгляде Эндрю промелькнуло беспокойство, наблюдая за действиями деда, он невольно подметил их внешнее сходство. Чуть смуглая кожа, черные волосы, цвета дегтя, аккуратно подстрижены и уложены, широкие плечи на которых идеально сидит заказанный втридорога костюм, живые всеподмечающие карие глаза. На миг мужчина представил, как дедушка умирает прямо сейчас, в этом самом кресле, к которому прикован уже пять с половиной лет после инсульта, и внутри все похолодело.

– Давайте помогу, сэр.

– Не надо, вот, возьми. Это древний артефакт, передающийся в нашем роду из поколения в поколение, береги его. Амулет обладает волшебными свойствами, знаю, ты мне не поверишь, но все изменится, когда придет время. Используй его во благо.

Сухие узловатые пальцы Хуана коснулись ладони Эндрю, оставив на ней небольшой полупрозрачный алый кулон с цепочкой, в форме анатомически правильного сердца. Внизу располагался крошечный поворотный механизм, а внутри артефакта, казалось, что-то двигалось, создавая ощущение, что сердце живо отдельно от тела.

– Почему вы не отдали его Ксавьеру? Почему мне? Что находится внутри?

– Подожди, и все поймешь. Я даю его тебе потому, что знаю, ты сможешь добиться всего, чего пожелает твое сердце, мальчик мой, и для этого тебе вовсе необязательно быть на побегушках у своего отца.

Самая узнаваемая достопримечательность на северо-западе тихоокеанского побережья США и символ города Сиэтла.

Каллифориды (падальные мухи, или синие мясные мухи) — семейство двукрылых насекомых из подотряда короткоусых.

Глава 4. Келли Эртман.

12 лет до катастрофы. 2018 год.

Джеймстаун, штат Северная Дакота.

Келли Эртман сидела на жестком стуле в длинном коридоре, рядом с кабинетом директора, в ожидании, когда ее наконец вызовут. Отвратительно пахло едой, меловой пылью и чем-то еще, похожим на старые влажные тряпки. Под глазом наливался синяк, волосы на макушке нестерпимо саднило, однако для тринадцатилетней девочки это было не в новинку, как и находиться в вонючем коридоре школы и ждать наказания, но что она могла сделать, если Люси Макги начисто лишилась способности воспринимать просьбы, и отстать от бедной новенькой. Келли терпеть не могла несправедливость, за что, конечно же, регулярно расплачивалась.

Взгляд девочки опустился вниз, на школьную красную юбку в клетку, на подоле которой красовались въевшиеся пятна от зеленой травы, разбитую в кровь коленку, и кеды, вымазанные в грязи. Она представила лицо брата, учившегося в той же школе; как вытянется его лицо с ямочкой на подбородке от увиденного зрелища, вытаращатся от удивления черные глаза под густыми темными бровями, и улыбнулась. Льюис был старше Келли на целых пять лет, но вел себя так, будто разница составляла, по меньшей мере, пятнадцать. Родители не станут читать нудных нотаций, в чем-то чета Эртман уже смирилась, что их дочь истинный борец за справедливость, и от своего не отступит, но за них сполна ответит Льюис.

Забавные фантазии были злосчастным образом прерваны, когда дверь кабинета директора распахнулась, и в коридор выглянула Вивьен Сноу, женщина слегка за тридцать пять, и, насупив брови, молча, глядя на одиноко сидящую ученицу, велела войти внутрь.

– И почему я не удивлена, увидев тебя здесь, Келли. Не подскажешь?

Не дождавшись, когда девочка присядет на очередной неудобный стул, спросила Вивьен, складывая пальцы домиком на столе.

– Ну-у, вы все-таки директор, мы достаточно часто видимся, чтобы вы могли забыть, кто я такая, на память вы никогда не жаловались.

Вивьен Сноу едва слышно вздохнула, кладя узкие ладони на деревянную столешницу перед собой.

– Послушай, мне не хочется снова отстранять тебя от занятий, звонить родителям, они хорошие люди...

– Так и не делайте этого!

Перебила директрису Келли, наклонившись вперед от возмущения. Для нее вся данная ситуация была прозрачной, словно родниковая вода, простая и понятная. Но Вивьен взрослая, а взрослые лишь делают вид, что понимают, на самом деле, они давно забыли каково быть детьми и учиться в месте, где полно маленьких человечков, внутри которых гормоны отбивают чечетку каждую свободную минуту, а желание выделиться из серой массы равно расстоянию от земли до единственного ее спутника.

– Люси сама виновата, я пыталась объяснить ей по-хорошему, но она не стала меня слушать. Миссис Вивьен, вы меня знаете, я никогда бы не ударила не виновного. Новенькая девочка, Руби, она только перешла в нашу школу, а задира Макги уже наговорила ей такого...

Директриса жестом попросила Келли остановиться, сжав переносицу свободной рукой, пытаясь «переварить» залп обрушившихся на нее слов.

– Я понимаю твои чувства, Келли, но ты могла бы просто прийти ко мне. Не нужно каждый раз завязывать драку, когда случается нечто подобное.

Не отводя взгляда ядовито-зеленых глаз, Келли Эртман сложила руки на груди, отказываясь принимать помощь, которая, скорее всего, никак не повлияла бы на сложившуюся ситуацию. Единственным, кто всегда по-настоящему понимал ее, был брат, пускай даже Льюис устраивал часовые лекции о поведении в школах и общественных местах, но в его добрых глазах щенка лабрадора светилось одобрение.

– Это последний раз, Келли, когда я не стану заносить твои выходки в дело. Вызову Льюиса, пусть заберет тебя и проводит до медпункта, а потом вы вместе отправитесь домой.

– Спасибо, миссис Вивьен, я в порядке.

Миссис Сноу открыла рот, чтобы возразить, но тут в дверь постучались, в проеме стояла Люси Макги собственной персоной. Келли приподняла уголок правой губы, отметив, что одноклассница тоже выглядит потрепанной и напуганной. Не успев переступить порог, она произнесла визгливым истеричным тоном:

– Миссис Вивьен, она первая на меня напала, это все Келли, я лишь защищалась!

Келли Эртман уже направилась к выходу, когда услышала усталый вздох директрисы, принявшейся деликатным тоном пояснять вошедшей то же самое, что минуту назад объясняла и ей. На лице противницы отразилась гримаса злости, когда Келли напоследок показала Люси средний палец до того, как дверь закроется.