История Мародеров

– Правда?

– Дурак ты все-таки, Северус!
– Лили вытащила учебник и демонстративно уставилась в него, изображая обиду.

Некоторое время Северус молча таращился на нее. Наконец, тихим голосом, полным надежды, он произнес:

– Лил, прости. Я не хотел тебя обидеть. Я, правда, думал, что тебе теперь будет не до меня. Прости.

Лили покосилась на него, все еще демонстрируя обиду. Но у него было такое несчастное и покаянное выражение лица, что она не выдержала и улыбнулась.

– Ладно, забыли.

Вскоре в класс вошел профессор Слизнорт - добродушного вида толстяк с пышными усами - и разговоры стихли. Даже Поттер с Блэком умолкли и изучающе уставились на профессора.

Зельеварение Лили понравилось. Оно чем-то напоминало готовку, а готовить она всегда любила. Правда заданное им зелье для лечения нарывов было, как она уже успела прочитать, одним из простейших. Но ведь она закончила его почти раньше всех. Не считая, конечно, Северуса. Друг в зельях разбирался практически профессионально - его мама еще дома учила.

Похвалив Северуса и начислив ему десять баллов, профессор Слизнорт повернулся к ее котлу и одобрительно улыбнулся:

– Замечательно! Такой результат с первого раза! Десять баллов Гриффиндору. Ваше имя, мисс?

– Эванс. Лили Эванс.

– Эванс… - задумчиво протянул профессор.
– Кажется, я не встречал такой фамилии. Кто ваши родители?

– Они - маглы, сэр, - с вызовом заявила Лили, стараясь не обращать внимания на презрительные мины слизеринцев.

– О! Никогда бы не подумал. Такой талант к зельеварению и у маглорожденной! Удивительно!

Лили вспыхнула. Она успела уже узнать, что есть люди, относящиеся к маглорожденным неодобрительно, но не думала, что такое предубеждение может разделять преподаватель.

– А разве вы считаете, что талантливы бывают только чистокровные?
– вдруг раздался звонкий мальчишеский голос.

– Кажется, я никому не давал слова, - все еще добродушно, но несколько прохладно ответил профессор, - Мистер?..

– Блэк, сэр, - ничуть не смутившись, нахально заявил Сириус.

– О! Мистер Блэк, - интонации Слизнорта тут же сменились, став какими-то елейными. Лили поморщилась, а Сириус иронично приподнял бровь.
– Нет, конечно, я так не считаю. Но зельеварение - очень тонкая наука и дается далеко не каждому…

– Вот мне, например, совсем не дается, - сокрушенно произнес Джеймс в пространство.

Гриффиндорцы прыснули. Профессор покачал головой и велел всем вернуться к своим котлам. Лили покосилась на мальчишек и Джеймс весело подмигнул ей. Она невольно улыбнулась - все-таки они были очень забавные. Северус нахмурился, но ничего не сказал.

После урока к ней подошла Алиса.

– Лили, ты что дружишь со слизеринцем?

– Да. А что?

– Слизеринцы, они же все скользкие, подлые…

– Не обобщай, Алиса. Северус вовсе не такой. Я хорошо его знаю - мы живем по соседству и давно дружим.

Алиса с сомнением хмыкнула:

– Ну, дело твое…

Если в зельях Лили проявила большие способности, то с чарами было сложнее, а трансфигурация и вовсе оказалась жутко сложной.

Вечером Лили устроилась в общей гостиной у камина, обложившись книгами. Нет, она вовсе не была помешана на учебе, хоть и относилась к ней серьезно, в отличие от некоторых. Но ведь она столько всего не знала! Она не знала даже такие вещи, о которых многие сокурсники знали с младенчества. И она собиралась нагнать все в самое ближайшее время.

Заниматься в гостиной удавалось далеко не всегда. Поскольку там был отвлекающий фактор в лице неугомонных Блэка и Поттера. Мальчишки то устраивали игру в плюй-камни, то принимались весьма шумно в лицах рассказывать какую-нибудь историю, над которой хохотала вся гостиная, то устраивали - ПРЯМО В ГОСТИНОЙ - драку подушками, к которой рано или поздно подключалась опять же вся гостиная и получалось натуральное побоище. Сердито фыркнув, Лили сгребала свои книги и уходила в библиотеку. А когда мадам Пинс ее выгоняла ввиду позднего времени, продолжала заниматься в спальне. И порой засиживалась до поздней ночи.

В результате, к концу недели она жутко устала и только в субботу вспомнила о том, что собиралась написать родителям.

* * *

На трансфигурации Питер сел рядом с Ремусом. У них установилось что-то вроде молчаливого соглашения. Ремус, державшийся в стороне ото всех, Питера не отгонял, но и особо не общался. Питер же не лез к нему, но держался рядом. Так было спокойнее и уютнее. И можно списать если что. Ремус вон какой умный - всегда что-нибудь читает. На собственные силы Питер не слишком надеялся. Мать беспрестанно твердила ему, что он тупица и бездарь. И, в конце концов, Питер поверил в это.

Однако на трансфигурации он понял, что необязательно много читать, чтобы оказаться в числе первых учеников. Вот Джеймс с Сириусом никогда не сидели за книгами. И при этом практически без усилий выполнили задание профессора МакГонагалл. Тогда как сам Питер безуспешно пыхтел над своей спичкой, которая вовсе не собиралась превращаться в иголку. Даже не заострилась ни капельки.

А Джеймс чуть ли не через пару минут сделал то, что нужно. И в следующий момент то же самое сделал Сириус.

– Великолепно!
– профессор МакГонагалл явно была удивлена.
– Двадцать баллов каждому.

Мальчишки довольно переглянулись, а Питер протяжно вздохнул. Он завидовал. Отчаянно завидовал этим двоим. Их самоуверенности, легкости с какой им все удавалось, их беспечности, их жизнерадостности. И, пожалуй, больше всего их дружбе.

К концу урока превратить спичку в иголку удалось еще Ремусу и почти удалось Эванс, а у Питера на парте так и лежала упрямая спичка и словно издевалась над ним. Он снова покосился на Поттера и Блэка, которые успели уже превратить свои иголки обратно в спички, заработав еще по десять баллов, и снова вздохнул. Ну почему, кому-то достается все, а ему ничего?

Столь же потрясающие способности эта парочка продемонстрировала на чарах. Крошечный профессор Флитвик даже подпрыгнул от восторга, наблюдая, как они дирижируют палочкой. А уж о полетах Питер и вовсе предпочитал не вспоминать. Когда Джеймс летал, создавалось впечатление, что в воздухе он родился. Сириус в воздухе смотрелся, может, только чуть менее органично, но тоже летал блестяще.

В то время как половина сокурсников пыталась освоиться со своими метлами, эти двое устроили в воздухе догонялки, пока даже у добродушной профессора Трейн не лопнуло терпение и она не рявкнула на них, чтобы они прекратили выделываться и лучше помогли бы товарищам. Что оба восприняли с не меньшим энтузиазмом, чем собственно полеты. И к концу урока более или менее полетать смогли все. Даже маглорожденная Эванс. Все кроме Питера. Он так и не смог заставить себя оторваться от земли - он жутко боялся высоты. От досады хотелось разреветься, но он сдержался. В конце концов, полеты - это не принципиально, можно прожить и без них. И все равно было завидно.