История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

Сексуальное возбуждение и его тайны

Почему мы испытываем сексуальное возбуждение? Наивный ответ был бы простым: достаточно продолжительное отсутствие сексуальных контактов, созерцание желанного человека, прямая стимуляция эрогенных зон, мощный выброс мужских гормонов и т. д. Психоаналитик же скажет нам, что механизм куда сложнее. Роберт Столлер утверждает, что сексуальное возбуждение происходит в основном из желания навредить партнеру и что оно способно достичь высшей точки, потому что скрывает тайну. «Фантазии, осознанные или неосознанные, фунционируют тем лучше потому, что они тайные, невысказанные, подавленные, потому, что они возникают скорее из-за чувства вины, стыда и ненависти, чем от веселой похоти»⁵¹. Р. Столлер перечисляет психологические факторы, способствующие сексуальному возбуждению: «Враждебность, тайна, риск, иллюзия, месть, желание вытеснить из сознания детские травмы и фрустрации, фетишизация. Все эти факторы связаны с тайной». Иными словами, благодаря фантазиям взрослый человек, бывший ребенок-жертва, находит в эротической победе возможность мести. Тот же автор приводит такой пример: «Одна пациентка, которая с самого детства боялась унижения, сопровождавшего любое ее действие, рассказывала, что лучшим моментом во время полового акта для нее был не оргазм, а тот, когда она понимала, что ее партнер не может больше сдерживаться». На первом месте среди возбуждающих фантазий стоит изнасилование. То, что оно занимает большое место в мужском воображении, известно давно: об этом свидетельствуют многочисленные «академические» картины. Среди прочих назовем картины Ж.-Л. Жерома (того самого, который инициировал отказ от наследства Кайбот-та), «Арабский рынок наложниц» и «Заклинатель змей» (Институт искусств Стерлинга и Франсин Кларк, Уильямстаун), которые скорее подошли бы для удовлетворения гомосексу-алов. В высокомерном мужском дискурсе о насилии звучит мысль, что «женщины обожают это». «Это так»,—соглашается Р. Столлер—правда, лишь при условии, что насилие имеет место только в воображении женщины. Воображаемое изнасилование убеждает женщину в собственной неотразимости и дает ей чувство превосходства над насильником. При помощи мастурбации она может достичь оргазма, не испытывая чувства вины (поскольку она не была «в'действительности» неверна). Н. Фрайди приводит массу примеров, созвучных тезисам Р. Столлера⁵². Остановимся на двух. «Моя первая эротическая фантазия случилась сразу после полового созревания. Лежа ночью в постели, я воображала, что иду по лесу. За мной шел незнакомый мужчина <...>. Он схватил меня и заставил делать разные вещи против моей воли <...>. Позже фантазия модифицировалась: я воображала, что меня похищают и продают в рабство. В этой истории было множество вариантов, потому что меня многократно покупали и перепродавали, я все время попадала к разным мужчинам». Другой пример, в котором речь идет не о насилии, а об обезличивании партнера, которого женщина сводит до уровня фетиша: «Я представляю себе кучу всякого, когда занимаюсь мастурбацией. Иногда воображаю мужчину, который появляется в дверях и хочет продать мне что-то. Я приглашаю его войти. Пока он расставляет свой товар, я начинаю ласкать себя. Он смотрит на меня. Его это явно возбуждает. Видно, что ему все труднее рекламировать свое барахло. Тогда я раздеваюсь и начинаю мастурбировать, не прекращая наблюдать за тем, как он пытается держать себя в руках. Он еле сдерживается, я же, понятное дело, выгляжу невозмутимой, но тут и я уже начинаю возбуждаться <...>. Не в силах устоять перед моими чарами, мужчина набрасывается на меня прямо посреди гостиной». Что представляют собой эти игры воображения? Извращение? Нет, утверждает Р. Столлер, делящийся с нами «тайной общества». Вот она: «Мы стараемся из всех странных людей сделать козлов отпущения, но все те, кто собирает эротические фантазии — психоаналитики и разные другие, — знают, что многие граждане, с виду гетеросексуальные и нормальные, а не только любители прижиматься в транспорте, или те, кого возбуждает рвота, или зоофилы, копрофилы, любители говорить непристойности по телефону—также полны ненависти и желания (если не готовых планов) навредить другим: у всех есть дурные пристрастия». Автор делает безапелляционный вывод: «Моя теория сексуального возбуждения—еще одна иллюстрация того, что человеческие существа как вид проявляют не очень много любви и что это заметнее всего, когда они занимаются любовью. Жаль!» Срывание покрова тайны, сма-занность тайны, исчезновение ритуала раздевания—уничтожает ли все это эротические фантазии? Так полагает Жан Бод-рийяр, приводящий такой анекдот: «В разгар оргии мужчина шепчет на ухо женщине: „What are you doing after the orgy?“»⁵³ («Что вы делаете после оргии?»). Коды хорошего поведения любопытным образом встали с ног на голову. Вчера мужчина, пришедший с дамой на художественную выставку, спрашивал у нее: «Что вы делаете после выставки?» Приглашая ее на обед, он интересовался: «Какие планы на вечер?» и т. д. А что же сегодня? Из постели —в «Бобур»*?

