Истинная для Грифона

— Кэйти, — позвал он тихо, чтобы не напугать. Она встрепенулась, приподнялась. Торопливо стерла слезы и взглянула на него из-за плеча. Серость кожи пропала, теперь она наоборот демонстрировала розовые после слез глаза и нос.

— Вит Ранши, что…

— Я же обещал вернуться. — Голос его звучал строго. Он надеялся, что лекарь даст Кэйтирин снотворное, чтобы она могла отдохнуть после пережитого. А в итоге она осталась наедине со своими воспоминаниями.

— Обещали, — Кэйтирин тускло улыбнулась. Завозилась, принимая сидячее положение.

За его отсутствие она успела принять ванну и переодеться в белоснежную закрытую ночную сорочку. Он прошел к кровати и присел на ее край, с беспокойством заглядывая в заплаканные глаза девушки.

— Если тебя кто-то обидел, расскажи. Я разберусь.

— Меня, правда, не трогали. Только допрашивали.

— Тогда почему ты плачешь? Что тебя тревожит.

Как и когда он покидал ее, Кэйтирин низко опустила голову, отрицательно мотнула головой, отчего еще влажные светлые волосы опали с ее плеч, закрывая лицо.

— Мне уйти?

— Нет! — она стремительно подняла на него глаза. — Останьтесь, пожалуйста, — в ее глазах вновь собирались слезы. — Мне страшно.

— Некромант ранен и…

Она качнула головой, давая понять, что имела в виду что-то другое.

— Мне страшно остаться одной в темноте. — Она вдруг зажмурилась, словно стыдилась своих слов. — Отчим закрывал меня в чулане. Когда я плохо себя вела. Там было темно.

Кталхар, наконец, понял, что так тревожило девушку. Темнота камеры пробудила старые воспоминания. Не одному ему не повезло с отцом.

— Ты просишь остаться с тобой на ночь?

Кталхар позволил себе легкую усмешку. Кэйтирин среагировала, как он и рассчитывал. Громко вздохнула в возмущении, воззрилась на него с приоткрытым ртом, насупила брови. И больше не плакала. Ее взгляд вдруг скользнул к его губам, она сразу отвернулась, отчаянно покраснев.

— О чем ты думаешь, Кэйтирин? — приблизившись к девушке, шепнул он ей н ухо, отчего ее волосы защекотали губы, а носа коснулся терпкий аромат алого меддериса.

— Вы опять надо мной издеваетесь!

Кэйтирин стремительно повернулась к нему. Слезы высохли окончательно, синие глаза теперь смотрели зло и возмущенно. Он ведь просто хотел отвлечь ее от плохих воспоминаний, пробудить другие эмоции. Но сейчас он и сам забылся, залюбовавшись дерзким блеском ее глаз. Чем еще объяснить то, что резко подавшись вперед, он поцеловал ее губы.

Мягкие и нежные, они приоткрылись в удивлении. А потом несмело ответили.

Ее отклик, терпкий запах ее кожи и нежность губ вскружили голову, воспламенил кровь. Положив ладонь на ее затылок, он поцеловал Кэйтирин уже жадно и требовательно.

Тревоги и напряжение последних дней вылились в этот сумасшедший поцелуй. Он тянулся к ней, тянулся к ее теплу, к мягкому свету, что она излучала. Целовал ее, почти задыхаясь ее ярким ароматом. Тихо простонав, он обхватил свободной рукой тонкую талию и перетянул Кэйтирин к себе на колени.

Она напряженно замерла, отвернувшись.

— В чем дело? — он поцеловал соленые от слез щеки, перебирая пальцами еще влажные светлые кудри.

— Я не шлюха, — твердо произнесла она. Кталхар сразу чуть отстранился, даже, пусть и с неохотой, убрал руки, не совсем понимая, к чему была фраза, но проникнувшись тоном девушки.

— Я так и не думал.

— Не думали? — она с прищуром посмотрела на него. Он не стал ее останавливать и позволил слезть с его колен.

— Я знаю, что ты работала в борделе до инициации…

— Меня продал отчим! — воскликнула она упрямо, перебив его речь. — У меня был только один мужчина. И не по моей воле. Я не шлюха, — вновь повторила она.

Откровение Кэйтирин заставило растеряться. В провинции Дрейсона, действительно, накрыли бордель, где нелегально снимали с девушек печати сюзерена. Получается, Кэйтирин попала именно туда, была продана отчимом? Судя по реакции, для Кэйтирин это больная тема. И похоже, она думает, что он считает ее доступной.

— Я итак понял, что ты не шлюха.

— Да? — озадачилась Кэйтирин, ведь явно собиралась защищаться.

— Конечно. Ты постоянно краснеешь и совершенно не умеешь целоваться.

— Уж простите, мне не с кем было тренироваться, — огрызнулась она, и, наверняка, пыталась снова не покраснеть. Безуспешно.

— Теперь есть.

Он коснулся ее пылающей щеки, провел по ней кончиками пальцев. Кэйтирин коротко вздохнула, застыла, явно не зная, как реагировать. И лишь прикрыла глаза, когда он приблизился, чтобы вновь ее поцеловать.

Кталхар не позволил себе слишком много времени на сон. Лишь несколько часов, чтобы резерв начал восстанавливаться, и усталость хоть немного покинула тело. Но он отдохнул, скорее, душой. С ней было легко, спокойно. Желание уступало нежности, он не позволил себе ничего больше поцелуев. Точнее обучения поцелуям. Ведь видел, что она не готова к большему, хотя вряд ли бы отказала ему. Потому что не хотела отпускать его, потому что также одинока, как и он.

Вдохнув аромат волос Кэйтирин, он крепче обнял девушку. Впервые хотелось наплевать на долг и просто остаться здесь, с ней, еще поспать, греясь ее теплом. И все же…

Кэйтирин встрепенулась, стоило только выпустить ее из объятий.

— Уже утро, — спросила она, смешно растерев глаза кулачками.

— Да, поспи еще.

— Нет, — упрямо возразила она. — Я сейчас соберусь. Может, смогу чем-нибудь помочь.

Кэйтирин пожала губу, выставила вперед подбородок, готовая отстаивать свою позицию. На сердце было тревожно, куда спокойнее было бы оставить ее в покоях. Но она права, магов в их распоряжении не так уж и много, а Кэйтирин очень сильный маг, хоть и неопытный.

— Хорошо, собирайся.

Кэйтирин выглядела столь невинно, заспанная с растрепанными волосами. Все же не сдержавшись, Кталхар присел на кровать, притянул девушку к себе и поцеловал. Но почти сразу заставил себя отстраниться. Будущее их было зыбко, он и не заглядывал так далеко. Но был уверен, что отпускать Кэйтирин не захочет.

— Мы не знаем, что с Источником. Пообещай не рисковать. Если станет опасно, ты уйдешь.

— Но я не могу.

— Можешь. И уйдешь, если я попрошу. <