История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
ставителя рода Меровингов, короля Хильдериха III, было невы-
годно: свободолюбивые франки, высоко ценившие свое право
назначать королей, могли не признать законности прав Пипина.
Благоразумие взяло верх над желанием, и Пипин организовал
народное собрание, которое без излишних угрызений совести
проигнорировало древнее право передачи верховной власти по
65
И
наследству, провозгласив первого представителя рода Каролингов, Пипина, своим королем.
Но это было половиной дела. То ли Пипин сам пришел к такому
оригинальному решению, то ли выход ему подсказали франкские
клирики, имевшие прямую связь с апостоликом, но в 751 г. в Рим
было направлено посольство к папе Захарию с просьбой освободить
франков от присяги Меровингам и узаконить избрание Пипина.
Надо отдать должное понтифику — он моментально оценил всю
нестандартность создавшегося положения и попытался извлечь
из него сразу несколько выгод. Папа благосклонно пояснил, что, действительно, источником всякой власти является народ, как это
всегда и было в Римской империи, но это «право народа» подлежит
узаконению со стороны Римского епископа.
В известной степени, формально папа был прав, поскольку ста-
рые римские представления о народе как источнике политической
власти не изжили себя до конца даже на Востоке, не говоря уже об
Италии с ее республиканским духом. Однако все последующее мо-
нархическое строительство в Римской империи уже давно наделило
эту идею качественно иным содержанием. Даже в древние времена, когда Италия еще знала законных царей, соправительствующих
с императорами Востока, ссылка на народную волю являлась не
более чем данью памяти Республике, не имеющей практического
значения. Так сказать, один из примеров политического консерва-
тизма, вообще присущего римскому сознанию. После императора
св. Юстиниана Великого и его преемников с их представления-
ми о Богоустановлености монаршей власти, убежденностью, что
Римский царь является источником политической власти любого
правителя в любой точке Вселенной, пассаж папы Захария выглядел
совершеннейшим фарсом и эклектичным соединением совершенно
разнородных и отделенных по времени политических идей, тради-
ций и институтов1.
Безусловно, такое важное событие не должно было случиться без
уведомления единственного носителя законной власти — Римского
императора, но папа не спешил советоваться с Константином V, чему были свои причины. Во-первых, он прекрасно понимал, что
независимые франки крайне негативно отнесутся к перспективе
согласовывать избрание Пипина с Византийским царем. Во-вторых, при таком сценарии папское участие в деле узаконения прав новой
1 Робертсон Дж. С. История христианской Церкви от апостольского века до
наших дней. В 2 т. Т.1. Пг., 1916. С. 640.
66
И С А В Р И Й С К А Я Д И Н А С Т И Я
франкской королевской династии сильно проигрывало в цене и
значении. Кроме того, в этом случае его обращение к Пипину о
защите от лангобардов уже не выглядело как законное требование
к «сыну» защитить отца, которому он всем обязан. Это становилось
просьбой униженного и слабого лица, выполнение которой с же-
лезной необходимостью вызывало новые обязательства со стороны
папы перед Пипином.
Можно еще долго распространяться на эту тему, открывая все
новые и новые нюансы, но для нас в данной ситуации важно другое.
В любом случае слова Захария об обязательном узаконении власти
короля папой, как неотъемлемом критерии законной власти франк-
ского монарха, дали начало настоящему политическому перевороту,
«папской революции». Уже 300 лет папа не венчал на царство ни
одного Римского императора — это уже давно стало неписанной
прерогативой Константинопольского патриарха. А теперь понти-
фик вернулся к старым формам, которые наполнил молодым вином.
По новой версии апостолика, единственным источником власти яв-
ляется он сам, по милости, дарованной ему, как преемнику святого
апостола Петра, Богом.
Скрыв от императора факт обращения к нему Пипина, папа
Захарий направил поручение своему легату, епископу Бонифацию, совершить таинство венчания нового Франкского короля. Сам
Захария, скончавшийся 14 марта 752 г., не дождался известий о
выполнении своего поручения, перевернувшем старые представ-
ления и предопределившем последующие политические события.
Но это ничего не значило, поскольку в этом же году Пипин воз-
ложил на себя в народном собрании в Суассоне корону Хильде-
риха, заключив старого короля в монастырь (кстати сказать, по
подсказке папы)1.
Кончина конкретного папы никогда ничего не значила для
Рима, если речь шла о сохранении престижа Апостольской кафе-
дры и реализации тех идей, которые престол Вечного города вы-
нашивал веками. Преемник Захария папа Стефан II (752—757), вступив на трон 25 марта 752 г., столкнулся с теми же проблемами, что и предыдущие апостолики. Пока его предшественник решал
вопрос с узаконением прав Пипина, Айстульф захватил Равенну, издав 4 июля 751 г. свой указ с пометкой, что написал его в месте
дислокации императорского экзарха.
1 Васильевский В.Г. Лекции по истории Средних веков. СПб., 2008. С. 343.