Инцест

Инцест относится к сфере тайны, поэтому нам мало что известно об этом явлении, и статистика INED (Национального института демографических исследований) и INSEE (Национального института статистики и экономических исследований) неполна. Разумеется, инцест связан с «объективными» условиями жизни, и в беднейших слоях инцест отца и дочери—наверняка более распространенный, чем можно подумать, — не обязательно вызывает чувство вины. Вот * Имеется в виду Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду в Париже. — Примеч. ред.

невыдуманная история 40-летнего мужчины, живущего со своей 14-летней дочерью. В результате доноса отец оказался в тюрьме, дочь попала в приют, оба были совершенно растеряны. Освободившись по амнистии в честь 14 июля, отец вернулся домой, обнаружил свою несовершеннолетнюю дочь, «познал» ее и 17 июля снова попал в тюрьму. В кругах с более благоприятной обстановкой инцест также встречается, но его труднее уловить. Возможно, он существует в завуалированной форме: «девушка» — любовница мужчины, который годится ей в отцы; мать, решившая «инициировать» своего сына при помощи одной из подруг, но «не желающая знать об этом». Ветхий Завет не запрещает инцест. Это вопрос уместности. Переживший гибель Содома и Гоморры, потерявший жену, которая превратилась в соляной столб, старик Лот оказался без потомков-мужчин. Две его дочери, сознавая свою ответственность, по очереди зачали от него, и на свет появились Моав, отец моавитян, и Бен-Амми, отец аммонитян. В обоих этих случаях отец «не знал, когда она легла и когда встала» (Быт. 19: 30-38); это доказывает, что старик еще кое-что мог, но был слегка рассеян.

Садомазохизм

«Желание приносить страдания сексуальному объекту или, наоборот, желание страдать самому—самая важная и самая распространенная форма перверсий», — пишет Фрейд. Кто может утверждать, что полностью свободен от этого? Не являются ли взрослые, как и дети, полиморфными извращенцами? Великие садисты (как, например, сподвижник Жанны д’Арк Жиль де Рэ), как правило, запутываются в своих делах и попадаются. Мелкие и средние садисты-извращенцы (небезызвестный маркиз) так или иначе в состоянии держать себя в руках. Наиболее распространен третий тип садистов: это мелкие начальники, терроризирующие мастерские и офисы, отдельные преподаватели, отцы семейств, оправдывающие борьбой за нравственность свою крайнюю суровость, автомобилисты, которые из жажды наказания провоцируют несчастные случаи, и т.д. Напряженность момента (война, революция) и неумолимая строгость структуры (все формы тоталитаризма) пробуждают— или просто будят? —в «обычных» людях скрытые садистские импульсы, так что становится возможным говорить о заразности садизма. Что же касается мазохизма, интересовавшего сексологическую литературу XIX века, он по-прежнему остается загадкой: какая вина побуждает мазохиста требовать себе наказания? Почему это наказание является условием для оргазма? Должны ли мы вслед за Фрейдом полагать, что садист и мазохист формируют пару (активный — пассивный), отсылая к гипотезе о том, что все люди бисексуальны? Или же, как Жиль Делёз, считать, что меняться этими двумя ролями нельзя? Как бы там ни было, но любой семейный скандал—это иллюстрация потенциального садомазохизма его участников. После кризиса люди начинают объясняться: «Я никогда не видел тебя такой. — Я сказала больше, чем думала». Возможно ли это? Ссора обнажила тайну.

СЛЕДУЕТ ЛИ ПОТАКАТЬ ЕСТЕСТВЕННОЙ СКЛОННОСТИ К ПОТРЕБИТЕЛЬСКОМУ ОТНОШЕНИЮ?

