История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III

183

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

ные трудности. Применительно к истории Соборов такая практи-

ка совершенно себя оправдала, начиная с процедурных вопросов

и определения состава участников, и заканчивая самим статусом

высшего соборного органа Церкви, когда прерогативы Вселенских

Соборов по факту унаследовали Восточные соборы в эпоху раз-

деления Церквей.

Однако эта блистательная практика существовала при трех не-

пременных условиях: единстве Кафолической Церкви, сохранении

«симфонической» традиции отношений политической и церковной

властей и наличии императора, как главы церковного управления.

Когда одно из оснований этой гармоничной системы начало ру-

шиться, неизбежно должны были исчезнуть и Вселенские Соборы.

И после того, как в IX веке Римская церковь и весь христианский

Запад признали другого императора, помимо Римского царя, Цер-

ковь перестала быть единой.

На Востоке правил Византийский император, на Западе — Гер-

манский. Различие римской и восточной практик, канонических

и догматических традиций к этому времени было уже настолько

наглядным и резким, что привычный способ обеспечения их един-

ства — созыв Вселенских

Соборов — едва ли бы помог. Запад и Восток все более тяготи-

лись друг другом. Разрыв политический неизбежно вел к расколу

церковному. Когда вследствие взаимных амбиций были подрублены

в основании два столпа Великой Православной Империи-Церкви —

единство Вселенской Церкви и единодержавность ее главы — Ви-

зантийского императора, Запад и Восток уже не могли существовать

вместе в качестве одного органического тела. Никакой Вселенский

Собор в таких условиях становился уже невозможным. Великий

раскол Церкви 1054 г. лишь стал документальным оформлением

того, что уже случилось ранее.

ДИНАСТИЯ

НИКИФОРА ГЕНИКА

XXXV. ИМПЕРАТОРЫ НИКИФОР I

ГЕНИК (802—811) И СТАВРАКИЙ (811)

Глава 1. Несчастливый реформатор.

Отношения с Западом

Хотя для всех было давно очевидно, что больная и потерявшая

интерес к власти св. Ирина уже обречена, немаловажное значение

имел вопрос о том, кто станет ее преемником. Отсутствие законного

наследника изначально предполагало государственный переворот

в качестве единственного «традиционного» способа передачи цар-

ских полномочий, и никто не сомневался, что рано или поздно он

произойдет. И то, что императором стал Никифор I Геник, говорило

знающим лицам о многом.

Новый василевс происходил родом из провинции Писидия и

выводил свой род от арабских князей, из чего ясно следовало, что он

принадлежит, скорее, к иконоборческой партии, чем к сторонникам

последнего Вселенского Собора. Действительно, армия, в первую

очередь — гвардия и полки столичного гарнизона, известные свои-

ми иконоборческими настроениями, первоначально активно под-

держали его. Как человек, всю жизнь проведший на финансовой

службе и занимавшийся налогами, таможенными пошлинами и

сборами — отсюда, кстати сказать, и его прозвище «геник», он был

неглуп, но корыстен и скуп. Сам факт того, что Никифор Геник

сумел расположить к себе некоторые высшие круги, свидетельствует

о его дипломатических способностях, деловой хватке, сообрази-

186

Д И Н А С Т И Я Н И К И Ф О Р А Г Е Н И К А

тельности и смелости — далеко не каждый решился бы на борьбу за

императорскую диадему в условиях такой высокой конкуренции.

Нельзя, конечно, сказать, что именно Никифор Геник олице-

творял собой образ того царя, какого искала на закате император-

ства св. Ирины Византийская держава. Но, с другой стороны, это

был далеко не самый последний по своим дарованиям и пониманию

государственных проблем василевс. Сребролюбивый и нередко же-

стокий, не всегда опрятный в личной жизни и зачастую циничный, этот человек, тем не менее, многократно без боязни надевал доспехи

военачальника, ни разу до того не участвуя в боевых действиях, и серьезно рисковал своей жизнью. Достаточно сказать, что в итоге

он сложил свою голову за честь Римского государства. Это был, вне

всякого сомнения, человек, способный легко обойти моральные

сдержки, если они мешали достижению цели, но государственник до

мозга костей. Он не раз являл примеры снисходительности и чело-

веколюбия, прощая врагов и заговорщиков, хотя в тот суровый век

никто не осудил бы его за казнь врагов, вина которых доказана.

Его упрекали в преследовании монахов и в разорении монасты-

рей, имущество которых при нем перестало пользоваться налоговы-

ми льготами, а летописец Феостирикт, свидетель царских реформ, утверждал, что Никифор I был благочестив, православен, любил

нищих и особенно монахов. Другие авторы признают в нем прак-