Страсти по оргазму, ставшему «доказательством» цветущей сексуальности, подогреваются средствами массовой информации. Взглянем лишь мельком на журналы, выходящие огромными тиражами. До 1960-х годов о сексе практически не говорилось. Марсель Оклер, ведущую рубрики «Дела сердечные» в журнале Marie Claire, обожают—или, наоборот, критикуют—за статью под названием «Любовь, которую не надо бояться называть физической». В прессе 1980-х бесконечно пересекаются две темы: рецепты—почти технические—достижения акме и прославление нежности, «вечной любви». При рассмотрении второй темы «подлинной» сексуальной удачей считается обогащение чувств. Хороший пример подобной тематической комбинации, нацеленной на удовлетворение сексуальных требований и сердечных ожиданий, дает нам журнал Cosmopolitan (№ 118, сентябрь 1983 года). В статье под броским названием «Любовник в настоящем времени» женщинам щедро раздаются смелые советы, как «удержать одноразового любовника»; подобное приключение не считается ненормальным, тональность статьи не имеет ни малейшей морализаторской окраски, стиль—подчеркнуто непринужденный, лишенный каких бы то ни было предрассудков. Даются рекомендации такого типа: «Избегайте поцелуев взасос и надоедливых разговоров». Тем не менее раскрывается традиционная тема (амур-тужур, любовь-морковь), содержащаяся в таком выводе: «Разновидность игры, позволяющей сломать роли. Быть тем, кем хочешь. Превзойти себя. Играть в любовников и любовниц, даже когда биологически ты верен партнеру как сенбернар. Мечтать. И в конце концов создать настоящую страсть. Потому что партнер уже не сможет обходиться без таких моментов. Не сможет обходиться без тебя <...>. Это долгосрочная инвестиция». В том же номере—статья для мужчин. Здесь речь идет не о том, чтобы «удержать», но о том, чтобы «завоевать» (лексикон военный). Название статьи — «Ухаживания в человеческом обществе». Первая фраза: «Мы здесь ни при чем. В конце концов, не наша вина, если наш примитивный мозг велит нам расправлять плечи, выкатывать грудь колесом и строить глазки, как только мы замечаем кого-то, кто проникает в наше подсознание». Совет: не торопитесь. Говорить женщине ex abrupto* «Давай займемся любовью» неэффективно, потому что «не всегда дело доходит до логического завершения, есть люди, которые выходят из игры, даже не достигнув стадии „прикосновение“». Какова же * С ходу, внезапно (лет.).

стратегия? Она состоит из следующих этапов: i) внимание; 2) узнавание; з) разговоры; 4) прикосновения; 5) совокупление. Последняя фраза: «Процесс соблазнения—близость, нежность, ласки, взгляды, телесный контакт—иногда приводит к непредвиденным результатам. И сигналы соблазнения, которыми люди обмениваются, могут создать любовную связь, которую не так-то легко разорвать». Кто же автор этого набора трюизмов? Некий Дэвид Гивенс, утверждающий, что он ученый. Третья статья из того же номера называется так: «Когда можешь, тогда и хочешь». Говорят, фраза взята из «Дневника» Жюля Ренара. Апология воли, статья побуждает читательницу выбрать себе «мишень» в зависимости от собственных качеств: физических, интеллектуальных, социального положения. Не каждая женщина может получить Гонкуровскую или Нобелевскую премию, стать кинозвездой. Нужно согласовывать спрос и предложение—таков закон рынка. Разумеется, трудно фантазировать о «толстом лысом коротышке». Но мечтать только о «молодом, красивом и богатом» опасно и опрометчиво. Рассуждая в таком духе, автор статьи «приходит к выводу», что любой, кто умеет рисовать, «мечтает стать Пикассо», но напоминает, что «рисунок может быть афишей, театральным костюмом, макетом газеты, моделью одежды или дизайном мебели». Последняя часть статьи имеет весьма прозаический подзаголовок: «Средства оправдывают цель». Посыл ясен: каждый человек должен оставаться на своем месте, в своей касте, в своем классе.

Union, один из самых «толерантных» журналов, получал более восьмисот писем в год. Вопросы касались фантазий, мастурбации, свингерства, семьи, гомосексуальности, инцеста, супружеской измены и т.д. Ответы, публиковавшиеся в рубрике «Переписка с читателями», были в высшей степени осторожными и обескураживающими, особенно в том, что касается инцеста и педофилии. «Я очень вам советую прекратить все сексуальные отношения с сестрой, потому что это может повлечь за собой весьма серьезную психологическую травму.

<...> Инцест—это табу для нашей цивилизации, которое не следует нарушать». «Надо сказать дочери решительное „нет“, если она будет продолжать провоцировать вас». «Настоятельно рекомендую вам прекратить оральные ласки, мастурбацию и прочие сексуальные действия в отношении двенадцатилетней девочки. Это категорически запрещено законом и поэтому опасно (вы рискуете попасть в тюрьму, на допрос в полицию и пр.)»⁵⁴. Свингерство рекомендуется—это, по мнению журнала, «обогащает», а адюльтеру хоть и не выносится приговор, но он представляется как «ситуация, в которой паре трудно жить и с которой сложно смириться». Следует «народный рецепт»: «Превратите жену в любовницу, найдите в ней женщину из вашей молодости». Легко сказать. «Именно в этом журнале,— пишет К. Декли,—четко и категорически формулируются фундаментальные сексуальные запреты общества. Терпимость и гуманное отношение журнала Union к вопросам секса компенсируется призывом к порядку». По мнению того же автора, в 1980-е годы происходит социально-сексуальная революция. Можно сделать следующее резюме: женщины начинают занимать все более высокое положение в обществе, что изменяет их отношения с мужчинами. Вчера женщина ждала от партнера внимания, деликатности, надеялась, что он будет действовать в ритме ее сексуальности. Сегодняшняя женщина находит унизительным, если с ней «церемонятся». Она предпочитает «мачо», который сразу переходит к делу, что является доказательством его мужественности. Женщина использует сексуальность мужчины в свое удовольствие, для получения максимально возможного удовлетворения, не требуя от него подчиняться ее ритму. Мужчина, который уделяет слишком большое внимание тому, чтобы женщина достигла оргазма, согласно мнению нашего автора, не соответствует ожиданиям женщины, привыкшей действовать. Ей нужен мужчина со всей его брутальностью, со всеми отличиями от нее самой, не «церемонящийся» с ней; мужчин с лесбийскими повадками она презирает. Получение во время секса власти над грубым мужчиной доставляет куда большее наслаждение. К. Декли подкрепляет свои слова некоторыми текстами из женских журналов. F. Magazine откровенно превозносит «возвращение мачо». «Сегодняшние мужчины,—читаем в этом журнале, — не в состоянии поддерживать соотношение сил. Они нерешительны, несексуальны, они почти андрогины. Они либо импотенты, либо женоненавистники. Вот почему настал момент вернуться к старым добрым временам, когда мужчины были мужественны». Идеальный мужчина—каков он? Вот его портрет: «Мужчина, который всегда на высоте; нам нужны не любители, а профессионалы. Мы больше не можем терять время в постели с мужчинами, которые не умеют заниматься сексом». (В лексиконе порнографического кино «быть на высоте»—сохранять эрекцию в течение всего периода съемок.) «Наслушавшись разговоров о нашей сексуальности, некоторые из них стали вести себя как настоящие лесбиянки. Я называю их „сексуальными попугаями“» (F. Magazine). Журнал Amour прославляет «требовательную любовницу, способную на взрывной оргазм». Всякий стыд отбрасывается. Поддаться мужским фантазиям больше не означает подчиниться, но заключить контракт. Неважно, какую роль ты играешь, главное—испытать оргазм. Зачем отказываться от черных чулок и корсетов, если подобная атрибутика возбуждает? «Оргазм происходит в голове, даже если не всегда легко принять, что ты любима немного странным образом» (Marie Claire). В новых условиях обмена сексуальными услугами женщина должна удовлетворять «безумства» партнера, и наоборот. Одна из читательниц журнала Marie Claire, профессиональная секс-работница, советует замужним женщинам удовлетворять капризы мужей, чтобы «они не искали удовольствий на стороне». Участницы этой социальносексуальной революции остаются в меньшинстве (но революции всегда совершаются меньшинством, могут они возразить). В прессе и опросах появляется «возврат к чувствам» (или к их постоянству), потому что «общение» в паре всегда ценится выше, чем сексуальная гармония. Чувственная жизнь со своими тайнами и секретами представляется более богатой, чем полное обнажение, лишающее воображения. Сексуальным сообществам выносится суровый приговор. В центре внимания по-прежнему остается геронтофилия. Кого больше любит танцовщица, героиня фильма Чаплина «Огни рампы»,—молодого человека или старика, тоскующего по былой славе? Почему некоторые девушки и молодые женщины без ума от этих лиц, на которых жизнь оставила множество следов? Что это — деньги, карьеризм? Иногда. Любовь к мужчине-отцу, отцовский образ, освобождающий инцест от чувства вины? Может быть. Но также и пересечение Эроса и Танатоса, встреча двух людей, у одного из которых все впереди, а другой уже подводит итоги. А может быть, наконец, попытка раскрыть тайны женственности? У мужчины с лесбийскими наклонностями седые волосы.

ОТ ИЗВРАЩЕННОСТИ К ОБРАЗЦОВОСТИ: ГОМОСЕКСУАЛЫ СРЕДИ НАС

О, залупа, возноси же

Выше, выше

Свой ласкающий атп&с,

Что в руке моей фонтаном, Как султаном,

Украшается тотчас.

Верлен*

Исторический экскурс

Сначала гомосексуальность рассматривалась как перверсия, затем как болезнь, теперь же некоторые исследователи видят в гомосексуальной паре гетеросексуальную пару завтрашнего

* Из стихотворения «Balanide II». Пер. И. Булатовского.

дня. Прошли времена, когда доктор Тардьё мог писать: «Да не замараю я своего пера грязью педерастов!» Поль Вейн сообщает, что Древний Рим был бисексуален, а Филипп Арьес отмечает, что духовенство по отношению к содомии занимало позицию безжалостную, но двойственную. В самом деле, согласно классификации Данте, содомиты находятся в девятом круге ада, вместе с Каином, Иудой, предателями, убийцами и т. п., совсем рядом с Сатаной. Однако в этом же девятом круге Данте находит своего старого любимого учителя Брунетто Латини, который, вспоминая содомитов, заявляет: «То люди церкви, лучшая их знать, / Ученые, известные всем странам; / Единая пятнает их печать»*, что наводит на мысль, что гомосексуальность была распространена в кругах, которые мы сегодня назвали бы интеллигенцией. Латини не без коварства добавляет, что существенная часть ответственности за этот ужасный грех лежит на женах и что его сварливая жена виновата в этом больше, чем кто-либо другой. Комментарий Арьеса: «Теолог обвиняет, а человек дает индульгенцию. Этим грешило духовенство, учителя, возможно, молодежь». В XV-XVII веках за пирушками в колледжах строго и часто с осуждением наблюдали представители церкви. Это была настоящая инициация, на пирах присутствовали проститутки (у Монтеня читаем, что сифилис в четырнадцать лет отнюдь не редкость), но все наводит на размышления, что в этих оргиях присутствовали и гомосексуальные связи. Бисексуальность — по крайней мере среди подростков — существовала на протяжении веков, с конца Римской империи. Филипп Арьес находит в «Дневнике» Барбье такую запись от 6 июля 1750 года: «Сегодня в пять часов на Гревской площади публично сожгли двух рабочих, девятнадцатилетнего подмастерья столяра и двадцатипятилетнего мясника, застигнутых за содомией. Судьи были слишком строги. Вероятно, парни просто перепили». Арьес считает, что это была показательная * Пер. М. Лозинского.

казнь и что гомосексуальность, по всей видимости, была распространенным явлением. В начале XIX века в обсуждении гомосексуальности выдвигаются две гипотезы: для традиционалистов это извращение, для тех же, кто придерживается современных взглядов, — болезнь. Первые взывают к этике, вторые полагают, что причина кроется во врожденной склонности. В первом случае требуют осуждения, во вторбм — понимания и лечения. Гомосексуальность остается табу вплоть до середины XX века. По мнению Доминика Фернандеса, гомосексуальные тексты должны быть «притягательными обманками», «ловушками», в которых блистают такие писатели, как Пруст и Жид. Таким образом рождается некая литературная форма, которая намекает на существование тайны, но никогда не называет ее прямо. В «Отчетах Кинси» спокойно говорится о том, что «согласно действующему законодательству, 95% американцев должны были бы сидеть в тюрьме за преступления на сексуальной почве». Среди прочего нам сообщается, что у одного мужчины из четырех имеется продолжительный гомосексуальный опыт и что две трети замужних женщин испытывали оргазм до свадьбы. Скандал! Однако скандал жизнеутверждающий: зная, что их так много, виновные не испытывают чувства вины.